Потом позвали убитого горем дедушку пропавшего ребенка, самого синьора Леонардо, и, конечно, папу Лоренцо. Два здоровенных мужика, очень похожих на классических мафиозо из фильмов тридцатых годов, чуть не окочурились от потрясения, а потом и счастья прямо в холле. Они хватались за сердце, вопили про Святую Деву и трясли руку Айвену так интенсивно, что я даже удивилась, как они ее не оторвали и почему на весь этот шум- гам-тарарам не пришла та, кто тут, собственно, был нужнее и уместнее всего — мама малыша.

Как-то незаметно в холл подтянулось еще итальянских родственников, почему-то исключительно мужского пола, этих нам даже не представили, потому что было не до того. Новички сразу включились в общий хор, и я едва успевала уворачиваться от горячих объятий и заверений в вечной любви и преданности каждого члена досточтимого семейства Гуччио, а ведь у меня на руках все еще был их драгоценный Микеле — уж не знаю почему, но никто из этих итальянских сумасшедших так и не решился забрать у меня пацана. Суеверие какое-то, что ли, типа у мужчины руки и… хм… еще какие важные части организма отвалятся, если они с дитем понянькаются? Я уже ничему не удивлюсь…

В конце концов мы вместе с Крис спрятались от этих ненормальных за спину Айвена, но, когда очередной черноглазый горячий кузен хозяина попытался меня оттуда выудить, чтобы расцеловать рукава моего платья, я озверела и рявкнула на весь холл:

— А ну тихо! Синьоры, сейчас же прекратите галдеть! — И, убедившись в потрясенной тишине, уже спокойнее, но уверенным тоном продолжила: — Ребенок целый день на холоде, нам его нормально переодеть было не во что, и покормить его желательно материнским молоком, а не козьим. И обрадуйте же, наконец, мать ребенка! Она там с ума сходит, а вы тут непонятно чем занимаетесь!

— Злата-а-а… — шепотом простонал Айвен. — О боже…

Я испуганно моргнула, поняв, что только что напрочь и совсем испоганила весь свой образ светской леди.

— Ну слава Святой Деве, голос разума! — раздалось вдруг откуда-то сверху, и к нам по лестнице быстро спустилась женщина лет пятидесяти, все еще очень красивая, может, чуть более ярко одетая, чем я видела на улице, но при этом элегантная и без налета вульгарности. Правда, прическа у нее растрепалась, и она быстро, на ходу, поправляла ее, а лицо выглядело утомленным и заплаканным, но черные глаза сверкали счастьем и уверенностью.

— Пойдем, дорогая, пойдем скорее, пока эта толпа несносных мальчишек не свела тебя с ума окончательно! Пойдем обрадуем Сесилию, бедняжка вне себя от горя… Лоренцо, прикажи приготовить лучшие комнаты гостям!

— это женщина бросила хозяину дома уже через плечо, не сомневаясь, что все будет сию секунду исполнено. — И распорядись насчет ужина! Пойдем, дорогая, пойдем. — Она повлекла меня к лестнице.

И к нашему обоюдному с Авеном изумлению, хор сумасшедших итальянцев, то есть латинян, вовсе не оскорбился, совсем наоборот, они вдруг стали втрое почтительнее и к этой громогласной синьоре, очевидно жене хозяина, и ко мне. Причем и члены семьи, и слуги как-то разом начали осмысленно двигаться в нужных направлениях. Я так и несла ребенка, Кристина все еще держалась за мой подол, но тут ее подхватил на руки очередной кузен и понес следом, рассказывая, какая она чудесная и красивая синьорита.

Уже уходя, я услышала, как старший Гуччио одобрительно хлопнул Айвена по спине и сказал:

— А ты парень не промах, Айвениццио, нашел себе в жены настоящую женщину, с характером! Не то что эти ваши бледные северные моли, что только и умеют томно вздыхать и падать в обморок. Настоящая синьора дома должна иметь огненный темперамент! Чтобы ух! Тогда и в семье будет порядок, и муж будет доволен и не заскучает. Твоя жена найдет общий язык с нашими женщинами, не сомневайся! Синьоры, за это надо выпить!

Галачио, распорядись подавать ужин в парадную столовую! И чтобы лучшие блюда! Кто-нибудь, пошлите за вином в погреб! Сегодня в доме Гуччио будет настоящий праздник!

***********

Через четыре дня мы снова ехали в поезде, но, конечно, совсем в другом вагоне и в других условиях. Я была рада, что мы наконец вырвались из горячих объятий семейства Гуччио, хотя на самом деле они мне понравились. Хорошие люди. Со своими тараканами, но все равно хорошие. Только очень шумные…

Было, признаться, страшно. Что там будет, в столице, в роскошном и строгом доме Даунтонов? Это тебе не веселые темпераментные латиняне, это родители мужа… Золотинкиного мужа. Для которых я — северная дикарка и приживалка при их единственном сыне.

Да и я сама, сумею ли нормально адаптироваться в этом патриархальном мире, полном запретов и предрассудков? А главное — нужно ли оно мне? Ох… насколько легче все было на острове, вот я дура, что согласилась уйти оттуда… Зачем нам эта справедливость и права на участок? Зачем было…

Нет. Айвену все это важно. И его семья — он же их любит, даже отца, несмотря на все их разногласия. Разве он мог допустить, чтобы родители сходили с ума от горя, считая, что их сын погиб?

Так что все правильно. Только страшно и неуютно, и… даже вагон первого класса и шикарный гардероб, что мне помогли подобрать безумно счастливая возвращением сыночка Сесилия и Магдалена — мать Лоренцо, жена хозяина дома, не успокаивали и не приносили удовольствия, скорее наоборот. А каких сил мне стоило отбрыкаться от корсета?! Только твердые слова Айвена, что он не позволит жене носить то, что вредит ее здоровью, и помогли. Мол, это новейшие медицинские исследования, и, если мужчины хотят иметь здоровых детей от своих жен, они должны запретить эту гадость во веки веков.

Угу, Гуччио сейчас были готовы поверить любым словам своего спасителя, даже если бы он сказал, что лун на небе должно быть две. Смешно, но все синьоры и синьориты благородного дома тоже остались без корсетов… хорошо, что мы уехали, а то я не совсем уверена в прогрессивности взглядов темпераментных латинянок.

Кристина была тоже недовольна своим новым гардеробом — привыкла бегать и играть в свободной одежде, не стесняющей движения, а тут ее упаковали в принцессины платьица и красивые, но неудобные девчачьи туфельки. И велели вести себя прилично. Дочь терпела, но периодически срывалась, и мне стоило большого труда ее угомонить… Хорошо, что в доме Гуччио она почти все время сидела возле Микеле и играла с ним, вызывая водопад умиления у всех вокруг.

Мне, кстати, было сначала немного страшновато — вдруг мелкий начнет спонтанно превращаться в медвежонка вот прямо сейчас?

Но Крис глубокомысленно объяснила, что это случится не раньше, чем он вырастет, приедет на остров Великой Матери и рискнет жизнью. Тогда, мол, они встретятся и поженятся, а пока пусть подрастет. Как папа, которого мама укусила во время индейского брачного ритуала, — он же не стал сразу мишкой, только в нужный момент…

Ну хоть тут возникла ясность. С прошлым вроде разобрались. А вот что будет дальше?..

— А может, мы не пойдем… — жалобно спросила я, глядя из окна кэба на огромный пафосный особняк с мраморными колоннами на фасаде. — Может, ты сходишь быстренько, покажешься родителям, и мы домой поедем?