Хауситки не охнули, а чуть не в голос закричали, когда увидели совсем рядом Дэви и Гиацинту. Испуганно оглядываясь, они поспешили прочь, волоча за собой удивленного ребенка.

Гиацинта хохотнула, потом спросила:

– Где здесь наземный транспорт?

Дэви хотел отправить ее к длинной очереди маленьких пикапов – некоторые перевозили снаряды, некоторые – по пятнадцать – двадцать нигерийцев за пятьдесят найр с каждого. Вместо этого он показал на двери в другом конце широкого зала. Туда они и зашагали, огибая ожидающих багаж. Дэви несколько раз бывал в этом аэропорту и не растерялся, когда крупный нигериец в камуфляже загородил им путь и потребовал документы.

Гиацинта полезла в сумку. За взяткой, как решил Дэви.

– Не надо, – спокойно проговорил Дэви. – Это не чиновник, а мошенник-вымогатель.

– Ты уверен?

– Да, уверен. Знаков различия на форме у него нет.

Мошенник все это слышал и громко потребовал:

– Предъявите документы! Немедленно!

Дэви покачал головой:

– Пожалуй, это вам стоит предъявить документы, мистер бараво![50]

Услышав это слово, люди стали оборачиваться.

Мужчина посмотрел по сторонам и выругался, потом хотел отнять сумку у Гиацинты – дернул за ремешок, но промахнулся, потому что она сделала шаг назад. По глупости он двинулся за ней.

Гиацинта пнула его в голень, потом ладонью разбила нос. Мужчина отступил, орошая пол кровью.

На другом конце зоны получения багажа поднялась суматоха – подоспели настоящие служащие национальной полиции, в форме и с оружием.

Дэви показал на самозванца, зажимающего разбитый нос:

– Бараво! Он хотел украсть у нее сумочку!

– Взять его! – приказал командир, судя по погонам – сержант полиции.

– Нет, это она на него бросилась! – заявил один из местных, мужчина в дешевом костюме.

Сообщник! Дэви покачал головой и посмотрел на мужчину с разбитым носом. Из глаз у него катились слезы. Незадачливый вор весил раза в два больше, чем его потенциальная жертва. Дэви многозначительно посмотрел на Гиацинту.

– Abokinbarawo, barawone, – объявил кто-то из полицейских.

Мужчина в дешевом костюме нервно сглотнул:

– Наверное, я ошибся.

– Что вы сказали ему про вора? – спросил Дэви полицейского.

– Друг вора – тоже вор, – перевел сержант.

– Usema, – поблагодарил Дэви и повернулся к Гиацинте. – Если сделать небольшой подарок, нас не поведут в участок давать показания.

Гиацинта кивнула, проворно вытащила что-то из сумки и незаметно передала сержанту, словно пожимая ему руку.

– Капитан, большое спасибо за помощь! Мы опаздываем на встречу; пожалуйста, можно нам идти?

В звании Гиацинта ошиблась. Сержант не поправил ее, зато украдкой взглянул на пачку найр, которую она вручила. Все купюры были по пять тысяч, каждая эквивалентна трем долларам восьмидесяти центам, свернутая пачка полдюйма толщиной. Сержант сунул деньги в карман, отступил на шаг и отдал честь.

– Можно, мадам. С этим мугу мы разберемся.

– Nagode, – проговорил Дэви. – Благодарю вас.

Они вышли из терминала. У обочины стоял коричневый внедорожник «джи-эм-си», к нему прислонились двое охранников. Дождевая вода ручьями стекала с непромокаемых накидок, под которыми угадывались автоматы.

Задняя дверь внедорожника открылась, едва Гиацинта вышла из терминала. Они с Дэви пробежали под ливнем и устроились на многоместное сиденье сзади. Седой белый мужчина в брюках цвета хаки занимал переднее пассажирское кресло и внимательно смотрел, как устраиваются Дэви и Гиацинта. Вслед за ними в салон забрались охранники и разместились на среднем многоместном сиденье, уперев ложа автоматов в пол.

– Поехали! – скомандовал белый мужчина.

Водитель газанул, внедорожник сорвался с места так резко, что Дэви покачнуло, а дверь захлопнулась.

Дэви повернулся и сквозь дождь посмотрел назад. Несколько полицейских вышли из терминала – возможно, в надежде отжать деньги для себя лично, но ливень их обескуражил.

– Как он назвал того бандита? – спросила Гиацинта. – Мугу?

Дэви подался вперед и задал этот вопрос охранникам.

– Мугу? – переспросил один. – Это значит плохой человек. Злодей.

Дэви содрогнулся, но не от холода, хотя он промок под дождем, а в салоне работал кондиционер. Бандит из терминала – злодей, но мелкий, примитивный. Он терроризирует и обворовывает беззащитных людей, вымогая у них деньги.

Дэви посмотрел на Гиацинту и на ее тугой пучок, без которого он видел ее лишь раз. Вот она – зло. Ее босс еще хуже.

Внедорожник проехал знак аэропорта. Для диктатора Муртала Мухаммед был неплохим лидером. Он боролся с коррупцией и вел страну чуть ли не к процветанию, но в 1976 году военные убили его. Тем не менее аэропорт назвали в его честь.

Дэви ненавидел командировки в Нигерию.

До смерти Сани Абачи, последнего диктатора, он бывал здесь дважды. Один раз – по заданию АНБ, второй раз – по собственной инициативе, когда спасал представителей «Международной амнистии», брошенных в тюрьму режимом Абачи. Нигерия – шестой крупнейший производитель нефти в мире, но ее население живет среди ужасной бедности и насилия. До смерти диктатора «от сердечного приступа»[51] семья Абачи вывезла из страны более трех миллиардов долларов США, часть денег швейцарские банки вернули в Нигерию, часть так и не обнаружилась.

В Лагос внедорожник не поехал, и Дэви очень обрадовался. Он слышал, что сейчас на дорогах куда спокойнее, а вот раньше могли остановить и военные, и полиция, и местные бандиты, промышляющие разбоем и убийствами. Вместо этого «джи-эм-си» свернул на объездную дорогу к терминалу коммерческих авиаперевозок, где обслуживались чартерные и нефтяные авиакомпании.

Интересно, где ключи? Ни спереди, ни сзади Дэви машин не видел, значит ключи не близко и передают очень сильный сигнал. Или оба ключа спрятаны в машине, а ему просто не говорят об этом?

Одна из дверей ангара, десятифутовая, оказалась открыта, и внедорожник заехал внутрь. От света фар на стенах колыхались тени, стук капель по крыше прекратился с чуть ли не пугающей внезапностью.

В ангаре стояли три вертолета и одномоторный самолет. Вдоль задней стены отгородили несколько комнатушек. Водитель погасил фары – стало еще темнее, потому что дверь закрыли. Все вышли из салона.