— Ну-ка, ну, миссис Соммерс, а что случилось с нашей чудесной мелодией? Мы ведь вернемся к пианино?

Рука больной, снова взлетевшая к глазу, замирает, трепещет, как раненая птица, потом падает и повисает вдоль тела.

— Сон, сон… Только сон, ничего, кроме сна…

Высокий худощавый мужчина с аккуратно подстриженной бородкой и усами приближается к нам. Его одежда в легком беспорядке, и волосы лежат не слишком гладко, но в остальном он выглядит совершенно нормальным.

— А, мистер Сноу. Как вы сегодня себя чувствуете, сэр? — спрашивает Том.

— Отлично, отлично, — отвечает мужчина. — Я отослал письмо доктору Смиту. Он скоро разберется с моим случаем, с моим случаем, с моим случаем. Я отправлюсь танцевать. Отправлюсь, отправлюсь, сэр.

— Увидим, мистер Сноу. Прежде всего надо разобраться с вашим поведением на прошлом танцевальном вечере. Вы уж слишком вольно держали себя с дамами. Им это не нравится.

— Ложь, ложь, это ложь! Мой адвокат все это выяснит, сэр, да… что? Ложь, говорю я вам.

— Мы еще обсудим это. Хорошего вам дня.

— У доктора Смита — мое письмо, сэр! Он очистит мою репутацию!

— Это мистер Сноу, — объясняет мне Том, когда мы продолжаем путь через гостиную. — У него есть привычка распускать руки во время танцев.

— Ох… — выдыхаю я.

Я, безусловно, постараюсь избежать танца с мистером Сноу. Мы идем дальше, и Том отвечает на все приветствия. Учитывая, каким вредным и вспыльчивым он бывает дома, я с большим удивлением наблюдаю за братом, который здесь вежлив, добр и сдержан. Я горжусь им. Я поверить не могу в то, что вижу, но это именно так.

У окна сидит крошечная, очень худая девушка. Лицо у нее изможденное, но я вижу, что она была очень хорошенькой. Под карими глазами залегли темные круги. Она то и дело запускает тонкие пальцы в волосы, которые, видимо, еще недавно были уложены в узел на затылке. Но она их основательно растрепала и стала похожей на попугаиху Кассандру.

— Доброе утро, мисс Хокинс, — бодро здоровается с ней Том.

Девушка не отвечает.

— Мисс Хокинс, позвольте представить вам мою сестру, мисс Джемму Дойл. Она очень хотела познакомиться с вами. И принесла с собой книгу стихов. Думаю, вы с ней могли бы премило поболтать.

В ответ — снова молчание. Нелл облизывает потрескавшиеся губы. Том смотрит на меня, как бы спрашивая: «Ты уверена?» Я решительно киваю.

— Очень хорошо. Я оставлю вас, чтобы вы могли получше познакомиться, а я пока поговорю с другими.

— Как поживаете? — говорю я, садясь в кресло напротив девушки.

Нелл Хокинс продолжает трепать свои волосы.

— Насколько я знаю, вы учились в какой-то школе.

Молчание.

— Я тоже учусь. Академия Спенс для молодых леди. Возможно, вам приходилось о ней слышать?

В другом конце гостиной миссис Соммерс продолжает терзать пианино.

— Можно, я почитаю вам кое-что из мистера Броунинга? Его стихи очень успокоительные, на мой взгляд.

Попугаиха хрипит:

— Держись дороги! Держись дороги!

Я начинаю спектакль — читаю вслух стихи мистера Броунинга.

Том выходит из гостиной, и я закрываю книгу.

— Я не верю в ваше безумие, мисс Хокинс. Я знаю, что такое Орден и кто такая Цирцея. Я вам верю.

Рука девушки замирает. И дрожит.

— Вы не должны меня бояться. Я хочу остановить Цирцею. Но я нуждаюсь в вашей помощи.

Взгляд Нелл Хокинс меняется, как будто она только что заметила меня. Голос у нее высокий и пронзительный, будто ветка дерева трется об оконное стекло.

— Я знаю, кто ты.

Птица в клетке тут же хрипит:

— Я знаю, кто ты. Я знаю, кто ты.

От этого у меня по спине пробегает мороз.

— Знаете?

— Они ищут тебя. Я их слышу, прямо в голове. Такие ужасные вещи…

Она снова принимается дергать себя за волосы, при этом негромко напевая какую-то мелодию.

— Кто меня ищет?

— Она ждет, ждет, чтобы пожрать тебя. У нее есть шпионы, — шепчет мисс Хокинс, от чего я еще сильнее холодею.

Я не знаю, как быть.

— Мисс Хокинс, вы можете говорить со мной откровенно. Вы можете мне полностью доверять. Но я должна выяснить, где и как найти Храм. Если вам известно, где он, вы просто обязаны…

Нелл обращает на меня расширенные глаза.

— Следуй пути. Держись пути.

— Путь? Какой путь?

Нелл, метнувшись ко мне стремительно, как молния, срывает с моей шеи амулет — с такой силой, что цепочка обжигает мне кожу. Прежде чем я успеваю хоть как-то возразить, она переворачивает его, держит в ладонях, вертит так и эдак — как будто пытается прочесть что-то на его обратной стороне.

— Истинный путь.

— Следуй истинному пути! Следуй истинному пути! — хрипит Кассандра.

— Но о каком пути вы говорите, мисс Хокинс? Где он? В саду? Или вы имеете в виду реку? — спрашиваю я.

— Нет. Нет. Нет, — тихо повторяет Нелл, яростно раскачиваясь на месте.

И снова с той же внезапной стремительностью взмахивает рукой — и ударяет амулетом по подлокотнику моего кресла, сгибая серебряный глаз.

— Прекратите! — говорю я, отбирая у нее ожерелье.

Глаз теперь висит под каким-то странным углом.

— Держись пути! — снова говорит Нелл. — Они попытаются сбить тебя с дороги. Будут тебе показывать разные вещи, но ты не должна им верить. Никому не доверяй! И берегись Маковых воинов!

У меня голова идет кругом от странных выходок Нелл.

— Мисс Хокинс, прошу вас, скажите, как мне найти этот путь? И приведет ли он меня к Храму? — спрашиваю я, но Нелл Хокинс уже ушла в себя, до нее не докричаться.

Она тихо мычит и колотится головой о стену, как будто в отчаянии аккомпанируя этим стуком странной мелодии… и тут же к ней подбегает сиделка.

— Ну-ка, ну, мисс Хокинс! А что скажет доктор, если увидит, как вы себя ведете? Давайте-ка лучше посмотрим на новые узоры вышивок. У меня есть чудесные новые нитки.

Сиделка уводит мисс Хокинс прочь. Прядь волос вывалилась из остатков узла и болтается вдоль спины девушки.

— Храм спрятан прямо на виду, — говорит она. — Следуй пути.

Сиделка усаживает мисс Хокинс у стола в сторонке, и они занимаются вышивкой; сиделка помогает девушке, направляя ее руку, делающую крошечные стежки. Я растеряна, как никогда. И смотрю на клетку Кассандры.

— Ты что-нибудь понимаешь?

Птица моргает, моргает — очень быстро, чуть закатывая глаза, и смена маленькой черной точки ее глаза белым веком и обратно похожа на какой-то трюк иллюзиониста. Вот только что вы видите что-то — а вот его уже нет… И, постепенно перебирая лапами по перекладине, птица поворачивается ко мне ярко раскрашенной спиной.