Прислушиваюсь к своим ощущениям и понимаю, что на самом деле голодная. По этому мужчине, по общению с ним, но и живот урчит очень подозрительно. Когда я нормально ела в последний раз?

А еще мне нужно принять душ.

— Я приготовлю, — спохватываюсь, потому что вдруг вспоминаю про обещание испечь для Руслана пирог с мясом. Вряд ли мне сейчас хватит для этого времени, но что-то вкусное и питательное соорудить успею.

Руслан прикладывает палец к моим губам, улыбается, и я затихаю, пронизанная его взглядом.

— Не надо суеты, расслабься.

— Если так, тогда я в душ, хорошо?

Руслан кивает и утаскивает меня прочь из комнаты, залитой теплым светом раннего летнего утра. От резкого пробуждения и панической атаки меня немного штормит, но мужские руки держат крепко, надежно.

Закрывшись в ванной, все-таки остаюсь один на один со своими мыслями. Кожу после секса немного саднит в самых неожиданных местах, но это очень приятная боль. Мышцы расслаблены, ноги немного дрожат, а между бедер слегка покалывает. Будто бы мурашки бегают, и я, глядя на себя, растрепанную и зацелованную, в зеркало, счастливо смеюсь.

Как я буду вообще этот экзамен сдавать, если ни о чем не могу думать, кроме Руслана? Наваждение какое-то, но отпускаю ситуацию на волю — не уверена, что один-единственный секс в жизни способен превратить меня в идиотку. Прорвусь.

Поднимаю с пола сарафан, вешаю его на змеевик и залезаю в ванную. Прохладная вода льется сверху, но мне не хочется повышать ее температуру. Наоборот — выкручиваю вентиль, делаю ее еще холоднее, и в голове заметно проясняется.

Мне хочется сохранить на память запах Руслана, потому нахожу на полочке тот самый цитрусовый гель для душа и щедро намыливаюсь. Смываю с бедер следы близости, вода окрашивается в розовый, и сердце стучит сильнее. Кровь, как свидетельство того, что я стала женщиной. Странное ощущение.

Когда кожа вымыта до скрипа, а комната наполнена ароматом апельсинов, растираюсь большим пушистым полотенцем и, немножко подумав, оборачиваю его вокруг тела. Хочется быть свободнее и немного смелее, потому облачение в измятый сарафан оставляю на потом.

Пол в коридоре теплый, и я ступаю по нему босиком, наслаждаясь состоянием своей души. Так хорошо, кажется, не было никогда, и даже начинаю понимать, почему люди так много места отводят любви. Теперь я полностью это понимаю.

Из кухни шлейфом тянутся ароматы свежего кофе и какой-то еды. Мне интересно, что там, потому ускоряю шаг и почти влетаю в комнату. Руслан стоит ко мне спиной, его широкие плечи расслаблены, и сам он весь сплошное спокойствие и умиротворенность.

А на круглом столе, стоящем в центре комнаты, расставлены тарелки, чашки, ваза с фруктами и графин с соком. Как в каких-то жутко романтических фильмах, и я улыбаюсь до боли в щеках.

— Ты сам это все сделал? — указываю рукой на стол, когда Руслан ставит в центр блюдо с румяными гренками.

— Боже упаси, нет, конечно, — хитро улыбается, а я занимаю место за столом. — Ты уснула, а я любовницу позвал, чтобы она покашеварила. Но хорошо вовремя ушла, и никто мне не мешает наслаждаться твоей красотой.

Смеюсь, а Руслан целует меня, заперев в кольце своих рук. Поцелуй с привкусом кофе сладок и горяч.

— А если серьезно, у меня много талантов. И готовлю для мужика я вполне сносно. Просто не слишком люблю всю эту возню.

— Егор совсем не умеет, — замечаю, накалывая на вилку поджаристый ароматный ломтик.

Прикусываю язык, потому что снова сболтнула лишнее, но в глазах Руслана ни тени страха или недовольства. Словно бы эта ночь, что случилась в наших жизнях, и для него многое изменила.

— Не умеет, — кивает и улыбается светло и открыто. — Ладно, ешь, пока теплое.

Киваю и впиваюсь зубами в сочащуюся сливочным маслом гренку, а Руслан потешается над моим аппетитом. Ну и пусть, могу себе позволить, пока метаболизм справляется с жировыми отложениями.

Завтракаем, болтая о всякой ерунде, смеемся и слушаем друг друга. Проходит много времени, прежде чем мы находим в себе силы признать, что сказка не может длиться вечно, и впереди слишком много дел у каждого. У Руслана по плану пахота в магазине и собеседование с новым управляющим, визит в налоговую и совещание с юристами по видеосвязи. У меня — поездка в общежитие, экзамен, а вечером последняя перед отпуском смена в кафе.

Переодеваясь, я почему-то дико боюсь, что Руслан просто вызовет для меня такси и отправит обратно одну. Такое же может случиться? Но нет: в город едем вместе, и Руслан всю дорогу не выпускает моей руки.

Это кажется таким трогательным, что снова кладу ему голову на плечо и, расслабившись окончатель, проваливаюсь в дремоту.

Руслан

Я знаю, знаю, что Кира торопится, да и у самого дел столько, что страшно подумать. Но мне не хочется отпускать ее так быстро. Мне плевать на то, увидит ли кто нас сейчас — во дворе общаги слишком много чужих глаз. Липкие заинтересованные взгляды ощупывают — уверен, наши поцелуи и обжиманцы не останутся незамеченными. Возможно, люди даже станут судачить, да только плевать. В наших с Кирой отношениях нет ничего противозаконного. Абсолютно.

И если у кого-то и возникнут вопросы, касаемо личной жизни Киры, я с удовольствием отвечу на каждый — подробно и со вкусом.

— После экзамена пересечемся? — спрашиваю, когда задерживаться еще хоть на чуть-чуть непростительно. — Я сейчас за машиной в автосервис поеду, так что буду на колесах, могу подхватить возле универа.

Кира качает головой и тяжело вздыхает, будто бы мое предложение для нее настолько же заманчиво, насколько и бесперспективно.

— Я потом в кафе сразу. Надо доработать последнюю смену.

— Понял, принял, — усмехаюсь и уверяю, что работа это важно. — Тогда я подъеду вечером к кафе, заберу тебя.

Кира при всем желании не может совладать с эмоциями: радость улыбкой расцветает на лице, а в глазах будто бы облегчение мелькает. Неужели думала, что я так просто отступлюсь от нее? Неужели показалось, что для меня все, что было между нами — ничего не значащий перепихон? Дурочка.

Делать нечего, и мне все-таки приходится отпустить свою студентку. Ржу про себя, вспомнив, как вопила на все лады: “Мамочки, опоздала!", и по сердцу тепло разливается. Чего греха таить, я восхищаюсь Кирой — ее ответственностью, преданностью любимому делу, умом.

Кира вообще слишком хорошая для этого мира, слишком правильная. Но мне, черт возьми, так сильно нравится она, что ни о ком другом думать просто не получается. И ни о чем другом тоже. Хочется схватить ее в охапку, крепче прижать к себе, лишив любых способов вырваться, и утащить куда-то далеко-далеко. Какие-то древние инстинкты во мне будит, и всю дорогу до автосервиса я гоняю в памяти воспоминания о прошедшей ночи и улыбаюсь, как идиот.