— Ты бы женился на мне?

— Неудачно. Я не хочу разводиться со своей женой.

— А если я ей все расскажу?

— Она не поверит.

— И ты будешь ей врать?

— Буду.

— Все вы так. У всех кто-то есть: жена, любимая девушка, просто какая-нибудь дрянь, из-за которой можно в омут броситься. Но за что тогда любят?

— Ты философствовать будешь или кофе налить?

— Сколько времени?

— Половина двенадцатого.

— Я домой поеду.

— Отвезти?

— Не надо мне больше твоей благотворительности.

— Ты сама не знаешь, чего тебе надо, от этого все проблемы. Кончай дурить, тем более строить из себя роковую женщину. Хочешь ехать — я тебя отвезу. Не хочешь — спи тут, на диване.

— Хочу ехать.

— И куда тебя везти? — спросил он уже в машине.

— На улицу Дыбенко, знаешь такую?

— А кто такой Демин? — спросил Алексей, трогая с места.

— Макс? Я про него говорила?

— Он на тебе не женится.

— Я просто не все еще использовала. Он не ты, Макса не пошантажируешь.

— А от меня что надо?

— Ты еще недостаточно завяз.

— Слушай, Соня, кончай эти свои игры. Давай я тебя на работу к себе возьму.

— Боишься? А может, жена все-таки поверит? Если я расскажу, на каких местах у тебя родинки и какой ты в постели с женщиной?

— Зачем ты сунула мне в бардачок сочинение Клишина?

— Может, не я сунула.

— А кто?

— Кто у тебя визитки забывает в машине? И там еще надписано: «Наде». Про Надю твоя жена тоже не поверит?

— Мало ли кого и куда я на своей машине подвожу. Зачем ты взяла визитку?

— Затем. Расскажи мне про эту Надю.

— Это уже смешно.

— А мне нет. Она кто? Красивая?

— Это для тебя главный признак, по которому выбирают любимых женщин?

— Конечно. А что вам, мужикам, еще надо? Павел говорил, что против инстинктов еще никто не мог устоять. Женщины на этот счет крепче, у них есть природный страх, от страха любые инстинкты испарятся. А мужчина думает уже потом.

— Да, это он про себя, конечно, высказался.

— Что ты знаешь? — вцепилась Соня.

— Будто ты не в курсе, откуда у твоего воспитателя был такой богатый опыт, — вывернулся Леонидов.

— Он не со всеми подряд спал.

— Да? Тогда ты его явно перещеголяла.

— Да ты сам мерзавец. Что ж меня не выгнал, если такой хороший?

— А я нормальный мужик, у меня все на месте, сама видела, а подумать я еще успею.

— Хватит, приехали. Мне в этот дом.

— Завтра на дачу поедешь?

— Нет уж. Сам со своей женой объясняйся, я больше не хочу.

— Соня, надеюсь, ты сейчас в себе?

— Вполне. Парочку таких, как ты, мерзавцев могу запросто придушить. Чао. — Она бабахнула дверью.

«Куда она пошла? Этому загадочному Демину сцену устраивать? Или рассказывать об измене, чтобы тот поревновал? И все-таки я сделал то, что она от меня хотела. Надо срочно выпить. Хорош, конечно, но если не выпить, будет еще хуже. Разве мы все в жизни поступки совершаем осмысленно? И разве всегда знаем, почему их совершаем? Но нельзя все время жить, подчиняясь здравой логике и смыслу, иногда проще сделать так, как хочется, и сразу про это забыть». Совесть Леонидова, конечно, мучила, но зато он знал, что на жену теперь голос не сможет повысить очень долго. В конце концов, по-настоящему изменяют не телом, а душой, акт физической близости сам по себе ничего не значит, а если о нем не узнает жена, тем более. Просто в жизни есть определенные правила, по которым принято существовать, одно из них гласит, что любого мужчину, если он остается летом в квартире один, неизменно тянет на подвиги, потому что не воспользоваться моментом грех. Поэтому Леонидов особо и не терзался, он просто сделал как все мужики на его месте и укрепился в мысли, что надо срочно помириться с женой. Жена была своя: родная, теплая, вся такая знакомая и милая, и всегда было понятно, чего она хочет и как к ней можно подлизаться.

По этому поводу на следующий день он вместо короткого обеда заехал на рынок, купил букет роз, кучу разных фруктов, кусок хорошего мяса на шашлыки. Сегодня им как раз выдали конверты с зарплатой, и длинный узкий конверт был такой тугой, плотный, бумажек в нем было пока так много, что Алексей подумал и еще купил Саше духи. Сережке купил большую и яркую надувную игрушку, себе бутылку джина, а еще разного сока. Вечером он довольный поехал в свои Петушки, думая только о том, что в этот раз просто возьмет и приятно проведет свои выходные.

1

На шум мотора по ту сторону забора Саша вышла из дома и стала открывать ворота. Мужнины «Жигули» въехали на участок, и сам он, довольный, сияющий, с букетом роз, вылез из них и шагнул навстречу.

— Что случилось? — испугалась она.

— А что должно случиться?

— Цветы?! Мне?!

— Самой любимой женщине. И еще это. — Он вынул небольшую белую коробочку из кармана пиджака. — Зарплату дали.

— И где она?

Алексей послушно отдал еще и конверт.

— Ты на себя сегодня не похож. Иди, я ужин приготовила. — Саша прошла в дом.

Копаясь у плиты, бросила:

— А девушка сегодня не с тобой?

— Какая девушка? — Он сделал вид, что не понимает.

— Эта Соня.

— Ну, наверное, я не единственное средство добраться до дачи.

— Зато самое безотказное.

— Я думал, ты обрадуешься, перестанешь дуться, улыбнешься хотя бы. Как ты себя чувствуешь? Как ты жила здесь без меня, Саша?

Она неожиданно расплакалась, села рядом на диван, бросив все свои сковородки, и уткнулась Алексею в шею. Он почувствовал запах ландышей и слез, влагу на своей и без того потной белой рубашке и пробормотал:

— Да что случилось-то?

— Я тут все думала, думала одна… Мне плохо, Леша. Я все время представляю, как мой муж целует другую женщину, с ума просто схожу, и мне даже не страшно, что ты уйдешь, просто обидно. Я знаю, что женщину с двумя детьми трудно бросить, что ты слишком порядочный, когда все так, как сейчас, что ничего бы твоя измена не значила, но все равно… Мне неприятно это так, что плакать все время хочется. А тут еще эти розы, духи. Сразу кажется, что ты откупаешься или замаливаешь какие-то грехи.