Буквально с первых часов занятия Штеттина над ним стали кружить германские самолеты. По одному. С приличными окнами. Высоко. Слишком высоко, чтобы его можно было сбить из пулеметов. Но и разведку вести нормально не получалось. Ведь Максиму в один из таких «залетов» удалось загнать пушечный бронеавтомобиль на наклонный деревянный пандус и пострелять немного из 37-мм пушек по аэропланам. Попасть не попал. Но это заметили и оценили, не опускаясь более ниже пары километров. Слишком уж он проредил германскую авиацию за последние дни. Вот и летчики, и их командование дули на воду, опасаясь всего, что связано с этим странным эскадроном.

Карты города были расчерчены на квадраты со сквозной нумерацией. А потом артиллеристы, опираясь на имеющиеся баллистические таблицы, создавали новые – оперативные. Для всех видов доступной артиллерии, как родной, так и трофейной. Чтобы в любой момент времени, понимая, в каком квадрате ты находишься, можно было по компасу взять азимут до цели и, наведя орудия по вертикали, – ударить без всяких раздумий. Глянул, крутанул и выстрелил.

Немцы же не спешили идти на приступ.

Генерал Мольтке самым тщательным образом обкладывал город. Все грунтовые и шоссейные дороги были перекопаны траншеями. Чтобы эскадрон не проскочил, пожелай он того. Стягивались войска, проводящие перегруппировку. Ведь уводить далеко снятые с французского фронта части было нельзя. Поэтому генерал-полковник подтягивал гарнизонные силы из Силезии, Бранденбурга и прочих регионов. Отсюда роту, оттуда батальон…

Разумеется, ни о какой серьезной боеспособности этих войск и речи не шло. Но оно было и не важно. Заперев Меншикова в Штеттине, Мольтке планировал его просто там задавить числом и массой.

С правого берега Одера делали то же самое. А Максим, пользуясь этими подготовительными делами немцев, готовился их принять. Радуясь, что они не решились на штурм с ходу. Вот тогда бы было больно. Но Мольтке слишком боялся вновь проиграть. Поэтому действовал неспешно и наверняка.

Так что только первого июля 1915 года германские войска пошли в первую атаку – разведку боем. Мольтке не рассчитывал на то, что взять Максима будет легко. Поэтому особенно и не усердствовал в первом наскоке.

Пехота подошла к пригороду. Получила свою порцию пуль из пулеметов. И отошла. А германские артиллеристы начали стрелять по выявленным огневым позициям.

Но не тут-то было!

Отряды оперативно отошли с передовых огневых точек. Зачем им там сидеть у всех на виду? А как только заработали орудия немцев, выкаченные на прямую наводку, по ним отработали трофейные 15-см гаубицы. Быстрым артналетом по квадрату.

Кисло вышло. Для людей Мольтке, конечно. Потому что артиллерийские позиции накрыло несколькими шестидюймовыми шрапнельными снарядами, выкосившими прислугу под корень.

Отстрелялись гаубицы. И замолчали. А бойцы бросились спешно вновь натягивать поверх них на шестах и распорках маскировочные сети. Вроде как кусты. Поэтому самолет, появившийся спустя какие-то два часа, так ничего и не обнаружил. Ведь казалось бы – куда спрятать такие махины? Но их словно и не было. Испарились.

Часа через три немцы еще раз попробовали «на зубок» русскую оборону. В этот раз удерживая в воздухе самолет. Но Меншиков не спешил повторяться. И этот натиск отразил маневренной группой из трех авто-САУ с 90-мм минометами. Никаких пулеметов. Никакого фронтального огня. Просто укрывшись за крепкими каменными зданиями, эти арт-САУ нанесли удар по боевым порядкам наступающей пехоты. Само собой, воспользовавшись услугами корректировщика. Прямо как большие мальчики.

Позиции «русской артиллерии» были выявлены. Их класс определен как мортиры. И по указанным районам ударили тяжелые гаубицы немцев. Ведь требовалось сначала разбить в щебенку укрытия из крепких каменных домов. Но авто-САУ указанные позиции уже покинули. Сразу как аэроплан немцев ушел к своим докладывать, так и рванули оттуда от греха подальше. Ведь пехоту они уже отбили. А значит, что? Правильно. Пора прятаться на новом месте. С помощью тех же самых маскировочных сеток и веток. Благо, что город Штеттин был довольно зеленый и деревьев хватало.

Ближе к вечеру немцы вновь предприняли наступление. Но и в этот раз неудачно. Потому что ожили утренние огневые точки. Русские подпустили крупные массы пехоты на триста-четыреста метров и срезали их плотным пулеметным огнем. И сразу же после этого отошли с позиций, которые менее чем через четверть часа начали мочалить тяжелые гаубицы. Издалека. Долго. Со вкусом. Пока в щебенку все там не превратили. А в воздухе тем временем висел самолет, в надежде вскрыть артиллерию русских.

Первый день боев завершился. В эскадроне двое легкораненых. Один поврежденный трофейный MG-08. Ну и убыль по боеприпасам. Хоть и небольшая. Потому что основной расход лег на винтовочные патроны, оных имелось невероятное количество. Все-таки были захвачены опорные стратегические склады немцев.

Мольтке же стоял в небольшом пригородном домике, нагнувшись над столом, где была расстелена карта города. И хмурился. Кое-какие успехи были. Себе в актив он записал уничтожение артиллерийской батареи и передовых позиций эскадрона. О чем Кайзеру и доложил. Да вот беда – самолеты, полетавшие над тем местом, откуда стреляли русские, не выявили остатков батареи. Возможно, их так сильно разметало тяжелыми снарядами. А может быть, они просто отошли. Город ведь был большой…

Максим же сидел в Штеттинском замке и наслаждался «прекрасными видами» глухой комнаты подвального помещения. Штаб обороны находился там. На случай артиллерийского налета. Именно туда сходились телефонные провода и висела большая карта города с самодельными тактическими значками на булавках. Здесь же, в подвальных помещениях, разместился и лазарет, и место заключения для пленников, и временные казармы основных сил эскадрона.

Третий день обороны Штеттина закончился… и первый день оборонительных боев.

Вечерело. Максим выпустил еще трех почтовых голубей к Ренненкампфу. Каждый из них уносил послание: «Крепко держу оборону. Снабжение дивизии перекрыл. Жду связного. Максим». Лейб-гвардии ротмистр решил ежедневно отправлять послания. Чтобы держать в известности своего ключевого союзника о том, что город все еще в его руках. А то вдруг чего дурного себе придумывает?

Он вышел во двор и вдохнул полной грудью свежего и уже прохладного вечернего воздуха. Сидеть весь день в душном импровизированном бункере было так себе удовольствие. Потянулся. Размялся.

– Ваше высокоблагородие, – раздался голос из-за спины.

– Слушаю.

– Там с семнадцатого поста докладывают. К порту подошло два каких-то корабля, видать, военных…

Гостями оказались броненосцы береговой обороны типа «О́дин»[127]. Сразу-то это было не понять. Темно. И хоть корабли не сохраняли светомаскировки, из-за опасения столкновений в тесной акватории, ни Максим, ни его люди опознать их не смогли. Не моряки. И справочников не имели. Это только потом ротмистру разъяснили.