Никому седьмой маг Синклита никогда бы не признался в том, что испытывал к этой вздорной, непокорной темноэльфийской красавице, пиратке и сорвиголове, но себе лгать он был не приучен. Возможно, будь его чувство к ней любовного толка, Вангейт попросту не позволил бы ему перерасти в хоть что-нибудь большее, нежели обычное увлечение, но тут дело было в другом. Вар Гаррех в детстве переболел какой-то экзотической болезнью, целители вообще уверяли, что он не выживет – и ошиблись. Он выжил, но у болезни оказалось одно неприятное последствие: бесплодие. И с этим сделать ничего не смогли ни лучшие целители Эгленора, ни сам Вангейт, ни даже магия Предела. У него не могло быть детей, но иногда маг позволял себе помечтать. И Тирэн’лай с первого же взгляда вызвала у него такое чувство, словно перед ним – его родная дочь.

Кто бы знал, чего ему стоило убедить эльфу в том, что Предел и ее собственные представления о Черном Властителе – результат предрассудков и пропаганды драконов, которым было удобно, чтобы темные эльфы свято верили, что сила Предела идет только от них, а все прочее есть зло! Как тяжело ему было добиться доверия со стороны этой жесткой, даже жестокой девушки, которая с детства не мыслила себе иной судьбы, кроме как стать архатис пиратского корабля и носиться по Южному океану, обрывая жизни тех, кто осмелился выйти в море, не будучи этого достойным! И чего же ему стоило убедить Марию в том, что Тирэн’лай ей не враг, и Тирэн’лай в том, что Мария – вовсе не Черная Тварь из жутких легенд, а та, что желает изменить этот мир к лучшему… И ведь ему удалось. Девушки, конечно, не стали подругами, но архатис, по крайней мере, перестала бросаться на ведьму в безнадежных попытках все же уничтожить «Черную Тварь», а сама будущая Властительница уже спокойно относилась к присутствию в доме, который привыкла считать почти своим, женщины, заковавшей ее в цепи и намеревавшейся убить.

Конечно, Вангейт ни минуты не надеялся, что Тирэн’лай останется с ним – нет, она не была создана для жизни в Алеарте, даже после того как эта страна кардинально изменится. Архатис была создана для моря и корабля, для соленого морского ветра и яростных схваток на палубах сцепившихся кораблей… Поначалу вар Гаррех подумывал о том, чтобы добиться для нее впоследствии флибустьерского патента, но потом понял – такая жизнь эльфу не устроит. Тирэн’лай могла принадлежать только себе, и никому другому. Но маг все равно хотел, чтобы ставшая ему дочерью, хоть и не зная об этом, девушка выжила и могла быть свободной – со своими пиратами, кораблями и чем угодно. А для этого требовалось, чтобы Мария ее не ненавидела, больше того – позволила уйти в море после того, как Эгленор будет захвачен.

А сейчас Тирэн’лай исчезла. Не предупредив, не сказав ничего. И это было так не похоже на нее, привыкшую очень неохотно давать обещания, но дав их – держать неукоснительно, что ему стало страшно, сердце сжала ледяная лапа ужаса.

Резко выдохнув, Вангейт вскинул голову. Его взгляд, в котором на короткий миг промелькнула паника, вновь стал спокойным и собранным, и когда маг заговорил, его голос был ровным.

– Ясно. Позови Марию и приходите в нижний зал. Не волнуйся, Ларра’ти, мы найдем ее. – Ободряюще улыбнувшись эльфу, маг встал и направился к лестнице.

Заклятие Поиска, которое он собирался применить, было достаточно несложным в использовании, и гораздо больше сил уходило на то, чтобы скрыть ото всех истинную природу творимой в особняке вар Гарреха магии – магии Предела…

За пять минут, что прошли до возвращения эльфа, Вангейт сумел полностью взять себя в руки и подготовиться к работе. Наверное, только благодаря этому он сумел выдержать следующий удар, никак не проявив своих эмоций.

– Марии нет в особняке! – выпалил Ларра’ти, влетая в зал. – Ни в ее комнате, ни в библиотеке, ни в тренировочном зале – нигде!

Если бы кто-нибудь из простых жителей Эгленора был бы настолько смел, безрассуден или же попросту глуп, чтобы выйти из дома, он бы немало удивился: по узкой неосвещенной улице спокойно, будто бы по собственному поместью, шла девушка. На первый взгляд вроде бы даже и самая обыкновенная, но только на первый…

Заостренные кончики ушей и манера двигаться мгновенно выдавали в ней эльфийскую кровь, черный же оттенок волос указывал на то, что эльфа эта – темная. Впрочем, не так уж редки были представительницы этой расы в портовой столице Алеарта… вот только на руках девушки не было невольничьих браслетов, а это уже выбивалось изо всех правил и законов. Нечеловек может быть только рабом! А если даже кому-нибудь и удавалось обмануть хозяина и скрыться, ухитрившись избавиться от браслетов, то этот кто-то ни за что не стал бы вот так вот в открытую идти по улицам Эгленора.

Хотя сейчас и маги не рисковали лишний раз покидать защищенные жилища. Страх перед жутким Черным Магом, чудовищем из древнего, хорошо, казалось, забытого прошлого, не давал людям дышать, превращая их в перепуганное стадо, с наступлением темноты забивающееся в свои норы и не смеющее даже нос высунуть. Люди прекрасно научились не слышать криков и достигли невероятных высот в самообмане, отворачиваясь от двери соседа, изуродованной страшной печатью Черного Мага, вспоминая жуткие вопли, доносившиеся из-за этой двери прошлой ночью, вопли о помощи, которые все слышали, но тем не менее оставшиеся неуслышанными… люди отворачивались и говорили себе: «Со мной этого не случится, надо только не подавать виду, что со мной вообще может это случиться, и надо не рисковать лишний раз – и все будет хорошо, меня это минует, обойдет стороной». Люди научились лгать себе так виртуозно, что попробуй кто убедить их в обратном – его бы засмеяли и разошлись по домам, чтобы ночь вновь трястись в страхе и молиться всем известным богам и демонам о том, чтобы Черный Маг и в эту ночь обошел их нору и ограничился бы соседями…

Спокойно и как-то даже почти весело идущая по улице девушка-эльф словно бы слышала эти людские страхи, и презрительная ухмылка кривила ее губы. «Вы боитесь Черного Мага, твари? Что ж, вы правильно делаете. Потому что когда Черная Ведьма и вправду возьмет в свои руки эту страну, вы узнаете, что такое настоящий ужас, трусливые свиньи! Каждому достанется по заслугам!»

Впереди показался высокий забор, сплетенный из витых стальных прутьев. На первый взгляд казалось – не слишком надежная защита от нежелательных гостей, но стоило лишь взглянуть на ограду в магическом спектре зрения, как становилось ясно – сквозь такой забор не смог бы проникнуть ни один вор или убийца.

Так подумал бы любой житель Эгленора. Но не эльфа.

Приблизившись к решетке на расстояние около десяти футов, девушка закрыла глаза, прижав пальцы к висевшему на поясе прямоугольному черному бруску. Несколько минут постояла, глубоко дыша, и, внезапно присев, резко оттолкнулась от земли, в красивом сальто перелетев через ограду.

Серебряная нить, обвивающая верхнюю часть забора, на миг осветилась тревожным холодно-голубым сиянием – но тут же погасла навсегда, не успев сигнализировать хозяину о незаконном вторжении. А виновница гибели магической охранной системы криво усмехнулась, сделала сложный пасс и, на мгновение окутавшись полупрозрачной темной дымкой, исчезла.