На свет выходит мужчина среднего роста и еще более среднего возраста. Светлые волосы подстрижены явно не в обычной парикмахерской, а одна укладка, наверное, стоит, как все мое имущество вместе взятое.

— Добрый вечер, Кира, — растягивает губы в холодной улыбке, смотрит прямо мне в глаза, но попыток приблизиться не предпринимает. — Мы незнакомы, но это можно легко исправить.

И замолкает, будто бы мне предоставляет возможность исправить эту досадную оплошность. Я лишь пожимаю плечами, не видя никакой причины с ним знакомиться.

— Вы меня откуда-то знаете, — снова пожимаю плечами, не собираясь помогать этому странному типу.

В конце концов, это ему от меня что-то надо.

— Присядем? — усмехается и взмахивает рукой в сторону одной из лавочек, удивительно свободной сейчас. — У меня к вам пара вопросов.

— Я тороплюсь, извините.

Делаю шаг назад, но мужчина жестом останавливает меня.

— Не бойтесь, я не планирую вас пугать. Посмотрите вокруг, — широкий жест, — так много людей. Разве смогу причинить вам зло? Просто поговорим, это важно.

В его словах есть разумное зерно, да и я не зашуганная истеричка.

Киваю и первая присаживаюсь на выкрашенную в ярко-синий лавочку. Ставлю на колени сумку, поверх нее складываю руки и внимательно смотрю на своего гостя. Мне не о чем с ним разговаривать, но у него, похоже, действительно много вопросов ко мне.

И да, мне любопытно.

Мужчина присаживается на другой конец лавочки, оставляя между нами воздух и пространство. Вальяжно откидывается на спинку, кладет ногу на ногу и покачивает ею в такт неслышному мотиву. Обувь, явно сшитая на заказ, идеально чистая.

Этот мужчина вообще весь с иголочки и от него за версту несет ароматом благополучия и успеха.

Что ему только надо от обычной студентки Киры? Загадка.

— Извините, Кира, я не представился. Меня зовут Виталий.

И замолкает, будто бы это имя мне должно хоть что-то сказать. Не говорит.

— Извините, но я по-прежнему не знаю вас. И все еще удивляюсь, откуда вам мое имя известно.

Легкая улыбка мелькает на губах, в темных глазах появляется нечто хищное, но внешне Виталий остается совершенно спокойным. Расслабленным и ленивым.

— Я в некотором роде знакомый вашего жениха.

— Жениха? — удивляюсь, а Виталий кивает. — Извините, но у меня уже несколько дней как нет никакого жениха. Вы ошиблись.

— Я знаю, — кивает, глядя на меня настолько пристально, что становится неприятно. — Просто не люблю слово “бывший”.

— Знаете? Не многовато ли вы знаете обо мне для совершенно постороннего человека.

Рядом с ним неуютно, сыро как-то. И да, мне абсолютно не нравится, когда кто-то копается в моей жизни.

— Да. Информация — это в некотором роде мой заработок.

— Если так, то вы должны знать, что с Егором нас больше ничего не связывает. Извините, но я действительно пойду.

И я поднимаюсь на ноги, делаю шаг, но вкрадчивый голос Виталия останавливает:

— Вы уверены, что вас совсем ничего с братьями Валевскими больше не связывает?

— Вам какое до этого дело?! — резко поворачиваюсь и замечаю довольную улыбку на лице собеседника. Он явно рад, что попал в точку.

Опасный тип. И наглый.

— Мне совершенно нет никакого до этого дела, — пожимает плечами и кивком головы указывает на место рядом. — Присядьте, я действительно не собираюсь причинять вам зло. Не бойтесь.

— Тогда зачем все это? Что вам нужно от меня?

— Информация. Всего лишь информация. Мне очень нужна ваша помощь, Кира. Егор…

— Помощь, касающаяся Егора?

Кивок головы вместо ответа, а я машинально достаю из сумки яблока, обтираю салфеткой и вгрызаюсь зубами в румяный бок.

Пауза затягивается, а Виталий смотрит на меня, а в глазах ирония. Как на глупого ребенка.

— Мне всего лишь нужно с ним встретиться, — нарушает наконец-то тишину Виталий. — Всего лишь поговорить.

— А я вам разве мешаю?

Пока мы молчали, я успела слопать все яблоко, и огрызок летит в урну. Слежу за ним, но Виталий не дает мне ни минуты покоя:

— Мне нужно знать, где он может прятаться. Телефон выключен, нигде его нет. Мне это не нравится.

Бросаю на него быстрый взгляд и понимаю, что “не нравится” — очень мягкая формулировка.

— Я тем более ничего не знаю. Простите, но от меня вам мало пользы, честно. И я устала от этой беседы.

— Понимаю, но все-таки вы чуть было не поженились, — зачем-то напоминает мне о том, о чем я сама лично помнить не имею никакого желания. Странный товарищ. — От брата он бегает, дома не появляется, на телефонные звонки не отвечает, к друзьям не идет. Возможно, он решит к вам заглянуть, пересидеть, переждать. Может же быть такой вариант? Чем не место, где до него никто не доберется?

Я прикусываю язык, чтобы не дай бог не ляпнуть, что как раз именно это недавно Егор и сделал. Только мне совсем не по вкусу эта ситуация, этот мужчина и его странные намеки.

— Мне кажется, вы зря теряете время. Мы с Егором… мы не очень хорошо расстались. И вряд ли он решит прятаться у меня.

Я больше чем уверена: Виталий не просто поговорить с Егором хочет — вон как глаз горит злобно. Да только, несмотря ни на что, Егор мне не совсем чужой, потому выдавать его никому не стану. Обойдутся.

— Понимаю, но если вдруг он появится, позвоните мне, — улыбнувшись, сверкает идеально белыми зубами, и протягивает мне визитку. — Просто позвоните. Я не останусь в долгу.

Этого еще не хватало. И я не сдерживаюсь:

— Тридцать серебренников по какому курсу предложите? В юанях, чтобы стопка повыше была?

Но в ответ лишь ухмылка. Виталий оставляет на лавочке картонный прямоугольник и, кивнув на прощание, быстро уходит.

Ага, Виталий Борисович Лаврентьев, жди моего звонка, пока не посинеешь.

Мне совсем не понравился этот странный разговор, но одно я знаю точно: мне срочно нужно найти Руслана и поговорить с ним. Предупредить. Срочно!

Руслан

Я действительно его убью, допросится.

Артем отзванивается каждый час, чтобы сообщить: он снова ни черта не нашел. Мы, знающие этот город и все его ходы-выходы, как свои пять пальцев, не можем найти Егора. Снова.

Вся эта неделя — чертов бег по кругу. Дежавю и бесконечный хоровод повторяющихся действий и событий. И от этой чехарды уже голова трещит по швам.

Никогда с Егором не было столько проблем, никогда. Даже в подростковом возрасте. Он поздно начал курить, редко пил, не играл в карты и не вился за бабскими юбками. Ни с кем, кроме Таньки, даже отношения заводить не думал — свихнулся на ней. И, как я понял из последних событий, это не фигура речи. Учился, стремился к чему-то, рано пошел работать — мне всегда казалось, что могу доверять ему на все сто процентов. В общем-то почти идеальный, хоть и не без придури. Только у кого ее нет?