– Или где, – ответил Хасид и засмеялся, – эта сумма, дорогой господин ректор, складывается из платы за обучение, из средств, полученных от реализации алхимических препаратов и лекарственных сборов…

– Ты хочешь сказать, что мы продаём лекарств и амулетов на сто с лишним тысяч? – скептически уточнил Теодор.

– Нет, всего тысяч на пять-шесть, – согласился Хасид, – но ты забываешь, что именно на территории академии расположена головная контора банка «Гельвеций и партнёры», который платит нам ежемесячно очень достойную арендную плату, составляющую всего каких-то несчастных пять процентов от их прибыли… А так как Густав ворочает миллионами, то и арендная плата выглядит очень симпатично. Ну и авансы от желающих на следующий год поступить к нам учиться.

– А большой аванс? – спросил Тео, практически загипнотизированный прозвучавшими суммами.

– Пустяковый, – отмахнулся Хасид, – несчастные шестьсот золотых…

– Ты монстр, – с уважением глядя на друга, произнёс Тео, – а помнишь, как мы просили дать нам сто золотых на обустройство?

– Эх, славные были времена, – мечтательно вздохнул Хасид.

– Зато теперь… – снова помрачнел Теодор, – что слышно нового?

– Пока ничего, – моментально отбросил шутливую интонацию Хасид. – Со стороны денежных потоков всё спокойно и не предвещает серьёзных событий: деньги никто — ну, кроме нас — не выводит, ценности из хранилища не забирает.

– А Кайс с подружкой? Тоже ничего?

– Ничего, – Хасид пожал плечами, – абсолютное спокойствие и тишина. Но у меня на сердце камень размером примерно с валун возле ворот.

– Понимаю, – вздохнул Теодор, – знаешь, наверное, было бы легче, если бы они уже как-то проявились, эти поклонники Великой Лестницы. Это ожидание начинает сводить меня с ума, веришь?

– Верю, – Хасид с сочувствием посмотрел на друга, – парни делают всё, что могут, но их пока не допускают до серьёзных разговоров. Так, общие фразы… Присматриваются, видимо…

– Это логично, – невесело откликнулся ректор, – но то, что они в принципе пригласили их, — это уже большая удача. Знаешь, я читал в какой-то книге, что такой специально затянутый вступительный период — тоже проверка. Если человек засланный, скажем так, то он начнёт торопить события и стараться узнать побольше. Так что передай парням, чтобы никаких лишних слов и телодвижений. Спокойно ждут.

– Передам, – серьёзно кивнул Хасид, признавая правоту Теодора. Он хотел добавить ещё что-то, но тут в кабинет без стука, что было для него совершенно не характерно, вошёл Биэль. Красивое и обычно невозмутимое лицо демона было встревоженным, и в голове Тео мелькнула мысль: «Накаркал. Началось!»

– Тео, – пророкотал Биэль, – у меня неприятные сведения. Один из наших, – Теодор понял, что демон имеет в виду призраков. – услышал сегодня ночью разговор. Кто-то в плаще разговаривал с одним из стрелков, и говорили они о Великой Лестнице и о том, что в ближайшее время будут сделаны первые шаги.

– Он не рассмотрел, кто это был со стороны академии? – Теодор так и не смог выяснить, кто из сотрудников помогает заговорщикам, и это его ужасно беспокоило. Кайлу с Огюстом тоже пока не удалось это выяснить: Саймон лишь обмолвился, что их поддерживают некоторые сотрудники, но имён не назвал.

– Нет, но парень понял так, что уже в ближайшие дни, может быть, через неделю, можно ждать каких-то событий. Что будем делать?

– Зови всех, – распорядился Тео, взглянув на карниз, где устроился верный Кеннет, – и побыстрее.

Мышь, не став даже спорить, сорвался с карниза и стремительно исчез за окном, только крылья хлопнули. И уже через четверть часа в кабинете ректора собрались все, кто сердцем и душой сросся с академией, кто отдавал ей все силы.

– У нас проблемы, – озвучил и без того понятный всем момент Теодор, – и мы должны решить, что делать дальше. Наша главная проблема — студенты: мы не можем рисковать их безопасностью, а предугадать, на что решатся наши таинственные противники, мы не можем. Какие будут предложения?

– Я бы рассказал всё, как есть, – решительно предложил Мортимер и даже рукой махнул от избытка чувств, – и мы все вместе отобьём любое нападение. Что, не так разве?

– Ты исходишь из того, что все студенты захотят участвовать в обороне замка — это раз, – начал перечислять Биэль, – а это совершенно не факт. Ты же знаешь про заговорщиков.

– Да, про них я как-то не подумал, – сник Морти и снова погрузился в размышления.

– Даже если бы все захотели, – остановил друзей Тео, – мы не имеем права рисковать ими: они студенты, а не сотрудники. И этот вопрос не обсуждается.

– Значит, нужно сделать так, чтобы студенты покинули академию, – пожал широкими плечами Хайлас, который сегодня, благодаря очередному зелью Джулиана, выглядел более или менее прилично.

– Придётся, – помолчав, согласился Тео, – какую причину озвучим?

– Джулиан придумает какое-нибудь зелье, которым мы слегка отравим всех, а потом закроем академию на дезинфекцию, – выдал очередную гениальную идею Мортимер. – Дёшево и сердито.

– Ага, дёшево, – фыркнули хором Хасид и Густав, – да мы потом разоримся на взятки министерству целителей и образования. Нет уж, давайте искать другой способ.

– Призраки взбунтовались? – предложил Харви, нахмурившись.

– Ага, и нас тут же прикрывают навсегда, – возразил Тео, – я, знаешь, сколько бумаг подписал, что здесь безопасно? И, между прочим, поручился собственным именем, что так и есть.

– Нда, – вздохнул Харви, – не подумал, прости.

– Предлагаю сказать, что в связи с… с чем-нибудь недоказуемым, – начал Густав, и все внимательно посмотрели на него: на советах ражди говорил очень редко, в основном по финансовым вопросам, поэтому все обратились в слух, – были повреждены фундаменты корпусов общежитий. В связи с чем студенты распускаются на каникулы на месяц раньше срока. Никакой паники — простая строительная неурядица. Родители спокойны. Студенты, заговорщики в том числе, радостно убывают домой.

В кабинете повисла тишина, а потом Теодор с чувством произнёс:

– Я всегда говорил, что ты гений, Густав. Это именно то, что нужно: в меру логично, в принципе безопасно и, главное, никто проверить не сможет.

– А мы откуда узнали? – уточнил Хасид.

– Мы? Сейчас подумаю, – Тео замолчал на несколько секунд и ответил, – а нам Христофор сказал. Да?

– Могу и