«Я призываю Торгейра Ториссона в свидетели того, что я обвиняю Флоси Тордарсона в том, что он незаконно первым напал и нанес Хельги Ньяльссону раны всего тела, которые оказались смертельными... Я призываю вас в свидетели того, что я потребовал от этих девятерых соседей места боя, чтобы они поехали на альтинг и засвидетельствовали, нанес ли Флоси Тордарсон Хельги Ньяль-ссону рану мозга, или внутренностей, или костей, которая оказалась смертельной и от которой Хельги погиб на том месте», а также «Я призываю вас в свидетели того, что я вызываю на суд Флоси Тордарсона за то, что он на тинге дал за помощь себе деньги Эйольву Бельверкссону».

Общий принцип, по которому строились подобные формулы, нашел отражение в свидетельских показаниях, сохранившихся в описании судебной тяжбы после сожжения Ньяля, и он также содержит отсылку к патрониму:

«"...Мерд призвал в свидетели Тородда и вторым меня, Торбьернам затем он назвал своего отца...»

Заключительная формула, форма оглашения приговора, в древнеисландском суде в саге выглядит следующим образом:

«Я объявляю, что Гуннар Хамундарсон дожен быть судим и объявлен вне закона, поскольку он нанес Тор-гейру Откельссону глубокую рану, от которой тот умер на месте».

В судебнике ее вариациями в зависимости от тяжести приговора были формулы выплаты вергельда:

«Такой-то, сын такого-то, должен заплатить» и «Все признали, что была вражда между таким-то, сыном такого-то, и таким-то, сыном такого-то, но теперь они друзья и хотят примириться. Такой-то, сын такого-то, должен заплатить такому-то, сыну такого-то, мировую за раны, установленные по закону и признанные, и все его люди также заплатят мировую...».

И формула примирения и принесения клятвы верности: "Была вражда между таким-то, сыном такого-то, и таким-то, сыном такого-то, и теперь такой-то, сын такого-то, и такой-то, сын такого-то, примиряются и согласны не враждовать во дворе и дома, на суше и на море, на палубе и верхом..."

Это основные ситуации, в которых употребление именования с патронимом было обязательным. Однако в ряде второстепенных случаев в своде древнеисланд-ских законов не прослеживается однозначного употребления формы с патронимом, обе формы (как с патронимом, так и без него) равноупотребительны: наряду с формой «Я скажу тебе, такому-то, сыну такого-то» имеется форма «Я скажу тебе, такому-то» и т.п., что свидетельствует о еще неокончательной фиксированности правовых формул.

Тем самым правовая практика в средневековой Исландии отличалась большим разнообразием. Существовало множество типов правонарушений и поводов к ним. Однако поведение человека в рамках возникавшего из-за правонарушений конфликта, равно как и сама судебная процедура, были достаточно четко регламентированы. И значительную роль в этом играли родственные связи, определяющие всю систему взаимоотношений средневековых исландцев. Родственные связи, с одной стороны, ограничивали участие родичей в судебном процессе, а с другой — требовали от родственников активной поддержки и помощи, причем и то и другое зависело от степени родства. Однако в отношениях между родичами (оказание поддержки в распре или в суде, заключение брака и т.п.) превалировали личные связи. Когда исландец оказывался в родстве или свойстве с обеими враждующими (судящимися) сторонами, его выбор той стороны, которую он поддерживает, часто определялся положением и авторитетом представителей этой стороны в обществе, а не степенью близости его родства с ними.

«Книга о заселении страны» (Landndmabok) — источник, повествующий о порядке и характере заселения Исландии. Следовательно, наибольшее внимание ее авторы обращают на заселяющих остров людей (их происхождение и родственные связи) и заселяемую местность (границы владений и топографические особенности). Все прочие сюжеты при ближайшем рассмотрении оказываются напрямую связаны с вышеперечисленными. В том числе в «Книге» встречается ряд сюжетов, где речь идет о животных, реальных или вымышленных.

В целом представители животного мира в древнеисландских прозаических произведениях (среди которых наиболее распространенными и известными являются саги) практически отсутствуют, за исключением лошадей как средства передвижения и редкого упоминания домашнего скота как элемента бытового фона саг. В «Книге о заселении страны», напротив, встречается достаточно большое количество упоминаний животных и птиц.

Реальные окружающие животные в большинстве своем, с точки зрения средневековых исландцев, относились к сфере хозяйственного применения или составляли часть окружающей исландцев среды. Однако в «Книге» они не вводятся в качестве иллюстрации и даже, в отличие от саг, не служат бытовым фоном (вообще чрезвычайно слабым в данном произведении), а введены в «Книгу» с определенным смыслом.

Как уже говорилось выше, главной темой «Книги о заселении страны» была характеристика земельных владений и их первых хозяев, и животные занимали в этой характеристике не последнее место. Сам факт наличия зверей и рыб на определенной территории служил показателем ее богатства и выгодности для заселения. Отсутствие рыбы оказывалось настолько значимым и трагичным для первопоселенцев, что они сочли необходимым отметить это в топониме Безрыбье (Veidilausa). А пролетающие птицы показывали морякам, что суша близко.

Точно так же о богатстве земельного надела свидетельствовал хороший прирост домашнего скота. Кони считались богатым подарком, достойным знатного человека. Богатство человека могли описать следующим образом: «Как люди говорили, его [Гейрмунда Адская Кожа] свиньи пасутся на Свином Мысу, овцы - на Мысу Отар, а рыбу он ловит на Гарпуне».

Кроме того, домашний скот, как часть собственности, часто становился предметом спора между соседями, в дальнейшем иногда приводившем к распре и убийствам, и поэтому о них, по мнению средневековых исландцев, также следовало упомянуть, что и делали авторы «Книги».

Говоря о роли животных в характеристике первопоселенцев в "Книге о заселении страны", в первую очередь следует упомянуть о прозвищах, данных по представителям животного мира. Чтобы получить такое прозвище, человек должен был вступить в контакт с теми зверями или птицами, в честь которых его потом называли. Однако это могла быть и характеристика людей по внешнему виду или чертам характера, напоминающим то или иное животное, иногда даже экзотическое, о котором средневековые исландцы могли только слышать, как, например, о павлине. Поскольку в "Книге" скрупулезно перечисляются первопоселенцы, то на материале этого источника мы можем получить достаточно подробную картину именослова средневековых исландцев и соответственно увидеть, какое место среди исландских прозвищ занимают данные по представителям животного мира.

Из более 600 прозвищ, упоминаемых в «Книге о заселении страны», 35 (среди которых встречаются как мужские, так и женские) даны по названиям животных и птиц. При этом десять из них встречаются в форме препозитивного компонента имени, наиболее тесно сращенной с именем формы прозвища, рассматривавшейся как расширение имени. Это такие имена, как Бельверк-Мышь (Miisa-Bolverkr)[389] Торир-Тюлень (Sel-P6rir), Флоки-Ворон (Яш^-Л