class="p1">У Ребекки намокли волосы, и она зашагала дальше. Она никак не могла выбросить из головы папины ботинки, валяющиеся в камышах, и вдруг подумала, что все в ее жизни идет не так.

Под ногами шуршали бурые листья. Украшения сверкали голубыми огоньками. Вокруг луж, вокруг зданий светились красные отблески, как языки бледного пламени.

Той ночью небо показалось Ребекке беззвездным и черным. В начальных классах она всегда рисовала небо темно-синим, а не черным, как говорил учитель. Ребекка была уверена, что по утрам оно светло-голубое, а ночью – темно-синее. Именно так все и устроено. Очень логично.

Глубоко внутри она еще верила, что после нашей смерти, после того, как мы уничтожим этот мир, что-то все же останется. А если созданного Богом будет недостаточно? Вдруг ее дедушка ошибался? Отец так и думал. Ее отец, которого Ребекка запомнила человеком гордым и уверенным. Странный, безумный человек, испортивший себе жизнь, человек, который сам испытал зло и причинял его другим. Отец спас ее от последствий того, что она натворила, и Ребекка по нему скучала.

Может, это уже слишком?

Выбранные имена, принадлежащие нам вещи, образ жизни – все это делает существование более-менее сносным, верно? Легче быть процессом, нежели человеком.

Что значит быть хорошим? Наверное, если ты хороший, тебе несложно оставаться таким, совершать добрые дела. Не придется себя переделывать и забывать о том, каким ты был раньше. Не придется умирать.

Ребекка прошла мимо бара. У входа стояли парни в обезьяньих масках с бокалами пива в руках. Мальчишник или что-то вроде того. Смеясь, они пили за своего друга.

Ребекка остановилась, разглядывая их, и один парень ее заметил. Он подошел и спросил, нравятся ли ей маски.

Девочка сказала, что они какие-то странные.

– А ты почему без маски? – спросил парень. Из-под пластика его голос звучал необычно. Он вернулся к столику и принес ей маску.

– Да отстань ты от нее! – крикнул ему друг.

– Чего? Она сама сказала, что хочет маску.

– Ей же лет двенадцать, не видишь?

– Ничего подобного.

Парень пожал плечами в ответ.

Ребекка ушла и свернула на очередную улочку, цепенея от звуков родного города. К горлу подступил смешок, но так и не сорвался с губ. Она вышла на дорогу. Может, именно сейчас ее тело разорвется на мелкие части, и никто не узнает про ее мать, про то, что натворила Грейс Коул и что она сказала перед уходом… Никто не узнает, кто Ребекка на самом деле.

Хорошие черты никогда не теряются в людях, однако дело не только в этом, правда? Не всегда можно выставлять себя правильным.

На дороге совсем не было машин, и Ребекка перешла на другую сторону.

Все эти долгие часы она просто ходила, в том числе и мимо развалин своего дома, мимо торчащих из земли красных меток.

ВАРФАРИН В ТАБЛЕТКАХ, 10 МГ.

ПРИНИМАТЬ РАЗ В ДЕНЬ

В ОДНО И ТО ЖЕ ВРЕМЯ,

ЗАПИВАЯ ВОДОЙ.

Глава 90

На обратном пути дорога была мокрой и скользкой, в лужах у обочин отражались красно-белые огни города, за окном мелькали вывески магазинов, толпы людей и рождественские украшения. По стеклам бежали капли дождя. Найти путь помог навигатор, и Алек с Купер уехали, оставив все позади. Говорят, в больших городах люди не знают друг друга, хотя Алек даже в крошечном Илмарше ни с кем не был знаком.

Он настаивал, что сам сядет за руль. Стоять в пробках пришлось больше, чем он ожидал.

Купер почти все время молчала и просто смотрела в окно.

Наконец-то шоссе, одна прямая линия среди равнин, а потом Илмарш. Они собирались снять два номера в отеле на окраине. Ночевать в Илмарше им обоим казалось небезопасным.

Алек повернул голову. Купер глядела в никуда, поджав губы.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Ага.

Алеку не нравилось, когда она в таком настроении.

Вдоль дороги почти никаких строений. Ближе к городу изредка попадались офисные здания – добираться сюда на работу не так уж далеко. А вот и недостроенная электростанция с тремя бездействующими башнями. Процесс застопорился, когда государство отказало в дальнейшем финансировании. Теперь с опаской поговаривали, что проект выкупят какие-нибудь иностранцы.

Что же творится там внутри? Охраняют ли здание или его скоро разберут на кусочки? Появится ли новый владелец? Или все замерло в ожидании момента, когда людям понадобится больше энергии?

– Извини, что так вышло. – Во рту у Алека пересохло. – Просто иногда я…

Купер молча покачала головой, не глядя на него, но Алек сбился с мысли.

– Что?

Она не отвечала.

– Что это значит?

– Ты о чем?

– Ты покачала головой.

– Ну да.

Алеку стало жарко, но, если выключить обдув, стекла быстро запотеют.

– Думаешь, ты могла чего-то от нее добиться? Вы просто сидели и рисовали, и ты не задала ни одного вопроса, связанного с нашим делом…

– Эта девочка уже давно ни с кем не разговаривала. А может, вообще всю жизнь молчит. Нам сказали, что мужчины ее нервируют. Чего еще ты ждал, Алек?

– Я все понимаю, правда. Но у нас было всего несколько часов. Ты же не психолог. Ты зря тратила время.

Купер опять замолчала, откинулась на спинку кресла и слегка отпрянула в сторону, когда Алек переключил передачу.

– Не нужно драматизировать, – сказал он. – Ты просто дуешься, потому что мне пришлось вмешаться. Вот и все.

– Да пошел ты. «Драматизировать», – передразнила она, закатив глаза.

Алек не сумел поймать ее взгляд и после этого смотрел только на дорогу. Живот скрутило в узел, лодыжки и стопы гудели от напряжения. Нужно сосредоточиться на чем-то другом, отвлечься от внутренней боли. За окном мелькали деревеньки. Уютные дома сияли гирляндами, новогодние елки были чудесно украшены. По-английски маленькое селение называется «гамлет» – интересно, есть ли тут связь с пьесой Шекспира? Может ли быть что-то общее у небольшой группы домов и принца, который убивает дядю, чтобы отомстить за смерть отца? У слов бывает столько разных значений. Перец, например, – это и сладкий овощ, и острый чили, и приправа, и газовый баллончик.

Алек вдруг подумал, что еще ничего не купил Саймону на Рождество. Каждый год он выбирал подарок в последний момент.

А подготовил ли Саймон что-нибудь для него, еще до исчезновения? Или он весь в отца?

Алек крепче обхватил руль. Дождь утихал.

Он перевел стеклоочистители на более медленный режим и включил радио. В первые дни сотрудничества Купер постоянно норовила переключить станцию. Алеку нравились новости, ток-шоу и все такое. Чужая болтовня приводила его мысли в порядок.

Сейчас