минутой позже. Перед ним, правда, нас успели представить ребятам. Они в свою очередь сгрудились вокруг нас, точно те детки из мультика на представлении у льва Бонифация, и задавали нам всякие вопросы, отвечать на которые мы не успевали.

— А вы откуда?

— О, а вы кого-то забрать пришли сюда?

— Вы за кем-то?!

— А за кем?

— А мою бабушку вы не видели, а? Она звонила, говорила, что придёт, а не приходит.

— А сколько вам лет?

— А вы зомби видели?! Мы видели!

— Да! И много даже!

— Вы на машине приехали? Может, вы нас домой отвезёте?

— Так, всё, заканчиваем, все по койкам! Через пять минут отбой! — скомандовал тренер по боксу уставшим, но всё ещё глубоко и раскатисто звучавшим голосом.

И дети, разочарованно нахмурив брови, разошлись по кроватям, расставленным по периметру большого спортивного зала. Здесь же спальное место было выделено и нам: друг напротив друга.

— Слыш, — шёпотом спрашивал Лёха, — Чё-то он всё говорил да говорил весь день, мент этот. Я даже не уловил, как его зовут.

— И я, — ответил я, тоже шёпотом.

— И чё-то он про завтра сказанул такое… Он же нас даже, по-моему, не спросил, чё мы пришли. Или спросил?

— По-моему, нет. Или… Нет, было дело, спрашивал, в начале в самом. Ты ещё как-то одним предложением ему всё выдал, мне кажется, он и не понял ничего.

— Мутная тема какая-то. Ладно, поживём — увидим. Утро вечера мудренее.

И вот, наступило утро тридцать пятого дня. Мы проснулись в спортзале от того, что нас разбудил тот здоровенный боксёр.

— Подъём, — только и сказал он, чуть потормошив нас за плечи.

Дети в спортзале уже неторопливо вставали и потягивались. Первые лучи солнца заливали помещение через огромные окна под потолком.

— Вас как звать? — немного погодя спросил у боксёра Лёха.

— Роман Юрьевич, — безразличным тоном ответил боксёр, — Ромой зови. Это для них — Юрьевич.

— Алексей. Лёха по-простому. Это — Костя… Ну, он сам скажет, как его величать.

— Да Костя — и Костя. Мне нормально. Роман Юр… Рома, мы тут вообще по делу одному, — начал было я.

— Мне щас некогда, надо их умыть, накормить — Рома кивнул на детей, — Потом я майора меняю. Он — меня. У него короче спросите всё, чё надо, я щас реально не мо… Смеляков! Особая команда нужна? Подъём — значит подъём и откидка одеяла! Три секунды тебе на то, чтобы из-под него вылезти!

Я обратил внимание на его лицо. Под тусклыми глазами с всегда чуть опущенными верхними веками у него красовались два огромных и тёмных круга — по всей видимости, следы хронического недосыпа и переутомления, граничившего с измождением. Размеры мускулистого, сытого тела Ромы-боксёра были свидетельством того, что некогда раньше эта телесная оболочка была полна жизни и энергии на покорение всё новых и новых вершин. Размеры кругов под Ромиными глазами рассказывали совсем другую историю: историю о том, через что прошло это тело за последний месяц, с какими испытаниями столкнулся его хозяин и о желании, ставшем единственным, самым сокровенным и заветным чаянием этого самого хозяина — о желании как следует выспаться.

Я решил оставить в покое одного смертельно уставшего человека и переадресовать все интересовавшие меня вопросы другому смертельно уставшему человеку, которому от них будет чуть сложнее отмахнуться. Лёха, видимо, вопрос поиска парамотора на территории спорткомплекса отдал полностью на откуп мне, поскольку именно я был тем, кому из нас двоих вообще это надо. Сам же он мыслил себя скорее человеком, дрейфующим то тут, то там в ожидании неминуемой смерти, чем субъектом всего моего предприятия, включавшего в себя добычу летательного аппарата и полёт на нём над океаном беснующихся мертвецов. Потому на выяснении того, где тут находится склад с чудо-машинами, он особенно не настаивал.

Когда Рома пошёл менять майора на посту дозорного, он, выполнив все свои воспитательские обязанности здесь, оставил нас одних с умытыми и накормленными детьми. Мы стушевались: не знали, как себя вести, если вдруг ребята в отсутствие своих авторитетов начнут нарушать какие-то правила, о которых нам самим толком ничего не известно. К счастью, ничего подобного и не произошло: ребята вели себя смирно, как будто бы лучше нас зная, что нужно делать. Говорили друг с другом они полушёпотом, шумных игрищ не устраивали и не разбегались по помещениям спорткомплекса как тараканы. По всему было видно, что майор и боксёр вымуштровали этих деток так, что теперь они — сопляки, ещё не окончившие начальную школу — знают о выживании в новом мире больше, чем мы — здоровенные лбы, которых даже закон уже давно не считал детьми.

— Ну как, выспались? — спросил майор будто бы у всех сразу, когда вошёл в спортзал.

— Да, товарищ майор, — хором, но очень-очень тихо ответили дети.

— Молодцы. Гостей наших не обижаете?

— Нет, товарищ майор, — всё так же тихим хором ответили дети.

— Хорошо. Так, сегодня у нас свободный день. Игры знаете, где. Как вести себя — тоже знаете. Или напомнить?

Лицо майора сделалось наигранно грозным. На лицах детей же, едва он сказал «свободный день», мимолётным отблеском вспыхнула вся радость мира, и отблеск этот был подобен восходу солнца после тысячелетней ночи. Казалось, нигде и никогда я не видел столько счастья в один момент, на одной точке пространства. Или, быть может, не «никогда», а просто очень-очень давно.

— Знаем! — ответили дети и, нетерпеливо перебирая ножками, стали словно бы ждать какой-то команды.

— Ну хорошо. Помните, что свободный день длится до… до чего?

— До первого замечания!

— Вот и славно. Теперь — разойтись.

Когда прозвучало майорское «разойтись», дети будто бы пустились в забег после томительного ожидания сигнального хлопка.

— Ну а с вами, ребятки, потолкуем, — сказал майор, подошёл к нам, взял первый попавшийся стул и сел на него, сложив руки на его спинке, прямо напротив нас. На секунду я ощутил нас с Лёхой провинившимися учениками, которых привели на профилактическую беседу к директору школы. Почему-то я сразу почувствовал, что сегодняшний разговор с майором будет не таким расслабленным и непринуждённым, как вчера, после нашего прихода, когда мы стояли возле будки дозорного и много часов болтали сначала за обедом, а затем — за ужином о том, как каждый из нас встретил первые дни и недели в мире мёртвых. Майор посмотрел на нас так, словно хотел убедиться в том, что мы слушаем и специально выдержал паузу. Потом он заговорил:

— Значит, вам, как я понял, нужна эта леталка с парашютом, как у Карлсона, да?

— Да, — ответил я,