– Да вы что, шутите? – Эрик застонал. – Мой заместитель, Сэм Уорд, был там и может подтвердить, как все было. И была одна из моих медсестер. Там говорить не о чем, вообще просто не о чем!

– Уверен, что так и есть. За год мы получаем сотни подобных жалоб, и из них буквально единицы заслуживают внимания. Медицинская комиссия рассмотрит жалобу и вынесет решение. Просто все очень странно, потому что раньше ведь на тебя никто жалоб не подавал.

– Да это просто бред какой-то… – Эрик чувствовал смертельную усталость.

Брэд мигнул.

– Эрик, ты не должен оправдываться перед нами. Серьезно – не должен.

– Почему же? А как иначе я могу защититься? Вы тут сидите, обвиняете меня во всяких жутких вещах – я не могу просто пустить все это на самотек!

– Прошу прощения. – Брэд поднял палец вверх. – Давай начистоту. Мы тебя ни в чем не обвиняем. Мы знаем, что есть сигнал – и просто следуем установленной процедуре. У нас уже были случаи – один или два, – когда студенты выдвигали подобные обвинения, и мы знаем процедуру. Будет проведено расследование, и оно займет несколько дней, потому что это все на самом деле очень серьезно.

– Кто будет проводить расследование?

– Независимая комиссия. Обычно это следователь со стороны. Он встречается с участниками конфликта, опрашивает их и свидетелей. Там, на парковке, были свидетели? Кто-нибудь может дать показания?

– Нет, там никого не было.

– А как насчет других случаев домогательства с ее стороны?

– Нет, у меня нет свидетелей.

– Ты кому-нибудь говорил об этом?

– Нет. – Эрик готов был дать себе пинка. Он вспомнил про смску Кристин, но она казалась ему слишком невинной, чтобы служить доказательством.

– Понятно. – Брэд прочистил горло. – Что ж, как я уже сказал, после того как следователь встретится с ней и другими свидетелями, он вызовет тебя. Параллельно с этим официальным расследованием наша процедура включается в себя так называемое «коллегиальное вмешательство».

– Это еще что такое?

– Оно будет осуществлено сегодня, в час тридцать, и оно призвано установить, нет ли у тебя в отделении каких-нибудь проблем, о которых мы должны знать.

– Каких проблем? – пробормотал Эрик, потом его осенило: – Вы думаете, у меня утечка наркотических препаратов?

– Нет, Эрик. Еще раз: это стандартная процедура, просто формальность, Майк может подтвердить. – Брэд махнул рукой в сторону Майка, который продолжал писать что-то у себя в блокноте, не поднимая головы. – Обычная процедура, которую мы осуществляем всегда в подобных случаях. Целью деятельности Врачебного Комитета является удостовериться, что у тебя нет проблем с наркотиками, алкоголем или душевным здоровьем.

– Но у меня их нет. – У Эрика начала кружиться голова. Он слышал о том, что подобная комиссия работала в отделении анестезиологии, но там это имело смысл, потому что работающие в этом отделении имеют упрощенный доступ к сильным препаратам типа «Оксиконтина» и «Викодина», но в психиатрии-то… бред какой-то!

– И кто в этот Врачебный Комитет входит? Я никогда раньше про него даже не слышал!

– Он всегда формируется отдельно для каждого случая. В твоем случае в комитет войдут три человека: я, Том как твой непосредственный начальник и твой заместитель Сэм Уорд.

– Сэм?! Но он же мой подчиненный, да ради бога! Я же его начальник! Разве это не противоречит профессиональной этике, не говоря уже о том, что это невероятно унизительно?!

– Понимаю, но таковы правила и предписания.

– Да какие правила и предписания?! Откуда вы их вообще выкапываете?!

– Эрик, пожалуйста, сбавь обороты. – Брэд бросил встревоженный взгляд в сторону двери. – Мы стараемся соблюдать конфиденциальность – в твоих же интересах.

– И кстати, Эрик, – добавил Майк, – я бы посоветовал тебе ни с кем не обсуждать эту ситуацию.

– Да уж конечно, не буду, – буркнул Эрик. – Вы что думаете, я буду еще более усложнять и без того дурацкое положение?

– И само собой разумеется, ты не станешь поднимать эту тему с истицей.

– Конечно, не бу… – Эрик вдруг запнулся, осмысливая что-то. – Погодите… Кристин что, остается в моем отделении? После такого?!

– Да. Она еще неделю будет проходить практику у тебя в отделении под твоим руководством.

– Но как же она может хотеть продолжать работать со мной – тем, кто предположительно пытался ее сексуально домогаться?! С тем, кто чуть не изнасиловал ее на парковке? Разве это не доказательство того, насколько лживы все ее обвинения? Разве не доказательство, что она лжет?

– Совсем необязательно. – Майк облизнул губы. – Если бы я был адвокатом дьявола, я бы сказал, что у нее просто нет выбора. И если ее обвинения истинны – то она и не должна уходить.

– Но они не истинны!

– Даже если и так, – спокойно продолжал Майк. – Это довольно распространенное явление – когда тот, кто обвиняет начальника в сексуальных домогательствах или дискриминации, остается работать на прежнем месте.

– И мы не можем ее уволить?

– Нет. Во-первых, она не входит в наш штат. Во-вторых, увольнение лиц, которые подали заявление о сексуальных домогательствах или дискриминации, является незаконным. Просто не оставайся с ней наедине, не вступай ни в какие пререкания, она уйдет, когда придет время.

– Ну, просто великолепно, да? – Эрик чувствовал себя связанным по рукам и ногам. – А каково мне будет работать рядом с кем-то, кто настолько бесчестен? Кому я не могу доверять? Кто способен на такое?! Я не могу подпустить ее к пациентам на пушечный выстрел! Эта женщина в лучшем случае ненормальная, а в худшем – просто лгунья!

– Ничего не поделаешь. Мой совет – как можно меньше взаимодействовать с ней и ни в коем случае не оставаться с ней наедине. – Майк взял с соседнего стула папку и вынул оттуда буклет страниц в семьдесят толщиной. – Вот тут ответы на твои вопросы, все правила и документы, регулирующие подобные вопросы. На всякий случай мы сделали тебе копию – вдруг у тебя нет его на руках. Давай вместе заглянем в раздел «F», где как раз регулируются вопросы неподобающего поведения.

– Неподобающего поведения? – недоверчиво переспросил Эрик.

– Наберись терпения. – Майк уже открыл устав, пролистал его ближе к концу и нашел нужную страницу, положив буклет перед Эриком. – Вот, смотри: «Неподобающее поведение – это любые действия, которые противоречат безопасности и негативно отражаются на качестве обслуживания пациентов или продуктивности работы больницы…» – Майк водил указательным пальцем по строчкам параграфа, который зачитывал вслух: – «…включая без каких-либо ограничений любые словесные или физические угрозы коллегам или персоналу; преследование или запугивание; агрессивное поведение… и сексуальные домогательства…»