— Предоставь все это Микки и мне. Договорились?

— Конрад, я знаю, как выглядят ныряльщики, когда они просто ищут, и как, если что-то нашли. Эти типы возбуждены.

Туман окружает Воорта, спрессовывая время и необходимость. Ему надо поспать. Плечи сводит от усталости. В свете фар проявляется стена деревьев, и Воорт дергает руль влево. Грег обещает отправиться домой, «если ты пообещаешь вызвать патруль».

Следующий звонок.

— Микки? Привет.

— Ты еще в Массачусетсе? Здесь просто невероятный туман. По всему городу аварии. Рули медленнее, братан.

— Грег говорит, что они там ныряют.

— Ну, если они что-то нашли, в этом есть смысл. В таком тумане никто не разглядит, что они выловили.

— Попробуй отправить патруль с проверкой. Может, пусть спросят, все ли у них в порядке. Придумай что-нибудь, чтобы не спугнуть их, если Грег ошибся.

— Я позвоню Майку Иджи из портового патруля.

В Уинстеде, штат Коннектикут, — до Нью-Йорка еще два часа езды — Воорт заезжает на автозаправку «Бритиш петролеум», заправляет машину и покупает большой сандвич с ветчиной и две чашки кофе. Дорога расширяется до четырех полос, а разрешенная скорость увеличивается до шестидесяти пяти миль в час, но водители, похоже, слишком боятся тумана и не торопятся разгоняться, хотя правила это разрешают. Кофеин возбуждает, отзывается ускоренным сердцебиением, дрожью в горле.

— Сегодня на Открытом чемпионате США по теннису случайная ошибка оборвала самые радужные надежды на победу, — сообщает диктор по радио.

Воорт снова прокручивает в голове события дня: кассета, поездка на буксире, разговор с Доротеей Куинонс. Мысленно возвращается в дом Макгриви, замедляет «скорость мысленной перемотки» и видит, как капитан Макгриви роется в бумагах.

— Проклятие! Бумаги!

Он снова сворачивает — к центру города Уотербери, штат Коннектикут, — и останавливается на обочине под эстакадой. В разрывах тумана безлюдные окрестности напоминают индустриальный пейзаж Новой Англии: несколько обшитых вагонкой обветшалых домов и маленькая бензоколонка «Шелл». Даже уличные фонари не горят. Дворники выключены; морось затуманивает ветровое стекло за несколько секунд. Воорт включает лампочку и находит в «Палмс» нужный телефонный номер.

Все произошедшее связано с рекой. На ней Стоун развлекает клиентов на яхте.

— Умер? — спрашивает немолодой сиплый голос заядлого курильщика. Трубку он взял на первом же гудке и, похоже, не смущается, когда собеседник называет себя. Воорт воображает себе судью — в пижаме и халате; у него дом в Ривердейле, одном из районов Бронкса. Очень выгодно быть детективом-мультимиллионером, когда после полуночи звонишь судье с политическими амбициями, чтобы попросить ордер на обыск. И весьма кстати, что следующей весной судье понадобится финансирование избирательной кампании на выборах в сенат.

— Простите, что беспокою вас, сэр.

— Я думал, это моя жена. Ее отец умирает от рака. Я жду ее звонка с минуты на минуту.

— Тогда я постараюсь побыстрее.

— А, я все равно не могу помочь, а в телефоне есть режим ожидания. Знаете, Конрад, мой тесть — потрясающий мужик. Когда-то был штангистом. А сейчас — тощий, как ручка от метлы. Не откладывайте жизнь. Никогда не знаешь, когда лишишься возможностей. Что-то я расчувствовался. Выкладывайте, что вам нужно.

Воорт объясняет, какие у него основания для запроса на обыск яхты, офиса и квартиры Стоуна. Три убийства на реке. Кассета. Беседы с Хафтом и миссис Куинонс. Поиски клада. Бумаги.

— Все это интересно, но я не уверен, что вероятная причина в этом, — говорит, поразмыслив, судья. — К тому же Стоун — юрист, так что, забравшись в его бумаги, вы рискуете нарушить право адвоката не разглашать полученную от клиентов информацию. Об этом подумали? Так можно испортить собственное расследование.

Он хороший судья, думает Воорт, и вполне может стать хорошим сенатором. Но они оба знают единственную причину, по которой судья не прекращает разговор: Воорт дает деньги на предвыборные кампании. Несколько лет назад именно его сто тысяч долларов помогли снять мэра, который пытался лишить его дом налоговой льготы.

Воорт давит:

— Сэр, пожалуйста, подумайте еще. У меня есть достоверная информация на кассете, записанной профессионалами. Это не любительская домашняя съемка, судья. Вице-президент Эн-би-си признал, что кассета была изъята после угроз. Режиссера пытали. Мне кажется, при данных обстоятельствах поиск документов, связанных с отмыванием денег, вполне правомерен. А если я там наткнусь на что-то второстепенное, то, уверен, это тоже допустимо.

— Где это вы заканчивали юридический факультет? — Но голос судьи звучит веселее.

— Мне следовало бы сказать вам, что специалист по гидролокации счел возможным, что там, на дне, может лежать украденная ракета.

Слово «ракета» решает дело. Тому, кто стремится стать сенатором, меньше всего нужно отказывать в ордере, если речь идет о деле, которое может взорваться украденной ракетой.

— Хотите, чтобы я послал вам ордер по факсу?

— Вообще-то вы живете в Ривердейле, верно? Я еду из Коннектикута. Можете оставить его в своем почтовом ящике? Я даже не буду стучать. И… сэр? Я сейчас работаю под прикрытием. Считается, что в Нью-Йорке меня нет.

— Адрес Лафайетт-плейс, 8674. С Хадсон-паркуэй свернете на Двести сорок восьмую улицу. Я сейчас выпишу ордер.

Кофеин все еще действует, когда Воорт снова выезжает на шоссе. Сворачивает на Мерритт-паркуэй в сторону Сомилл-паркуэй, на юг мимо Йонкерса, а потом в фешенебельный Северный Бронкс.

Если они ныряют, время на исходе.

Трехэтажный дом в тюдоровском стиле стоит на узкой улице, больше похожей на проселок. Ордер лежит в почтовом ящике. Туман настолько густой, что Воорт едва разбирает освещенное окно наверху с темным силуэтом судьи.

4.30 утра.

К тому времени как перезванивает с докладом Микки, Воорт уже на Сто двадцать пятой улице Гарлема и едет через весь город в сторону автострады ФДР и яхты Теда Стоуна. Кажется, даже таксисты боятся ехать слишком быстро в проклятом тумане.

— Не повезло, Кон. Я сам был с патрулем. Эти ныряльщики ничего не поднимали. Грег ошибся. Они были весьма дружелюбны. Даже пригласили нас подняться на борт.

Воорт старается подавить разочарование.

— Ты проверил документы?

— Ага, но ты просил не спугнуть их. Мы не давили.

— Был там человек по имени Леон Бок?

— Нет. Я проверяю имена. Австралиец и лягушатник-француз.

— Но зачем нырять посреди ночи?

— По их словам, они решили, что нашли «Гусара». Гидролокатор засек корабль. На дне в любом случае нужны фонари, так что погружаться днем или ночью — разницы никакой. Они боялись, что обломки может унести.