Меня пронесло.

— Ты бы утерся, — я жестом намекнул на кровь у Аньки на подбородке. Парнишка вдруг мигнул, ойкнул, осмотрелся и удивленно произнес:

— А чей-то это я? А это кто тут у нас? Гости, да?

— Незваные, кхе-кхе, — раздался со стороны бронетелеги хриплый кашель. Нехороший такой. Будто у кого-то внутри булькало. И я рванул в ту сторону. Может, хоть кто-то мне объяснит, что вообще произошло.

Вот только… грубж!

Хлюдовик сидел на земле, привалившись к боку транспорта. В темноте он казался каким-то восково-бледным, но вряд ли в этом освещение виновато. Слишком большое темное пятно расплывалось по его белой дурацкой кружевной рубахе. Пахло кровью.

Рядом с сидящим хлыщом был открыт какой-то отсек, и оттуда торчала неизвестная мне покамест хреновина. У меня не возникло сомнений, что именно этой штукой крышу и сорвало вместе со всеми, кто стоял, вместо того, чтобы лежать. У хреновины было своего рода дуло, и повернуто оно было как раз к трактиру.

— По-другому разбудить не вышло, — хмыкнул Хлюдовик. — Чтобы избавиться от подчиняющей магии, нужна большая встряска.

— Например, ранение, — намекнул я, некрасиво тыча в расплывающееся кровавое пятно.

— Пустяки какие, — небрежно фыркнул Хлюдовик, будто там вареньем капнуло, а не лужа крови. И он еще вдруг дернулся, собираясь встать.

— Куда?!

Я с трудом уложил его обратно. Нашелся, грубж с ним, герой! У людей такие ранения вообще-то к добру не ведут. Не понимаю, как в этом мире меча и магического беспредела люди выжили и процветают! Их еще на подлете к цивилизации должны были сожрать. Ну правда, вот на эльфах все заживает очень быстро, и яды нас не берут. А у гномов прослойка мышц такая, что можно тыкать кинжалами до опупения. Поэтому у них топоры в моде: один удар — и все в ажуре. А орки… И где нашу бабулю носит?

— Сусанна… — прошептал хлыщ, и глаза у него закатились. Да что ж ты делать будешь?! Зараза! Не разорваться же: этот тут умирает, там с Сусой непонятно что! Анька ногти грыз и вокруг приплясывал. Лечилки у нас были, но хоть бы хлыщ не откинулся до тех пор. Как-то он уже мне примелькался. И знакомое зло куда лучше всяких незнакомцев.

— Димиэль, что за грубж тут происходит?! — это Леона наконец очнулась. Она выкатилась шустрым колобком из остатков таверны и уставилась на нас: умирающий хлыщ, Анька с мордой в крови и я, памятник себе самому.

— Его — лечить! Я Сусу проверю! Хоббит сбежал. Лкаш пропала…

Леона высказалась веско и очень-очень грубо, впрочем, я был с ней согласен. Подруга закатала рукава и уже через пару мгновений с помощью Аньки разрывала на Хлюдовике его кружева и поливала его алхимической дрянью. А я вбежал внутрь трактира, перепрыгнул через спящего все еще Кир-Хоя и вломился в комнатку, где ночевала Суса. Принцессы не было. Жиденький матрас все еще хранил тепло, значит, она здесь лежала и сравнительно недавно. Но потом-то что?

Не сохранили! Расслабились!

Я поднял с пола оставшийся без хозяйки черный хищный наплечник, прижал к груди и резко выдохнул. Нас развели как малолеток. Хоббит же и развел. Скотина пушистая! Надо было его Лкаш скормить! Купил его кто-то. Но не дракон, тот только жрать и способен. Конкуренты? Или просто хотел нас обобрать? И принцесса… Подметил же, кролик мохнорылый, что среди нас принцесса!

Я коснулся пальцами виска. Картина не складывалась. Здесь явно должен быть еще маг. И Лкаш, неужели бабку тоже забрали? Жива ли она? Но кто мог потягаться с орчихой? Бросить она нас точно не могла, не в первый раз вместе путешествуем. Хорошо бы Хлюдовик очнулся, он явно видел больше, чем я.

Я криво усмехнулся. Даже если хлыщ и проваляется в беспамятстве, у меня был тот, кого я мог разговорить. А если этот убийца не захочет все выкладывать, то я Аньку на него натравлю. Парнишка явно способен достучаться даже до самого черствого сердца. Гаечным ключом.

Из комнаты Сусы я вышел в очень плохом настроении, подхватил за шкирку Кир-Хоя и потащил к выходу. Тяжелый, зараза, но не хватало, чтобы его там на развалинах тараканы съели. И так все пошло по известному месту. У Леоны дело спорилось: она как раз заканчивала с перевязкой. Но Хлюдовик валялся бледной тряпочкой и признаков жизни не подавал. Леона напряженно качала головой. Я чувствовал, как все накрывается огромной жопой. И тут, как единорог для заплутавшей в лесу девственницы, как рассол в тяжкий час похмелья, как виагра для особо печальных мужчин, раздался пронзающий время и пространство вопль:

— Хлюшенька, родненький! Бегу-бегу на помощь. Зачаровал окаянный, обманул бабушку, обдурил щечками-булочками… Щас-щас, все будет!

Лкаш, выходит, жива. Но что она там про зачарование несет?

И все-таки Хлюшенька Хлюшенькой, но кинулась Лкаш сначала к Кир-Хою. Еще и материла меня по-орочьи, мол, пошто ты тупой, знаешь ведь, что люди иной раз от магии и коньки отбросить могут. У меня аж сердце встало, но — обошлось. Кир-Хоя хоть и прибило, действительно, но он уже от манипуляций Лкаш, в просторечии именуемых оплеухами, очухался и закряхтел.

Рана Хлюдовика тоже оказалась не очень опасной. Крови много потерял, это да, и в сознание никак не приходил, но Лкаш заверила — сейчас все будет. А мы, пока она колдовала, даже не стали выяснять, где ее саму носило, потому что принялись за нашего убийцу, которого я по яйцам оприходовал.

Анька, подпрыгивая от нетерпения, вылил на него ведро воды, которую мы натаскали с вечера. Никто ему ничего не сказал, а вот сам Анька так и захлебывался:

— Короче, так вот я сплю, а у самого мыселки, что еще сделать, как мою транспорту залатать, да! И я не сплю, а так, ворочаюсь и чешусь чего-то! И егойная милсть там ходит у себя! Хоть вродь спать должон. И слышу вдруг, как там «хрясь» и «тыдыщ»! Надоть проверить… А сам я встать никак!

Я посмотрел на Леону.

— Ну да, когда человек спит, то магия опаснее. Вот как Кир-Хою не повезло, — буркнула она.

— Я такой напрягся, но околел будто! А звук снаружи, будто госпожа гномка там Кенни бьет. Звук такой мягонький. А потом скрип. А оно потом такое — вжух!

— Что — вжух? — переспросил я, наблюдая, как зрение нашего пленника понемногу фокусируется. Водолечение подействовало.

— Вжух! Как будто волна, и у меня ухи такие — хлоп! Трактир — хрясь. И я пошевелился!

— Это так снятие магии действует, — пояснила моя ученая подруга. — Если не спишь и не защищен. Как по ушам бьет. Аньку краем зацепило, а нас с тобой отлично приложило. В эпицентре были.

Да, логично. А вот тот, которому башку оторвало, и его товарищи в полном порядке были, видно, магия на них никак. Амулеты небось какие или заклинание на нас заранее бросили, а потом уже убийцы пришли. Иначе как Кир-Хой бы валялись.

— Слышу, егойная милсть такой а-а-а. Ну я выскочил, а этот вот душить егойную милсть принялся. Ну я и прыгнул. С ключом! И ему в ухо! А потом вашмилсть эльф прибежала. Страшно!