— Так расскажите мне. Пожалуйста.

Юрген не спешил говорить. Вновь сделал паузу и только после нее продолжил:

— Райнер был знаком с твоей матерью. Она когда-то спасла ему жизнь и они какое-то время общались. Даже дружили. Если это можно было назвать дружбой. Твоя мама злилась на то, что Райнер не шел на контакт и к ней тоже был безразличен, но, когда  возникла опасность, за помощью она пошла именно к Райнеру.

— За какой помощью? И что за опасность? — спросила на выдохе. Вопросы задавала автоматически, ведь просто не верила в то, что рассказывал Юрген. Как моя мама могла быть знакома с Ланге?

— Твой отец искал вас. Хотел сделать так, чтобы тебя не было. И в один вечер твоя мама позвонила Райнеру. Попросила защиты, для тебя. На тот момент, Райнеру было чуть больше двадцати. К сожалению, он не сумел перехватить твою маму и тебя, ведь как раз тогда на него самого было совершенно покушение и Райнер долго пробыл в коме. Когда пришел в себя — твоя мама была мертва, а ты пропала. Предполагалось, что тебя все же убили. Тебя искали, но найти не смогли.

Я слушала не перебивая. Наконец-то получая хоть какую-то информацию, которую я, к сожалению, не могла воспринять, я боялась, что Юрген передумает мне что-либо рассказывать. Но он продолжал:

— Прошли годы и недавно стало известно, что ты жива. Об этом практически одновременно узнали твой отец и Райнер. Вопрос был лишь в том, кто тебя первым найдет. Райнер бросил все свои силы и опередил твоего отца, но вопрос был в том, как защитить тебя и дать спокойную жизнь. Не прятать же тебя все время. Твой отец практически так же влиятелен, как и Райнер и, поскольку само твое существование для него опасность, из-за чего было понятно, что он не остановится пока не убьет тебя, Райнер решил, что признает тебя своей дочерью. Таким образом, для твоего отца миновала бы угроза и ему больше не было смысла желать тебе смерти, а, если бы он захотел бы убить лишь бы перестраховаться — не посмел бы, так как, опять-таки, Райнер признал тебя своей дочерью. Это была его дань твоей матери за то, что она когда-то спасла его, а он не смог отплатить ей этим же.

Юрген ненадолго замолчал. Наверное, так даже было лучше, ведь разговор был с приторным привкусом горечи. Слишком тяжелый.

— В планах Райнера было дать тебе счастливую жизнь, но сам он в нее входить не собирался. Для него ты являлась вообще безразличной малолеткой и я думаю, что он намеревался забыть про твое существование, как только признает своей дочерью. Разве что его помощники следили бы за тем, чтобы на твой счет постоянно переводили деньги и рядом все время была охрана, — Юрген поднял взгляд и посмотрел мне в глаза. — Ему не нужна была рядом малолетняя девчонка. Он выполнял лишь свое обещание и, тем более, не должен был прикасаться к тебе. И вот мне интересно, что привело все к тому, что Райнер держит тебя тут. Без разговоров отправил Ирму в другую страну и в, как только получается, приезжает к тебе. Это плохо. Очень плохо.

Я была согласна с Юргеном. Все, что происходило, являлось чем-то ужасным, но я все же задала вопрос:

— Почему плохо?

— Потому, что спектакль в дочь и отца был самым правильным выходом из ситуации, но Райнера он теперь не устраивает. Я надеюсь, что ты понимаешь, к чему я сейчас клоню.

— Простите, но, нет, не понимаю, — я отрицательно качнула головой. Надеялась на то, что Юрген прояснит для меня этот момент, но он лишь ответил:

— Может, это и к лучшему.

— Почему? Что хорошего в том, что я не знаю чего-то из того, что меня касается?

— Сколько тебе лет? — вопрос Юргена меня озадачил, но я ответила:

— Восемнадцать.

— Совсем молодая. Я бы даже сказал, что маленькая, — эти слова будто бы являлись произнесенными вслух мыслями мужчины, после которых он уже обратился ко мне: — Ты пока что не понимаешь, что есть то, чего тебе лучше не знать.

— Чем незнание лучше? Если я чего-то не знаю, я не могу быть готова к этому. Не смогу решить возможные проблемы.

— Тебе не требуется их решать. Райнер хочет, чтобы ты была рядом с ним, а его женщину проблемы никогда не коснутся.

— Хотите сказать, что мне не нужно знать о проблемах, ведь вместо меня их решит Райнер?

— Верно.

— Вы ошибаетесь. Я не его женщина и никогда ею не стану, — вновь отрицательно качнула головой, будто сама себя хотела убедить в твердости собственных намерений, дополнительно подкрепляла слова. — Райнер признал меня своей дочерью, значит, я теперь в безопасности. Он выполнил то, что обещал моей маме. Теперь никто не тронет и не причинит вред. Так почему я все еще тут?

— Ты пропустила мой ответ, — Юрген усмехнулся. — Райнера больше не устраивает формат, где вы должны представать перед публикой как отец и дочь, а он не совсем тот человек, который будет мириться с тем, что ему не по вкусу. Он решит этот вопрос, даже если придется действовать самым жестоким образом.

* * *

Юрген значительно отличался от Райнера. Он был более открытым и с ним хотя бы можно было поговорить. Я хотела задать ему еще множество вопросов, но мужчина сказал, что ему пора ехать. В этот особняк Юрген заехал лишь на несколько минут.

Он забрал какие-то документы из кабинета Ланге, за которыми, судя по всему, приехал, после чего покинул это место, а я осталась наедине со своими мыслями. От того, что рассказал мужчина, у меня раскалывалась голова и я все еще не могла поверить в то, что моя мама когда-то была знакома с Ланге. Спасла ему жизнь. Каким образом? Более того, некоторые слова Юргена навели меня на определенные размышления и, перед тем, как он ушел, я успела спросить:

— Может ли быть такое, что моя мама любила Райнера? — не понимала, почему спрашивала об этом. Разве нечто такое имеет значение? Но я все же не смогла сдержать вопроса.

— Нет, не думаю, — ответил Юрген, причем на его лицо отобразилось явное удивление. — Почему ты спрашиваешь о таком?

— Ну, она спасла его, — пробормотала тихо, уже пожалела, что произнесла ту дурацкую фразу, ведь было совершенно не важно, любила моя мама этого монстра или нет.

— Я уверен, что у них не было никаких отношений, — заключил мужчина.

Не знаю, почему, но мне стало немного легче от того, что между Ланге и моей мамой ничего не было, однако внутри расплывалась горечь от осознания власти Райнера надо мной. Казалось бы, чувства уже прошли, я не хотела быть рядом с этим ужасным человеком, мечтала сбежать. Но мысли постоянно возвращались к нему. Он присутствовал везде.

В этот день я много думала и опять ела. Вроде бы ситуация была таковой, что у меня точно должен был пропасть аппетит, но я с нетерпением ждала обеда и ужина, стараясь по возможности что-то со стола забрать в гостиную, где я опять ела сидя на диване. Хотя, в основном, предпочитала фрукты и овощи. А еще пила много воды.