Я сжала пальцы в кулаки, стукнула ими по старому матрасу, поднимая облачка пыли, и пообещала себе выкинуть из головы опасные знания. И о господине Викторе, и о его друге-подчиненном господине Эльтране, и о графе Лакрее, который непонятным мне образом оказался демоном семьи Тарлан. О герцоге Аверстале, которого более не пожелала бы встречать, и о короле…

Последней мысли вторила тоскливая, ноющая боль в груди.

— Эви, ты вернулась? — Эрик же не смог пройти мимо, постучал в запертую дверь и остановился там же. Я видела тень его ног под дверью.

— Да, все в порядке, — отозвалась, поднимаясь с пола и вытирая глаза рукавом. По-хорошему, можно было и половой тряпкой вытереть — в стольких местах успело побывать это платье.

— Тебе посылку принесли, — продолжил меж тем мужчина. — Из инквизиции. Демоны бы их драли…

Я тихо хмыкнула. Натянула на лицо улыбку и, надеясь, что тусклого света моего полуразрядившегося осветительного шара не хватит, чтобы Эрик увидел мои глаза, открыла дверь.

— Ты плакала? — спросил рыжий тут же, стоило мне протянуть руку за посылкой.

— Нет, — упрямо качнула подбородком я. — Отдай.

— Не отдам, пока все мне не расскажешь. — Эрик спрятал пухлый конверт за спину. — Разрешишь войти или пригласить тебя перекусить?

— Перекусить, — помедлив, отозвалась я. Рыжий согласно кивнул. Видимо, успел унюхать, чем сегодня потчуют, и остался доволен.

Я осталась ждать его, сидя на лестнице, на заднем дворе. Белый кот терся мордой о мои ноги. Холодный ветер трепал спутанные волосы. Я передернула плечами. Королевский камзол, как и его хозяин, остались во дворце.

— Держи. — Эрик протянул мне старый, потертый плед. — Это платье определенно не для прогулок.

Я промолчала, игнорируя намек. Впрочем, рыжий и не настаивал. Протянул мне железную миску полную пшенной каши, с несколькими кусочками ароматного — не путать с подгоревшим — мясом.

— Госпожа Лийе нас сегодня балует, — заметил Эрик и втиснулся рядом. Мой конверт упал ему на колени. Протянула было руку за ним, но рыжий быстро его передвинул. — Сначала разговор.

— М-р? — напомнил о себе котяра, вставая на задние лапы и головой бодая колени Эрика.

— Держи уже, проглот, — хмыкнул тот и, подцепив вилкой кусок, положил на краешек лестницы. Кот с готовностью принял подношение.

— Тебя давно не было, — заметил Эрик, отправляя в рот кашу и прикрывая глаза от удовольствия.

— Всего пару дней, — поморщилась я и повторила за собеседником. Разве что подцепила не только кашу, но и мясо, и даже каплю подливки. — Вкусно…

— Даже день без тебя превращается в вечность, — хохотнул Эрик и посерьезнел. — Кто обидел? Я могу чем-то помочь?

— Верни мне конверт — и этого будет достаточно.

— Верну, но хочу знать имя обидчика, — не сдавался Эрик. В его голосе мелькнули незнакомые мне требовательные нотки. Таким мне его еще не доводилось видеть. И эта перемена настораживала.

— Тебе не кажется, что это не твое дело?

— Не кажется, — отрезал мужчина. — Мы знакомы достаточно давно…

— …чтобы я знала, что у тебя и своих проблем хватает, — перевела я разговор в иное русло. — Или тебе наконец-то удалось найти постоянное место работы?

— Эви, — одернул Эрик и отставил миску, чем тут же воспользовался кот, ныряя мордой внутрь и с урчанием приступая к завтраку. — Моя работа сейчас не важна. — Он коснулся моего плеча, провел чуть ниже и… поправил съехавший плед. — Я волновался, — признался он, отстраняясь. Взглянул на полупустую миску, но не стал прогонять кота. — Ешь уже, отбирать не стану.

— Если не станешь — сам без завтрака останешься, — напомнила я, отправляя в рот очередную порцию каши. И поморщилась: вспомнилась овсянка во дворце, битва под столом, леди Элизабет…

— Пусть и без завтрака, — поморщился Эрик и перехватил мою правую руку. Ту, что держала вилку. Видимо, опасался, что, когда мне надоест слушать его вопросы, я попытаюсь с боем добыть свой конверт.

— Без завтрака нельзя начинать свой день, — отворачиваясь, чтобы не видеть глаз собеседника, пробормотала я.

Мне не нравилось его поведение, не нравились намеки, не нравилось, что он предлагает свою помощь… В этом было что-то неправильное, непохожее на прежнего Эрика.

Или это во мне что-то изменилось…

Я качнула головой, отгоняя непрошенные мысли, отставила миску, чтобы освободить левую руку, повернулась к рыжему, намереваясь закончить этот фарс, и оказалась прижата к его груди. Так близко, что даже вновь сползший плед мне не требовался — Эрик был слишком горячим. И его сердце билось громко, часто, так знакомо, будто принадлежало другому человеку. Или у них просто были схожие намерения…

— Пусти. — Я уперлась рукой ему в грудь.

— Прости, — выдохнул он, отстраняясь. Даже руку мою отпустил, но глаз не сводил. И конверт перехватил, зная, что он единственный удерживает меня здесь.

— Не прощаю. — Я поднялась и сбросила плед ему на руки. — Что это вообще было? Я не Лори. Хочешь объятий — сходи к ней.

— Нужна она мне, — поморщился Эрик, поднимаясь следом и сбрасывая плед на ни в чем не повинного кота.

— И я не нужна, — резко сказала и протянула руку. Больше не улыбаясь. — Конверт.

— Если я отдам — ты уедешь.

— Не отдашь — тоже уеду, — бросила я и осознала: действительно уеду. Столица больше не держала меня, не манила. Для меня здесь не было перспектив, не было тех, кого бы я хотела видеть и кто не стал бы отводить взгляд, встретившись со мной на улице.

— Я не буду отводить взгляда, — сказал Эрик, а я поняла, что последнее сказала вслух.

Я покачала головой. Повторять первую причину, я не хотела. Слишком больно говорить человеку в глаза, что не хочешь его видеть, что он — лишь один из многих.

— Дай мне время…

— Рик… Мне жаль. — Я протянула руку, и рыжий вложил в нее конверт. Мы избегали смотреть друг другу в глаза.

— Оставь мне свой адрес.

— Я не знаю, куда поеду, — призналась тихо. — Хочу просто уехать подальше отсюда.

— Я могу убить его. Кто бы это ни был и что бы он ни сделал.

Эрик вперился взглядом в пострадавшее платье. Я вздрогнула и отрицательно покачала головой.

— Не стоит. Я не хочу носить цветы на могилу друга. — Эрик поморщился, но промолчал, давая мне собраться с мыслями. — Да и… пострадала лишь моя гордость, пустые надежды и вера в сказки. И больше ничего. И оно вовсе не стоит твоей жизни.

Я грустно улыбнулась.

Мы молчали. Эрик, недовольно поджавший губы. Я, понимая, что больше не смогу говорить с ним так же легко, как прежде. Кот, закончивший трапезу, и переводивший взгляд с меня на