«Прекращение сотрудничества» – такое словосочетание они использовали. На памяти Чарли они ни разу не сказали «уволен».

Эми была дома в свой выходной и сгребала листья во дворе, когда ее подруга Донна позвонила и сообщила новости о Чарли. Сначала Эми хотела заплакать, но потом начала злиться. Затем в своей четырехчасовой дороге в Сомерсет Эми снова расклеилась, и ей пришлось посидеть в парковочном гараже, чтобы поправить макияж.

Чарли уволили. Ее Чарли. Сестринский пост сразу показался унылым. За эти долгие ночи она слышала столько историй из его жизни о том, как ему всегда не везло и он становился мишенью для издевательств, как его увольняли из одной больницы за другой из-за его депрессии. Она пыталась защитить его, вставала на его сторону в спорах с врачами, которые ругали его за то, что он использовал не тот препарат. Однажды она даже взяла его вину на себя, сказав, что это она дала пациенту неправильное лекарство. Но она его подвела. Чарли снова был на улице, его выгнали с очередной работы, и на этой же неделе он узнал, что его девушка Кэти беременна. Он был таким ранимым, и Эми не могла себе представить, через какой ад Чарли сейчас проходит, поэтому снова разрыдалась, на этот раз уже в отделении. Эми попросила одну из сестер прикрыть ее, пока она забилась в угол сестринского поста, где висел телефон, чтобы позвонить Чарли.

«Милый, родной… что случилось?»

Чарли говорил очень сбивчиво. «Я не знаю, понимаешь, вся эта история, – сказал он, – с причиной увольнения». Он объяснил, что его пригласил в кабинет сотрудник отдела кадров. Его уволили за «неточности в резюме», то есть даты предыдущего трудоустройства в больнице святого Луки. «Понимаешь, они были приблизительными», – сказал Чарли. После шестнадцати лет стажа работы медбратом он не мог помнить каждую мелкую дату.

Эми ничего не понимала. Он работал в Сомерсете уже почти год. Сомерсет принял его и даже превратил в кого-то вроде местной звезды – фотографию Чарли с небольшой его цитатой использовали на флаере для привлечения новых кадров, которые больница рассылала тысячам потенциальных сотрудников. Чарльзу нравятся новые технологии… и не только! Его цитата была о том, как легко просматривать карты пациентов через «Сёрнер». Чарли изображал скромность, когда флаеры выпустили, но Эми видела, что он гордится своей минутой славы и наслаждается последствиями. Он даже сделал ради этого прическу. Почему отдел кадров решил придраться к его резюме сейчас? Почему они вообще решили его просмотреть?

Чарли не знал. Может быть, сказал он, это связано с возросшей в больнице подозрительностью после смерти преподобного Гэлла.

«Это расследование, так что они проверяют всё, – сказал он, – ищут любые зацепки». Он был козлом отпущения. «К тому же, – добавил Чарли, – это частично может иметь отношение к тому, из-за чего я ушел из больницы святого Луки». Чарли сказал, что на самом деле не поведал ни Эми, ни Сомерсету всех подробностей истории. «В больнице святого Луки проводилось расследование. Возможно, они увидели мое фото в брошюре».

Эми не понимала. Ну и что, что в «Святом Луке» увидели это фото… как это связано со всем остальным?

Чарли мог себе представить причины. Он сказал Эми, что уволился из «Святого Луки», будучи под подозрением. Местное руководство и там на него давило. У него ушло шесть месяцев на то, чтобы очистить свое имя, но на это время он потерял возможность устроиться на другую работу. Чарли попытался снова вернуться в Истон. Истон не хотел его нанимать. Чарли подозревал, что кто-то из «Святого Луки» их предупредил. На самом деле с сотрудником Истона связался Пол Лафлин{210}. Чарли сказал Эми, что в Сомерсете история повторяется, а особенно это похоже на то, что произошло год назад, в «Сейкрид харт»: «Там они сказали, что я не лажу с коллегами и… ну…»

Тут Эми рассмеялась. «Ох, интересно, что же ты сделал… просто не разговаривал?»

Чарли усмехнулся в трубку, но ничего не сказал.

«Не волнуйся, милый, – сказала Эми, – ты найдешь новую работу. Всем сейчас нужны сотрудники. Не успеешь оглянуться, как снова будешь работать».

«Ну да, – сказал Чарли, – я знаю».

Тим вспомнил, как вскоре после его устройства на работу в Сомерсете округ потрясло небольшое землетрясение. Событие было незначительное и не очень запоминающееся, если не считать разрывающийся от звонков телефон в отделении полиции. В офисе окружного прокурора над этим посмеялись: люди звонили в полицию, чтобы сообщить о правонарушении со стороны Господа. Однако одновременно им была понятна такая реакция: даже в период воображаемого кризиса гражданские всегда обращались к человеку в форме. Иногда это коп, иногда пожарный, иногда врач или священник, но форма – это вечное подтверждение того, что мир не разваливается, а безопасность есть кому обеспечить. А затем появился Чарли, который на протяжении шестнадцати лет проделывал дырки в этой системе безопасности. Может, мир и не был в курсе этой истории, но офис окружного прокурора знал, и даже опытные детективы были напуганы. У каждого сотрудника была семья, и в определенный момент в прошлом каждый из них полагался на одну из больниц, в которых работал Чарли. Большинство полицейских, да и большинство людей вообще, разделяли искреннее уважение к специалистам, которые изучали тайны человеческого тела. Работа над делом Каллена напомнила им, что под белыми халатами скрывались обычные люди. И это было страшно. Сотрудники отдела убийств знали людей и знали, на что те способны.

Однако как бы неприятно это ни было признавать, но Тим не мог остановить Каллена, даже учитывая все, что он о нем знал. Дело пролило свет на темное профессиональное прошлое, которое становилось объектом минимум трех расследований до этого, а может, и четырех, а также на не менее темную историю личной жизни, включавшую, вероятно, десяток попыток суицида и минимум один арест. Детективы офиса окружного прокурора ни капли не сомневались в том, что их подозреваемый и есть убийца, но это не значило, что они смогут убедить присяжных надолго его посадить. Ни один из собранных ими фактов не мог окончательно связать медбрата Каллена с преступлением в Медицинском центре Сомерсета. Арестовать Каллена сейчас означало лишь предупредить его о том, что он находится под наблюдением. Ему хватило бы одного звонка, чтобы снова оказаться на свободе. Тим был уверен, что сразу после этого ему бы позвонил адвокат.

На тот момент единственным вариантом для Дэнни было сосредоточиться на деле, попытаться каким-то образом его построить и надеяться, что Каллен не попытается убежать или убить кого-нибудь еще в это время. Но каждый день убийца оставался на свободе, разгуливал по улицам, заходил на почту, в торговые центры и еще неизвестно куда; к чему это могло привести – было неизвестно. Чтобы минимизировать риски, полиция остановила Чарли по выдуманной причине в тот вечер, когда его уволили.