— Думаешь, это он их послал?

— Не сомневаюсь. — Нейт недовольно поджал губы. — Теперь понятно, почему здесь нет других участников: Сейр создал копию эха. Уверен, никто, кроме меня, не ощутил его.

— Копию эха? Разве так можно?

— Богам все можно, — мрачно ответил хранитель.

— Да, но они ведь имеют право вмешиваться лишь опосредованно, а не влиять напрямую… — я спешно прикусила язык, поняв, что сболтнула лишнее.

Нейт прищурился.

— Так, так, та-а-ак. И кто же поделился с тобой правилами тотализатора?

— Эм… Сейр?

— Сомневаюсь. Еще попытка.

Я молчала, сбитая с толку столь сильным недовольством.

— Кто рассказал тебе о правиле невмешательства? Кто? — требовательно спросил Нейт, не дождавшись ответа.

Я продолжала строить из себя партизана. Да, Ладина не говорила, что нужно хранить нашу с ней встречу в тайне. С другой стороны, если бы хотела держать Нейта в курсе, она бы осталась тогда у костра, а не исчезла до возвращения брата. Так что же делать?

— Я, — внезапно раздалось сбоку.

Мы повернулись и с одинаковым удивлением уставились на богиню удачи.

— Ты?! — выдохнул Нейт. — Когда? Зачем? А если Совет увидит?

— То что? Не придумывай! Никто не увидит. Мне очень везет оставаться незамеченной. — Она подмигнула и, дойдя до ближайшей хаджеры, сорвала несколько листьев. — На, приложи к боку.

Я послушно прижала к ране целебное растение.

— Что ты задумала? — Нейт скрестил руки на груди.

— Просто хочу помочь.

— Помочь?! Ты была одной из тех, кто проголосовал за мое наказание!

— А что мне оставалось? Из-за какой-то смертной ты перешел все границы! Ты сам видишь последствия своих действий. До сих пор! — подчеркнула она. — А что было тогда? Только вспомни, Нейт!

В несколько торопливых шагов Ладина подошла к брату и, ухватив его за руку, заглянула в глаза.

— Сейчас ты повторяешь старые ошибки, — произнесла она тихо. — И вновь ради смертной.

— То есть ты считаешь, что было бы лучше позволить Арине умереть? — холодно уточнил Нейт.

— Ты — хранитель. Твоя сила бога заблокирована. Пытаться сломать печать — дерзость, которую Совет не простит.

— А вмешательство Райсейра?

— Оно опосредованно, — устало вздохнула Ладина. — Копию эха не отследить — она создавалась лишь для тебя. А остальное… просто стечение обстоятельств. Райс обошел правила умело. Ты — нет.

— Я не позволю ему навредить Арине. Я обещал.

— И ради этого обещания ты готов рискнуть возвращением своей божественной силы? Арина не единственная землянка. Будут и другие. Не в этот, так в следующий тотализатор ты дойдешь первым…

— Нет, — оборвал Нейт. — Я не отступлю.

Ладина вгляделась в лицо брата и ошарашенно выдохнула:

— Не может быть. Ты… ты не… ты ведь не серьезно?

— Уходи, — хмуро произнес он. — Даже твое везение не может длиться вечно. Уходи, пока тебя не заметили.

Ладина бросила быстрый взгляд на меня, снова посмотрела на брата.

— Все ведь может повториться, — прошептала она.

— Знаю. Но это мой выбор. Уходи, — повторил он в третий раз.

Ладина кивнула и, коснувшись руки Нейта, исчезла.

Разговор, невольной свидетельницей которого я стала, обеспокоил. Зажав рану на боку, я медленно поднялась и хмуро уставилась на Нейта.

— Что за слом печати?

— Ничего важного.

Он попытался обойти меня, но я схватила его за руку, останавливая.

— Ладно, — согласилась покладисто. — Тогда что за история с землянкой? Той самой. Расскажешь?

— Слом печати так слом печати, — тут же встрепенулся Нейт.

Я мысленно ухмыльнулась: так и знала, что из двух зол именно это он посчитает меньшим.

— Только сначала ты сядешь и дашь мне заняться твоим боком, — добавил он строже.

— Но ведь твой резерв…

— Уже наполовину полон.

— Да ты оптимист, — фыркнула я и подавилась смехом, поймав серьезный взгляд синих глаз. — Все, молчу и внимаю. Так как у тебя так быстро восстановился резерв? И что с печатью?

Мужчина тяжело вздохнул и, усадив меня на траву, заговорил:

— Недавняя гостья любезно восполнила часть утраченных мною сил. — Я непонимающе моргнула. — Через прикосновения мы можем помогать друг другу.

А, так вот чего она его постоянно за руки хватала!

— Что до печати…

— Это из-за наказания?

— Да. Печать сдерживает мою божественную суть.

Нейт мягко обвел края моей раны и, замкнув контур, накрыл ладонью. Ощущения были двойственными: тепло, идущее от пальцев хранителя, мне нравилось, но тянущая боль, словно кто-то залил кожу суперклеем, раздражала.

— А… — я на секунду закусила губу, — где она?

Мой взгляд пробежался по обнаженному торсу, непроизвольно подметил притягательную рельефность тела и вернулся к лицу. Нейт честно выдержал осмотр, а едва наши взгляды встретились, рассмеялся.

— Осторожнее, Арина. Еще немного, и я подумаю, что ты пыталась меня раздеть.

Честное слово, если бы сейчас нос Нейта превратился в хобот, я бы меньше удивилась. Мои глаза, по ощущениям, стали размером с яблоко сорта «Гренни Смит».

Нейт же, не стесняясь, продолжал от души надо мной потешаться:

— Смущаться поздно, я поймал тебя с поличным!

— Не было ничего, — возразила упрямо.

— И это не то, о чем я подумал?

— Именно!

— А в шкафу кто?

Я рывком обернулась, точно надеясь обнаружить за спиной упомянутую деталь интерьера, и рассмеялась, поняв, что попалась на простейшую уловку.

— Там никого нет. Сбежал через балкон, — повернувшись, я наградила Нейта улыбкой. — Что, в вашем мире тоже прячутся по шкафам да под кроватями?

— Еще в ванной комнате, если она примыкает к спальне, — поделился он. — А насчет печати — она невидима. Все-таки ее накладывают на сущность, а не на тело.

— Да, но одно с другим связано, разве нет?

— Не совсем. Вот сейчас я мужчина, а до этого был капибарой. Тело изменчиво в отличие от сути.

— И ты… пытался сломать блок?

— Да. Мне не хватало сил справиться с вейредами.

— Получилось? — спросила, внутренне напрягшись.