Чувство вины ело поедом. Я виноват. И даже, казалось бы, логичное возражение, что пропала Суса во время дежурства Лкаш, меня не оправдывало. Я должен был, был обязан! Но — да, я дурак. И тупица. И просто отстой, говоря откровенно. Как охотник еще ничего, а как командир…

К подножию гор мы подъехали только к вечеру, и радости это нам не прибавило. Пониматься по Лысому хребту в темноте — удовольствие то еще, но выхода не было. Мы спрятали лошадей, уже порядком измотанных, свалили им сено, которое пришлось взять с собой — лошадь, она же скотина, ей не объяснишь, что у нас форс-мажор, — Кир-Хой отыскал воды. И, уже не тратя ни слов, ни времени, отправились на хребет.

Поначалу все было не так печально. И тропинка была широкая, и идти было не так темно. Потом мы даже воспряли духом — рассмотрели карету в долине и Леону на лошади. Да, наши друзья подотстали, может, опять поломалось что или Хлюдовику хуже стало?

Если и увидимся теперь с остальными, то уже на рассвете. Тогда-то и ясно будет, кто жив остался, а кто не очень. Радар заунывно мигнул, напоминая, что все в этом мире относительно. И даже узкая тропа у пропасти не опасна, когда в спину дышит огромная пасть с клыками. Нет, я всегда знал, что охотники долго не живут, особенно неудачливые. Но как-то не хотелось думать, что это обо мне. Но повернуть назад было невозможно. Гордость не дала бы, да и вина какая-никакая моя была в случившемся.

Где-то на середине подъема я запоздало сообразил, что можно было взять с собой и шекурку — мы ее оставили в таверне. Эта тварь здорово карабкалась по любым скалам в поисках, где бы чего пожрать, но годная мысль всегда опосля приходит. Из-под ноги выскочил камень, долго летел и еле слышно ударился где-то внизу. Если я буду следующим — очень печально.

Но тропа была все еще ничего.

— Слушай, — сказал я Кир-Хою, — может, мы все-таки нормально пройдем? У хоббита же такая лыжа.

В темноте я не видел, кивнул он мне или нет. Последний луч солнца уже догорел, небо полыхнуло красным и померкло, и звезды казались намного ближе, только вот, грубж, как источник света они никуда не годились. Мы поднимались, держась за скалу и нащупывая дорогу, и даже сменить друг друга пока не могли. Слишком узко.

Потом я почувствовал, что дорога пошла вниз. Нет, точно, мы начали спускаться. Если верить Кенни — ага, тот еще, кстати, вопрос, — то скоро мы должны были увидеть драконье логово. Но как я ни вглядывался, не видел ничего. Только какие-то темные тени, и, кажется, неживые. Может быть, облака? А еще меня запах немного смущать стал — серный какой-то.

Под ногой Кир-Хоя что-то хрустнуло, отломилось, покатилось вниз. Здесь стена была не такой отвесной, и это что-то зацепило что-то еще, потом еще, и вот уже вниз летела лавина. Не так громко, как можно было бы ожидать, но зато бесконечно долго. И все равно потом настала тишина. Гулкая тишина.

А затем мы услышали крик. Далекий такой, будто до нас его эхо донесло.

— Сусанна? — раздался шепот Кир-Хоя.

— Нет, — с замиранием в голосе ответил я. — Это Кенни.

Он кричал очень жалобно. Может, его едят? Может, Сусанну дракон уже схарчил? Но тогда получается, что этот мелкий мохнатик бросился за принцессой, пока мы все валялись в отключке, а Анька и Хлюдовик сражались с убийцей? Выходит, что… ой, стыдоба.

— Пошли быстрее, — подтолкнул меня Кир-Хой. Он был прав.

Быстрее не вышло. Спускались мы еще где-то час и все вслушивались — не вопит ли Кенни. Нет, не вопит. Похоже, тот крик у него был предсмертный.

И вот как мне вообще после такого обратно в охотники? Это не просто позор — это клеймо за всю жизнь. Мелкий полурослик бросился спасать принцессу, а мы дружно клювами щелкали. Хлюдовик очухается — еще и денег, наверное, нам за дракона не даст.

«Было бы кому давать», — ехидно заметил в моей голове Кир-Хой. Ну да, да, ты снова прав на все сто…

— Стой.

Впереди сиял свет. Слабый, неровный, но уже походило на что-то. Пещера? Кенни, мир его праху, говорил, что логово дракона можно увидеть. Или врал, или мы что не так поняли, или дракон столуется не под открытым небом.

Если честно, то увидеть кости принцессы я был немножечко не готов. И Кенни, но Кенни ладно. Моя Суса! Моя невеста! Я ведь даже не попрощался с ней… Грубж.

Шли очень осторожно. Щель вроде бы была узкая и дракон в нее протиснуться не мог, но то целиком, а башку высунуть и нас на подходе поджарить — вполне извернется. Кир-Хой, как назло, чуть не споткнулся, и я зашипел. Люди все-таки неуклюжие.

Слышались голоса. Да? Я аж обмер. Действительно, властные голоса. Жаль только, слов почти не разобрать. Эхо от стен мешает. Я поманил Кир-Хоя ближе, мы как две сплетницы прилипли с двух сторон к входу в пещеру.

— …прашивает! Я тебе ее принес? Принес. Вот и давай. Уаран-переросток.

Ничего себе — уаран, те хоть и прыткие, но мелкие и безвредные. Дракон что-то прогудел. Да, этот экземпляр какой-то не очень удачный.

— Да мне наплевать! — рявкнул маг. — Видел? А? Видел? Куда морду воротишь? Третья принцесса за год. Эта — последний шанс. Пущу на шашлык, скотина негодная!

— Тебе голос его не знаком? — прошептал Кир-Хой, когда эхо от вопля перестало метаться. Я пожал плечами: грубж его разберет.

— Бери принцессу и делай что велено! — прогрохотал голос. — Ах, ты… женщина! Да какого мрака? Помогите! Вы чего стоите, держите эту бешеную. Нынче не принцессы, а рыцари в юбке!

Я чуть не приложился лбом к стене. Кенни, выходит, еще живой? Кого-то там бьют. «Помогите» — это точно его голос! А все остальное? Что вообще происходит?

— Да у меня жених есть! — я воодушевился, потому что голос Сусы звучал возмущенно, но бояться она не боялась. — Ах ты скурва лохматая! Да как ты посмел меня лапать? Отойди! Я верная! Я тебе…

— Суса! — прошептал я. Никогда в жизни я такого облегчения не испытывал. Немного переждал, пока сердце перестанет рваться из груди, и, конечно, вознамерился рвануть спасать свою суженую. Но осторожный Кир-Хой ухватил меня за рукав.

— Куда? Опять суешься, обстановку не выяснив? — зло зашипел он мне на ухо.

— Вот почему ты всегда зануда такая, а?

Мы посверлили друг друга взглядами. Но Кир-Хой был прав. Нужно подсмотреть, что и как, а потом лезть. Главное, что Суса пока жива и здорова. Очень здорова, судя по звукам.

— Господин! Она мне в ухо опять дала, — чья-то жалоба. Видно, там народу немало собралось.

Дракон, это точно был он, негромко заворчал. Вот только звук разнесло эхо, и теперь вибрировало все — от мечей в руках Кир-Хоя до моих внутренностей. Это же какая махина огромная небось! Как он еще всех не пережрал?

— Так! Как это ты не хочешь? Приказываю! То есть не можешь? Все ты можешь, хвостатая шелудень!