красоту и изменчивость мира в сухих строчках формул способен не каждый.  Борис ее видел и чувствовал. Иногда, слишком увлекаясь, пытался спорить со Светланой, но вовремя спохватывался и замолкал. Та же, погруженная в себя, казалось, ничего не замечала вокруг.

– …Вот как-то так, – спустя минут тридцать подытожила Светлана заканчивая.

– Светлана, это превосходно и оглушительно! – поддержал ее Борис.

– Вам это действительно интересно?

– И даже очень. Я хотел бы за это выпить с вами, но к сожалению…

– Что нам мешает немножко посидеть у меня, – неожиданно предложила та, отодвигая от себя пустую тарелку.

Она поставила на стол локти, сцепила пальцы и опустила на них подбородок.

– Я даже не знаю, – растерялся Борис. – Это, по-моему, не совсем удобно.

– И не думайте! Вы каждый раз умело ускользаете, но сегодня вам это не удастся.

– Это точно! – поддакнула Юлька, облизывая чайную ложечку, которой она уплетала за обе щеки мороженое.

Официант, заметив, что клиенты собираются уходить, выложил на стол книжечку с чеком.

– Да, но как я потом домой доберусь? – продолжал сопротивляться Борис, доставая из кармана портмоне и рассчитываясь по счету.

– У нас переночуете. Слава богу, три комнаты, – Светлана уже натягивала пальто. – И даже не вздумайте отказываться.

– Видно, мне этого не удастся сделать, – с притворной обреченностью вздохнул Борис, поднимаясь из-за стола.

Книжечка с деньгами и счетом мгновенно исчезла со стола, но сдача так и не появилась. Официант стоял у бара и пренебрежительно игнорировал Бориса, беседуя с барменом. Борис решил сегодня не связываться с нахалом. Не хотелось портить такой прекрасный вечер. Тем более, сдачи было – кот наплакал.

На улице Борис предпринял еще одну, решающую, попытку уклониться от приглашения, но, поняв наконец тщетность этого, согласился. При условии, что сам купит все необходимое. Это вызвало очередную попытку сопротивления со стороны Светланы – женщина сама хотела купить все, памятуя о деньгах, которые Борис «выкинул» в кафе.

– Еще одно слово, Светлана, и я просто отвожу вас домой, – пригрозил Борис, надеясь в последний раз ускользнуть, но Светлана вдруг сдалась.

Борис зашел в ближайший магазин и купил бутылку вина, коробку сока для Юльки, полукопченой колбасы, сыра и сладостей. Светлана с дочерью ждали его на улице. От выпитого (или отсутствия к этому привычки) лицо Светланы немного раскраснелось, а глаза блестели, излучая веселость и пылая каким-то странным огоньком.

До машины дошли никуда не торопясь, минут за десять. Светлана шла, касаясь Бориса плечом и держа его под руку, и при этом без умолку болтала и шутила всю дорогу. Борис отмалчивался, улыбался и слушал. Юлька, иногда забегая на шаг-два вперед, как-то странно поглядывала на мать, явно не узнавая ее. Но в мамин монолог не встревала, что тоже было не совсем обычно.

В машине, пока добирались до дома Светланы, женщина немного пришла в себя, подышав свежим морозным воздухом, врывающимся через щель приопущенного стекла и весело играющего ее прической. Задор Светланы как-то вдруг сошел на нет. Она вновь стала молчаливой, то ли погрузившись в собственные проблемы, то ли переживая за несвойственную ей несдержанность, граничащую с развязностью после выпитого в кафе.

– Вы еще не передумали? – спросил Борис, заметив изменения в настроении Светланы.

– Что? Нет-нет, все в силе. Я просто задумалась, – она подняла стекло, коснувшись кнопки на подлокотнике двери, и пригладила взъерошенные волосы.

– Вы слишком много думаете.

– Работа такая.

– Извините, конечно, но, мне кажется, работу лучше оставлять на работе. А дома заниматься исключительно домашними, мирными, делами. И овцы сыты и нервы целы.

– Вы правы, – улыбнулась Светлана. – Но не всегда получается, к сожалению. Овцы всегда голодные и злые, а нервов ни на что не хватает…

Дома у Светланы, пока та переодевалась – в кафе умудрилась посадить на юбку два жирных пятна, – Борис решил похозяйничать сам. За пять минут он успел нарезать сыр и колбасу, выложить их на тарелки, не особо заботясь об эстетике и красоте, рассыпать по двум вазочкам сладкое и открыть вино. Сок он хотел перелить в графин, стоявший на полке в окружении бокалов, но ограничился лишь тем, что открутил у коробки крышку. Рюмки пришлось поискать. После непродолжительных поисков те обнаружились в дальнем углу верхнего навесного шкафчика. Рюмки были пыльными и мутными, с желтоватым налетом жира (оно и понятно – кухня, готовка). По ним сразу было видно, что ими давно никто не пользовался. Рюмки пришлось тщательно вымыть.

Светлана появилась на кухне, когда Борис домывал уже вторую рюмку.

– А вы быстро управились, – похвалила она.

Борис обернулся через плечо, продолжая орудовать губкой.

– Просто привычка хозяйничать самому.

Светлана была в легком коротеньком домашнем халатике и в тапках. На шее тускло поблескивал серебряный крестик на серебряной же тонкой цепочке.

– Ничего, что я по-домашнему? – несколько смутилась она, заметив, как взгляд Бориса, казалось, придирчиво скользнул по ее фигуре.

– Вам идет домашнее, – Борис закрыл кран, стряхнул воду с рюмок и переставил их на стол. Потом тщательно вытер руки кухонным полотенцем. – Ну-с, приступим?

– С удовольствием!

Они расселись за столом. Борис неторопливо разлил по рюмкам вино.

– А где Юлька?

– Она в ванной. Набегалась, вспотела, сейчас подойдет.

– Ну, тогда, за вас! – Борис высоко поднял рюмку.

Они чокнулись и выпили. Скромно взяли по кружку колбасы. Борис поднял со стола плитку шоколада, развернул обертку и разломил шоколадку на несколько частей по три кубика в каждом.

– Угощайтесь.

– Спасибо, я не очень люблю сладкое.

Разговор не клеился.

– А где ваша веселость? Еще полчаса назад вы шутили без умолку.

– Это выпитое шутило, а не я. Я, вообще-то, практически не употребляю, вот и… – она развела руками, как бы извиняясь, – результат, так сказать.

– Все нормально, не переживайте. Вам нужно было расслабиться.

– Главное, чтобы это не вошло в привычку.

– За это и выпьем! – пошутил Борис, разливая еще по одной.

Они засмеялись.

– И еще мы забыли выпить за ваше открытие.

– Вы меня споить хотите?

– Ни в коем разе, – замахал руками Борис, широко распахивая честные глаза. – Зачем мне это нужно?

– Вам виднее, – улыбнулась Светлана, поднося к губам рюмку и глядя в глаза Борису.

Взгляд был какой-то странный, несколько томный, игривый и настойчивый. Борис немного стушевался и первым отвел глаза.

– Да, – сказал он, кашлянув в кулак. – Так вот, предлагаю составить список тостов…

Беседа – о серьезном и с шутками – затянулась допоздна.

В начале десятого Юлька начала клевать носом, и Светлана уложила ее спать. А в десять, выпив по чашке чая, Борис предложил укладываться самим. Завтра рабочий день, рано вставать, да и выспаться хорошенько не мешало.

Светлана постелила ему в зале на раскладном диване, пожелала спокойной