Преимущества над ним Милли не чувствовала. Даже в наручниках этот тип мог придумать десяток вариантов принципиально изменить ситуацию. Поэтому она вытащила ремень у Паджетта из брюк и связала ему лодыжки. Так-то лучше.

Милли удивлялась, что шум еще не всполошил соседей – ее крик или грохот падения Паджетта. В ближайшей квартире горел свет, но даже сквозь закрытые окна доносился ор телевизора. Тем не менее свидетели могли появиться в любую минуту.

Милли сняла с Паджетта баллон с воздухом. Из-за наручников наплечные ремни пришлось распустить полностью, а вот поясной удалось расстегнуть. Милли прыгнула в Гнездо и положила баллон и маску на кровать. После недолгих размышлений пистолет она поместила на пропановый холодильник.

И что с Паджеттом делать? Перебросить его в Вашингтон и позвонить в ФБР? А это поможет вернуть Дэви? При допросе задержанного агенты ФБР вынуждены соблюдать правила. Нет, по закону правилами ограничены все, только на данном этапе Милли закон не волновал. Впрочем, она сомневалась, что способна причинить страдания. И в том, что желает бороться с травмированным Паджеттом, даже связанным по рукам и ногам. Вспомнился летучий препарат в квартире. Точно!

От респиратора Милли отказалась быстро. Лицо у Паджетта другой формы и больше, чем у нее, – как Милли ни затягивала ремешки, плотно маска не садилась.

– Ладно, – проговорила Милли вслух. – Лучше так, чем таскать с собой тяжесть.

Она прыгнула обратно к Паджетту и застала его ползущим через газон. Вряд ли он сильно травмирован. Милли дернула за ремень у него на лодыжках, и Паджетт вскрикнул.

Опа! Похоже, таки травмирован.

– В лодыжке больно?

Паджетт повернулся к Милли и оскалил зубы.

– Нет, колено побаливает, – отозвался он и, будто немного поразмыслив, добавил: – Сука!

Милли огляделась: не отреагировал ли кто на вопль Паджетта? Пока никто не отреагировал.

– Мистер Паджетт, ну что за выражения? Что за тон?

Милли наклонилась и схватила его за предплечья. Он тяжеловат, но если поднатужиться… Милли сделала несколько глубоких вдохов и прыгнула к себе в квартиру.

Попав в гостиную, Паджетт снова вскрикнул, но Милли не поняла, от удивления это или потому что она задела ему колено. Открывать рот, чтобы выяснить, она не собиралась.

Паджетт тотчас закрыл рот, и Милли поняла, что он задерживает дыхание. Она тоже старалась не дышать, но резкий запах анестетика чувствовала. После крика надолго Паджетту дыхание не задержать. Милли выпустила его из объятий, и он повалился на бок.

Милли самой очень хотелось сделать вдох. Пока критическим положение не было, но она понимала, к чему идет дело. Раз – и она толкнула Паджетта в живот, в то самое место, куда чуть раньше пнула. Он судорожно выдохнул, потом захрипел, потом закашлялся.

Милли прыгнула в Гнездо, глубоко вдохнула, но от анестетика, перенесшегося вместе с ней, закружилась голова. Она отошла на несколько шагов от места, на которое прыгнула, и лишь потом снова сделала вдох.

Сколько кислорода в квартире? Сколько анестетика выпустил туда Паджетт? Милли хотелось, чтобы он потерял сознание, а не умер.

Милли взглянула на часы. Когда она прыгнула в квартиру, не зная о газе, то сознание потеряла менее чем через минуту. Паджетту она решила дать три минуты.

Милли прыгнула к бассейну. Так она называла озеро на дне каньона в паре миль от Гнезда. Питали озеро подземные родники, в центре красовался островок. В начале августа, когда солнце обрушивается на Эль-Солитарио, как молот на наковальню, Дэви переносил ее туда поплавать. Даже в самые жаркие дни вода оставалась прохладной.

У Дэви этот водоем вызывал смешанные чувства. Сначала он с высоты бросал туда террористов – угонщиков самолетов. Один, падая, детонировал бомбу и был разорван на куски, которые Дэви потом долго вылавливал. Позднее на островке он удерживал Брайана Кокса и Рашида Матара, убийцу своей матери. Там же он наконец выяснил отношения со своим отцом.

Но с тех пор прошло десять лет, а с ними – много чудесных летних деньков, посвященных купанию нагишом и развлечениям, которым тоже предаются нагишом, но с купанием не связанным.

В каньоне было темно и холодно, высокие каменные стены блокировали лунный свет. Сверху ветер свистел сквозь камни по краю каньона, внизу стояла тишь. В небе сияли звезды, западную кромку стены серебрила луна, а на дне было как в стихотворении Уильяма Хенли[52]: «В глухой ночи без берегов, когда последний свет потух…»

Милли сделала несколько глубоких вдохов, задержала дыхание и прыгнула в квартиру к Паджетту. Тот потерял сознание, его рот превратился в безвольную полоску, со щеки капала слюна. Милли переправила его на островок в центре пруда, с помощью фонарика обыскала, вывернув карманы. Во второй поясной кобуре на уровне поясницы она нашла автоматический пистолет тоньше первого. Милли посмотрела на пистолет, словно боясь, что он ее укусит, и открыла наручники ключом.

В свете фонаря Паджетт, лежащий на холодном песке с безвольно открытым ртом, выглядел жалко. Милли накрыла его старым спальным мешком. «Ладно, если возникнут проблемы, я всегда успею сдать его ФБР», – успокаивала она себя.

Милли вернулась в Гнездо и, ритмично шлепая губами, разглядывала трофеи.

– Об-чистив П-паджетту к-карманы, ищу д-дорогу… Ну, зацепки и все такое.

В карманах нашелся однолопастной зубчатый нож, очень острый; несколько ключей, в том числе от машины прокатной фирмы «Энтерпрайз», от замка Шлаге, часто используемого в квартирах Стиллуотера, от наручников (ими Милли уже пользовалась); тысяча шестьсот семнадцать долларов наличными, скрепленных зажимом, тонкий кожаный бумажник с британскими правами, на которых красовались фотография мистера Паджетта и совершенно другое имя; карта «Американ экспресс», другая банковская карта, карта медицинского страхования. На всех картах стояло имя Роберт Морис Берк.

«Ну, мистер Паджетт, – подумала Милли, – если бы я недавно ранила агента ФБР, то, наверное, тоже позаботилась бы сменить имя».

Еще обнаружился сотовый с тремя номерами в истории вызовов и с пустой памятью. Два номера начинались с территориального кода 405, который относился и к Стиллуотеру. АТС Милли не узнала. Впрочем, код 405 относился и к Оклахома-Сити. Первый номер начинался с кода 508.

«Где я совсем недавно его видела?» – спросила себя Милли.

Она вернулась к грязной одежде, брошенной по возвращении из «Десяти Тысяч Волн». Желтый стикер из кейса «Халибертон», обнаруженного в «Бохстеттлере и партнерах», лежал в переднем кармане джинсов. Территориальный код тоже был 508. Совпадала и АТС.

На восточном побережье уже перевалило за полночь. Зевнув, Милли подумала о Паджетте, лежащем на холодном песке. Как только анестетик перестанет действовать, что, наверное, уже случилось, ему станет некомфортно. Если Паджетт впрямь повредил колено, заснуть ему будет трудно.