слегка удивившись, что майор и впрямь помнит всё то, что сказал ему Лёха в сумбуре первой встречи.

— Она тут есть. Не помню, в каком из залов или в какой из подсобок, правда. Знаю точно, что есть, и что ключи от двери зала, подсобки или чего бы там ни было точно у меня. Эту вашу хрень я вам дам, мне не жалко. Но и вас кое о чём попрошу.

Майор снова глянул на нас, словно бы дожидаясь нашего согласия на предложенную им сделку и пытаясь прочитать это самое молчаливое согласие во взгляде каждого из нас.

— Да не вопрос, — ответил Лёха напрямую, не дожидаясь, пока майор его прочтёт, — Чё делать надо будет? Чё-то сложное?

— Не особо. Но, возможно, опасное.

И дальше майор поведал нам свой план — или даже ландшафтный дизайн-проект — того, как, уводя мертвецов в лес, нейтрализовывать их наверняка. Если коротко, план заключался в том, чтобы вырыть на опушке огромную яму в полтора человеческих роста, выбраться из которой ожившему трупу будет попросту невозможно. Пока — одну, а дальше — по потребности. Майор планировал сбрасывать в неё заражённых, которые редко, но забредают на территорию спорткомплекса; заражённых, которых сейчас приходится уводить вглубь леса и следом — жить в постоянном беспокойстве о том, что однажды, под покровом ночи, твари выбредут обратно, и они вместе с двадцатью четырьмя детишками станут для этой толпы аппетитным ланч-боксом с нежными байтсами из молодой человечины.

— План — полный отстой, — сознался майор сразу же, — Но на что-то получше нужны люди. Много людей. Да и на яму-то — тоже. Мы с Ромкой, вон, худо-бедно что-то пытались делать по очереди. Но разве ж ребят надолго одних оставишь? Да и в дозоре — хотя бы в одной точке, хотя бы в той будке — стоять кому-то нужно постоянно. Эх, руки нам нужны — смерть, как нужны.

Сказав последнее, майор многозначительно посмотрел на нас. Мы и так поняли всё без слов: мы — руки. Насильно нас оставить здесь у него, понятное дело, не получится, но пока нам нужно что-то, чем он располагает, он может использовать нас на задачах тут, где эти самые руки ему необходимы.

— Короче, суть такова: вы помогаете вырыть эту ямищу, а как закончите — я даю вам ваш пропеллер Карлсона, и мы в расчёте.

Классика. «Я тебя спас и в благородство играть не стану. Выполнишь для меня пару заданий, и мы…» Ну, дальше он уже и сам всё сказал. Уж не Сидорович ли у этого майора фамилия? Я понимал, что нам с Лёхой не отвертеться, и что мы застряли здесь надолго. Ситуация была прозрачна до невозможности, и все вопросы, которые я мог мысленно задавать сам себе тогда, во время того нашего разговора, носили скорее несерьёзный характер. Я даже усмехнулся, когда моя блуждающая мысль внезапно напоролась на ту аналогию с игрой, которая была так популярна в лучшие годы моей жизни. По всему выходило, что Ира и мой вояж к ней откладывались в лучшем случае на неделю, а может и на две — тут уж как пойдёт. Всё было бы так, если бы не Лёха. Сообразительный, скорый на выдумку Лёха, которому я обязан тем, что пишу сейчас эти строки здесь.

— Товарищ майор, — начал он, — Вас, кстати, как по имени-отчеству-то? А то неудобно как-то…

— Да пусть пока будет «товарищ майор». Ну? — майор заметно посерьезнел, предвкушая, что Лёха вот-вот начнёт какие-то тухлые переговоры, на которые он заранее был не согласен.

— Товарищ майор, — повторил Лёха, — Другу моему… Ему бы побыстрее уже поехать. Он к девушке своей идёт, а там — счёт на часы фактически. Потому и мотор ему нужен. Вы поймите…

Майор принял совсем суровый вид. «Вы поймите»… У него тут целый класс сирот под крышей, на которых всего две няньки осталось, без которых их всех сожрут в день, а он — «поймите»! Он, уже месяц толком не спавший и давно забывший про отдых, попросил о сущей ерунде: помочь с небольшим делом, а ему пара здоровых, сильных великовозрастных дегенератов лепит какие-то дешёвые отмазы и просит что-то там «понять»!

Лёха уловил его настроение и поспешил договорить:

— Я к тому, что давайте лучше так: пусть Костян берёт этот мотор и двигается по своим делам, а я у вас тут насовсем останусь, помогать буду, чем смогу. Мне всё равно не… В общем, мне тоже особо стремиться некуда. Я с ним-то пошёл просто, чтоб от тоски не вздёрнуться. Нет у меня никого. А одному трепыхаться где-то, чтоб только себя самого охранять, пока не сдохнешь… Животное это дело какое-то, понимаете, да? Здесь я хоть нужен буду. Тут хоть…

— Договорились, — оборвал его майор на полуслове, — Ты скажи только: уверен? Точно не передумаешь?

— Точно, точно, стопудов!

— Ну а ты? — майор посмотрел на меня всё ещё суровым, но уже чуть смягчённым взглядом, — Далеко ехать-то? Машина есть? Штука эта здоровая, пешком с ней не походишь.

— Есть. Только…

Я хотел было сознаться ему, что не умею водить, что Лёха нужен мне в моём путешествии, и что одному мне придётся туго. Но тут мимо меня промчался паренёк, неся в руках какую-то несуразную поролоновую палку. В его воображении она была то ли автоматом, то ли бейсбольной битой — я так и не понял, чем, но наверняка она олицетворяла собою какое-то оружие, потому что этот паренёк вместе с двумя его корешами играли в некое подобие войнушки с воображаемыми живыми мертвецами.

— Генерал! Зомби наступают с севера! Нужно подкрепление! — кричал он своим друзьям, проносясь мимо нас.

— Смеляков! — гаркнул майор. Паренёк застыл как вкопанный и виновато посмотрел на него. Майор смотрел на паренька. Слова им были не нужны.

— Извините, — сказал паренёк и ушёл, когда майор разрешил ему кивком головы.

— Ромкин братишка, — объяснил майор нам так, словно нам это требовалось, а потом тихонько добавил: — Дурной такой. Но где-то смышлёный, вроде. Так, отвлеклись. Что там «только»?

Я не сразу понял, что майор обращается уже ко мне. Как завороженный, я смотрел на играющих тут и там детей и думал, действительно ли Лёха нужен мне так же сильно, как совершенно точно нужен здесь кто-то вроде него. Переведя взгляд на майора, я заметил и у него под глазами те же самые круги, которые были у Ромы-боксёра.

— Да нет, ничего, — ответил я, — Подумал просто, влезет ли этот мотор в легковую тачку.

— Втиснем как-нибудь, — сказал на это Лёха.