Они сидят на диване лицом к лицу. Держатся за руки, как обыкновенные парень и девушка. Хотя это не очень похоже на то, как обычно держатся за руки, потому что Минт сделан из силикона и пластика, из трубок с гелем, из металлических прутьев, проводов и чего-то подобного, и если она попытается представить, что его рука настоящая, это будет странно, но это неважно.

И она, конечно же, знает, что он не чувствует ее прикосновения, но, наверное, для него это что-нибудь значит. То, что он держит ее за руку. Так же как это что-то значит для нее. Потому что он одновременно настоящий и ненастоящий.

Все хорошо. Сойдет. Лучше, чем она могла себе представить.

Она спрашивает, как его зовут. По-настоящему.

— Я не помню, — говорит он. — Я много чего не помню. Я помню тебя. Только тебя.

Она немного разочарована, но не хочет, чтобы он об этом знал.

— Ты не против, если я и дальше буду называть тебя Минтом?

Это всего лишь дурацкое имя, которое придумала Эйнсли, но, подумав об этом, Имми понимает, что думает о нем именно как о Минте. Теперь уже ей кажется странным называть его другим именем.

— Ты что-нибудь помнишь о том времени, когда был жив?

Он говорит:

— Было холодно. Я был один. А потом появилась ты. Мы были вместе.

— Ты помнишь, как ты умер?

— Я помню любовь.

Имми не хочет знать о других девушках. Девушках, которых он знал, пока был жив. Даже если они уже умерли.

— Я еще никогда не была влюблена. Никогда раньше я себя так не чувствовала.

Ужасная рука сгибается, его пальцы обхватывают ее пальцы. Интересно, откуда он знает, как сжимать руку? Делает ли это Минт или какая-то базовая подпрограмма Бойфрендов? Ну не то чтобы это было так важно.

— Я могу остаться на некоторое время, — говорит она. — А потом мне надо домой.

Он смотрит на нее так, словно хочет, чтобы она никогда не уходила.

— Что ты будешь делать, когда я уйду? — спрашивает Имми.

— Я буду ждать, — говорит он. — Я буду ждать твоего возвращения.

Она говорит:

— Обещаю, что вернусь как можно скорее.

— Останься, — говорит он. — Останься со мной.

— Хорошо, — соглашается Имми. — Останусь, сколько смогу.

Наконец, когда он смотрит на нее, она говорит:

— Чего бы тебе хотелось делать? Ты лежал в чулане у Эйнсли… Сколько? Месяц? А где ты был до этого? До того, как Эйнсли включила тебя, а я положила тебе в рот кольцо? Странно, наверное, об этом говорить?

— Я твой, — отвечает Минт. — Ты моя. Ты можешь говорить со мной, о чем захочешь.

И Имми рассказывает ему обо всем, что ее тревожит. О чувствах, которые она испытывала в этом году. О Джастине. Об Эйнсли. О том, как иной раз сама не понимает, кто она. Все это время они держатся за руки. А затем, перед уходом, она переводит Минта обратно в спектральный режим. Так он сможет обследовать склад, пока ее нет, если ему захочется. Спектральный режим покрывает три тысячи квадратных миль — это одна из клевых возможностей Бойфренда-Призрака. Имми прочла все, что ей удалось найти в Интернете про Бойфрендов-Призраков. Она и раньше все это читала, но многое воспринимает теперь иначе.

В Интернете много дискуссий на тему эффекта «зловещей долины», кукол, того, как нарисованы персонажи видеоигр. Того, что слишком похоже на живых людей: ужасной пропасти между настоящим и почти настоящим. Судя по всему, Бойфренды-Вампиры, Бойфренды-Оборотни и Бойфренды-Призраки не попадают в категорию «зловещей долины». У человека в среднем сорок три лицевые мышцы. У Бойфренда их пятьдесят. Они должны быть реалистичнее настоящих людей. Или как-то так. Их головы чуть больше по размеру. Глаза тоже побольше. Чтобы ты испытывала какие-нибудь добрые чувства, когда на них смотришь. Ну при взгляде на младенца.

Имми подписалась на две разные рассылки, ориентированные на тех, у кого есть Бойфренды. Она представляет, как весело будет выкладывать в Сеть все те милые вещи, которые говорит Минт, то, как они развлекаются вместе.

Это лучшая неделя в жизни Имми. Она общается с Элин и Скай. Эйнсли пишет им эсэмэски обо всех кошмарных поступках ее матери. А Имми проводит столько времени, сколько может, на складе со своим Бойфрендом. Со своим парнем.

На складе темно и страшно, но Минту, похоже, все равно. Ведь до этого он жил в гробу в чулане. Ему почти не с чем сравнивать. Он рассказывает ей о том, что хранят у себя в контейнерах другие люди, арендующие место на складе. Судя по всему, много роялей. И учебников. Минт с радостью перечисляет все, что он обнаружил. А Имми с радостью сидит и слушает, как он все говорит и говорит про пустые аквариумы, и старые кресла из стоматологического кабинета, и коробки с плюшевыми игрушками серии «Бини Бэйбис».

Когда она встречалась с Джастином, он все время говорил о своих любимых видеоиграх. Она тоже играла в некоторые из них, иногда у нее даже хорошо получалось, но это не было похоже на нормальный разговор. Джастин никогда не давал ей ничего сказать.

Имми удается найти ту песню, которая играла в кафе, где они ели замороженный йогурт. Она скачивает ее на телефон, включает для Минта, и они медленно танцуют в очень тесном пространстве, еще не занятом всякой хренотенью, принадлежащей матери Эйнсли.

— Мне очень нравится эта песня, — говорит она.

— Это хорошая песня, — говорит Минт. — Ты хорошо танцуешь. Я так долго ждал, чтобы потанцевать с тобой.

Он обнимает Имми за талию. Он тоже хорошо танцует, может, даже лучше, чем Оливер, и Имми наклоняет голову так, чтобы та касалась его плеча.

— Какая из прядей твоя? — спрашивает она.

Минт отвечает:

— Я твой. Только твой.

— Нет, — говорит Имми. — Кольцо. Какая из прядей твоя? Светлая или черная?

— Светлая прядь, — говорит Минт. — Черная.

— Ладно, неважно, — говорит Имми.

Она целует его плечо, обнимает его покрепче. От Минта ничем не пахнет, и это кажется ей немного странным. Что ж, наверное, это хорошо. Если настоящего мальчика держать взаперти на складе, пришлось бы придумать, как он будет принимать душ. К тому же его нужно кормить. Хотя от Минта, наверное, слегка начинает пахнуть складом. Легкий запах плесени. Может, Имми следует купить ему одеколон.

Он все еще одет в черный похоронный костюм, в котором его привезли. Может, она могла бы купить ему в комиссионке футболки и джинсы. Хотя она с трудом представляет себе Минта в футболке.

Через два дня должна вернуться Эйнсли, и Имми в смятении гадает, что будет дальше. Вряд ли Эйнсли подумает, что это Имми забрала Минта. С чего бы ей так думать? Но все равно могут возникнуть трудности. Опять же склад — не решение проблемы навечно. В любом случае, когда закончатся весенние каникулы, у Имми не будет возможности просто приходить на склад и проводить там весь день.