— Несчастный случай?! — Я напрочь позабыла о необходимости соблюдать тишину, и голос мой звучал все резче. — Несчастный случай? Значит, то, что теперь ты шляешься по горам с этим подонком, который стрелял в Марка и хотел убить Колина, — это тоже несчастный случай? Думаешь, я ничего не знаю о тебе и твоих драгоценных дружках? Я все знаю! Можешь послушать, мне известен каждый шаг, который совершала твоя мерзкая банда — Стратос, Тони, Софья, Джозеф… а теперь еще и ты! И не пытайся отрицать, что ты завяз в этом деле по уши, потому что мы видели тебя — ну уж нет, придержи свой поганый язык и дай мне закончить! Помочь тебе? Да тебя стоит пристрелить на месте, и я пальцем не шевельну, чтоб помешать Колину это сделать, но сначала мы хотим узнать твою роль в этом деле. Кто тебе платит и почему? Зачем ты привез его сюда? И зачем убил его? Зачем прикидывался, будто спасаешь ему жизнь, ты, поганый иуда! Потому что я оказалась поблизости? Если бы я осталась… он был таким замечательным человеком… ах, если б я только знала — да я сама бы тебя прикончила, ты не успел бы и дотронуться до него! Если бы я только осталась…

Слезы ручьем текли у меня из глаз, но они не помешали мне заметить, что на лице Ламбиса, на котором застыло лишь немое изумление, вдруг промелькнуло совсем другое выражение, когда он перевел взгляд с моего лица на кого-то, стоящего позади меня. Позади меня, прямо за дверью…

В дверном проеме мелькнула чья-то тень. Мешковатые бриджи и критский головной убор. Какой-то человек стремительно вошел, держа в руке нож.

— Колин! Берегись! — взвизгнула я.

Колин резко обернулся и выстрелил. В тот же момент Ламбис что-то закричал и прыгнул к нему. Пуля застряла в дверном косяке, на полпути между незнакомцем и мной, хлопок выстрела оглушительным эхом разнесся внутри церкви. Потом Ламбис поймал руку Колина, державшую пистолет, а другую руку крепко прижал к туловищу мальчика; пистолет упал на пол. Я стояла не двигаясь. В тот самый момент, когда я закричала, я увидела лицо вошедшего.

— Марк! — пискнула я почти, что беззвучно.

Выстрел заставил его остановиться на пороге. Ламбис отпустил Колина и нагнулся, чтобы поднять пистолет. Колин стоял и моргал, щурясь от яркого света; вид у него был совершенно отупевший и ошеломленный; казалось, тронь его — и он рухнет как подкошенный.

— Колин, — сказал Марк.

А потом Колин очутился в его объятиях — не сказав ни слова, не издав ни звука, едва дыша.

— Что они с тобой сделали? Тебе было больно?

Никогда прежде я не замечала таких интонаций у Марка.

Мальчик покачал головой.

— С тобой все в порядке?

Мальчик кивнул.

— Это правда? Да? Значит, мы можем уходить. Слава богу, все кончилось. Мы пойдем прямо к яхте.

Я не слышала, говорили ли они еще что-нибудь. Просто развернулась и выскочила мимо них из церкви. Ламбис что-то сказал, но я не обратила внимания. Мне было наплевать, видит ли меня кто-нибудь. Не оглядываясь по сторонам, я стала выбираться наверх из лощины, намереваясь вернуться в Агиос-Георгиос.

Слезы застилали мне глаза, дважды я спотыкалась; глупые слезы, ни к чему было их проливать. Со злостью я утерла их. Над этой историей я проплакала больше, чем за несколько предшествующих лет. Хватит. Все закончилось.

К тому же скоро начнет темнеть, и Франсис будет беспокоиться обо мне.

Покончив с делами,

Он отбыл в Афины

Под звуки бравурного марша.

Джон Драйден. Паламон и Арсит

Не успела я пройти и тридцати ярдов, как услышала позади его шаги.

— Никола!

Я не обращала внимания.

— Никола… подожди, прошу тебя! Не могу я так быстро идти.

Я заколебалась, потом обернулась назад. Он спускался по тропинке без видимых усилий. Единственным напоминанием о его недавнем ранении была повязка на левой руке, сооруженная из критского головного убора. Сейчас Марк совсем не был похож на вчерашнего нечесаного и заросшего щетиной доходягу; он побрился и вымыл голову, однако главное, что так разительно изменило его внешность (то же самое я наблюдала и с Колином), — это чувства облегчения и счастья, читавшиеся на его лице. Первое, о чем я подумала: удивительно, как же я гак быстро его узнала, а второе — что «героический» костюм ему очень идет.

— Никола, — запыхавшись, выговорил он, — не убегай, прошу тебя, я должен поблагодарить тебя…

— Не стоило беспокоиться. Все нормально. — Я запихала свой насквозь промокший носовой платок в карман, с глаз долой, изобразила на лице улыбку и снова отвернулась. — Лучше бы вы с Колином спустились к яхте да отчаливали побыстрей. Ты в порядке? Выглядишь гораздо лучше.

— Ага. Я прекрасно себя чувствую.

— Я рада. Что ж, всего доброго, Марк. До свидания.

— Прошу тебя, подожди. Я…

— Слушай, мне ведь надо вернуться. Франсис скоро начнет отряжать спасательные партии на мои поиски, а мне потребуется не меньше трех часов, чтобы добраться домой.

— Ерунда! — Теперь он стоял передо мной, прямо посреди тропинки. — Если уж на то пошло, под гору можно спуститься за два часа. Почему ты убежала? Ты же понимаешь…

— Потому что все закончено и улажено и ты больше не хочешь впутывать меня в это дело. Теперь ты можешь отправляться вместе с Ламбисом и Колином к с-своей яхте и уплыть отсюда п-подальше, и не о чем больше говорить.

— Но, милая моя, ради бога, позволь же нам поблагодарить тебя! Это ведь ты все сделала, пока я валялся там наверху и толку от меня было, что от козла молока! А теперь все так чудесно — и главным образом благодаря тебе. Слушай, да не расстраивайся ты так…

— Ничего я не расстраиваюсь. Не говори глупостей. — Я шмыгнула носом и отвернулась, уставившись на яркий солнечный шар. Со злостью я ощутила, что слезы снова душат меня, и яростно накинулась на него: — Мы думали, он убил тебя. Нашли ту могилу и… этого… На нем была твоя одежда. Это было так жутко, у меня в голове помутилось. Если, по-твоему, этого недостаточно, чтобы расстроиться…

— Я знаю. И чертовски сожалею, что вам пришлось с этим столкнуться. То был человек, которого Колин называет Джозефом, да ты, наверное, и сама догадалась. Ламбис убил его вчера утром, когда преследовал вниз по склону, помнишь? Он не собирался этого делать; естественно, нам нужно было получить от Джозефа какие-нибудь сведения о Колине, но все произошло случайно. Ламбис крался следом за ним, не рискуя подходить слишком близко — из-за винтовки; как вдруг, обогнув изгиб оврага, наткнулся на Джозефа — тот остановился, чтобы напиться, а винтовка лежала сбоку. Думаю, шум ручья заглушил шаги Ламбиса и помешал Джозефу заметить его. Ну вот, застав его врасплох, Ламбис напал на него. Джозеф не успел схватить винтовку и вытащил нож, но Ламбис набросился на него сверху, так что у того не было даже возможности воспользоваться ножом. Джозеф упал, сильно ударился головой о камень… и все было кончено.