— Поверьте, я сожалею о том, что было между мной и Ланге. Но уже теперь все кончено, — я замолчала и на некоторое время в машине повисла тишина. — Я хочу убежать от него, — честно призналась и обернулась к Вальзеру. Будто бы в отчаянии произнесла следующие слова: — Пожалуйста, помогите мне это сделать…

— Госпожа Нагель, будьте добры, больше меня о таком не просить, — Вальзер резко оборвал меня. — Тем более, я сомневаюсь, что между вами все кончено.

— Это правда. Я была настоящей идиоткой, когда ступила за порог его спальни, но теперь все действительно кончено. Я не повторю своих ошибок.

— Госпожа Нагель, в данном случае дело не в вас.

— А в ком? Поймите, я так больше не могу. Я только и думаю о том, как сбежать и, клянусь, я когда-нибудь это сделаю. Да, меня поймают. Если не сразу, то позже и никому от этого легче не будет. Пожалуйста, помогите. Я вас умоляю. Вы можете сделать хоть что-нибудь, чтобы помочь мне прервать все это?

—  Нет, — Вальзер отрицательно качнул головой. — И я хочу, чтобы вы понимали, что я целиком и полностью действую только в интересах господина Ланге.

— Да, я понимаю. Он купил вашу преданность, — я откинулась на спину сиденья и скрестила руки на груди.

— В данном случае деньги не имеют значения. Я работаю на господина Ланге уже одиннадцать лет. Я наблюдал за многими его решениями и поступками, поэтому уже узнал его настолько, насколько это возможно, учитывая специфику его характера. И от этого исходит моя безоговорочная преданность ему, как работодателю.

— Вы сейчас говорите так, будто он не такое чудовище, каким может показаться на первый взгляд. А ничего, что в особняке Ланге собаки растерзали мужчину? А те убитые люди? — я посмотрела на Вальзера. — Поймите, из-за того, что было между мной и Ланге, я больше не смогу притворяться его дочерью. При этом, для него я никто. Если я сбегу, Ланге, возможно, будет  зол, но лишь из-за того, что это идет вразрез его планам. А так он уже вскоре забудет про меня. Найдет для себя новое развлечение, поэтому, я повторяю — пожалуйся, помогите мне сбежать.

— До вашей первой встречи господин Ланге наблюдал за вами около девяти месяцев.

— Что? — я вопросительно приподняла бровь. В голове творилось черти что и сразу я подумала, что слова Вальзера мне лишь послышались. Они были слишком резкими и внезапными.

Некоторое время Вальзер молчал. Хмурился и, казалось, о чем-то думал. Создавалось ощущение, что сожалел о сказанных словах. Произнес больше, чем следовало, но обстановка в машине достигала своего пика и мои нервы были на пределе. Возможно Вальзер чувствовал эту грань, так как продолжил:

— Сразу было три девушки, за которыми велась слежка и вы одна из них. Я не знаю, почему именно вы в итоге стали той, которой была дана роль дочери господина Ланге, но изначально за всеми тремя одинаково следили и незаметно держали под сильной охраной.

Я не нашла, что на это ответить. Разве что поняла, что найти меня было не так просто. Наверное, мама постаралась, а еще я вспомнила того мужчину, который меня похитил. Он изначально знал, кто я. Долгие годы присматривал за мной. Возможно, изначально, еще тринадцать лет назад стер мое происхождение. Но, по определенным критериям нашлось три претендентки и я все же была включена в их число.

Но, проклятье, для меня стало шоком то, что, оказывается, за мной следили целых девять месяцев. Клянусь, я ни разу ничего необычного не заметила.

— Господин Ланге сам никаким образом не участвовал в наблюдении. Он лишь сказал охранять всех троих, пока не пройдет полное расследование и не будет решено, какая из девушек будет объявлена его дочерью, но я помню, как по его приказу ему принесли фотографии, каждой из претенденток и господин Ланге впервые увидел, как выглядела каждая из девушек. На двух других он лишь раз взглянул, с обычным для него безразличием, а вот на вас… На вас он смотрел долго.

Я сразу поняла, что на фотографии он решил посмотреть, желая увидеть в одной из девушек черты внешности моей мамы и уже из этого предположила, что на мою фотографию он смотрел долго по той причине, что начал предполагать, что это я, но… Мы с мамой вообще не похожи. Вот просто вообще. Разный цвет волос и внешность. Ни одной хотя бы отдаленно похожей черты.

— Девять месяцев не маленький срок, — продолжал Вальзер. — Я думал, что господин Ланге все так же останется безучастным, но, опять-таки, по приказу ему, время от времени, приносили папки с информацией о троих претендентках. Там было все. Что вы делаете, что предпочитаете, куда ходите и кто вас окружает. Все до мелочей. Я видел, что папки с двумя другими девушками оставались не тронутыми, но вашу он просматривал. Тогда господин Ланге жил в Ганновере, но я прекрасно помню, как он вернулся в Мюнхен. Пока мы ехали из аэропорта в его особняк, я рассказал о некоторых рабочих делах, а потом то, что касалось слежки за тремя претендентками. И я невзначай сказал, что вы, госпожа Нагель, в это время как раз играли на скрипке на площади Одеонспланци и господин Ланге сказал заехать туда. Вы, как раз находились недалеко от дороги. Машина остановилась около тротуара и господин Ланге открыл окно. Тогда он впервые увидел вас вживую и мы не уехали до тех пор, пока вы не положили скрипку в футляр и не ушли. А это было около часа.

Я опустила голову и нахмурилась. Раньше я и правда играла на скрипке на площади Одеонспланци. У меня тогда была старенькая скрипка и я со своими одногруппниками ходила туда. Главным заводилой был Тиль, но мне его затея безумно нравилась. Я с радостью играла, совершенно не чувствуя стеснения перед теми, кто подходил послушать меня. Еще с нами был один парень, который играл на гитаре. Мы с ним чередовались и когда он брал в руки инструмент, я тянула одногрупниц танцевать. Мы пели песни, дурачились, смеялись и без перестану улыбались. А потом я опять брала скрипку и вновь играла. Часто импровизировала и неизменно тянула девчонок подпевать. Но ту скрипку я разбила еще весной, из-за чего прекратились наши походы на площадь. И, если я правильно понимала, Ланге впервые увидел меня где-то через три, или четыре месяца, после того, как за мной начали следить.

Слышать слова Вальзера для меня было просто дичайше странно.

— Я думал, что вас точно не сделают той, которая будет представлена, как дочь господина Ланге, — сказал мужчина. Мы как раз остановились на светофоре.

— Почему?

— Потому, что я хорошо знаю господина Ланге и то, что происходило было крайне необычно. Он человек, чья жизнь расписана по минутам и так просто потратить час времени на просмотр уличного концерта — не в его характере.

— Вау! Он потратил целый час. Это точно что-то значит, — я саркастично фыркнула.

— Вы плохо знаете господина Ланге, — светофор зажегся зеленым светом и машина вновь тронулась с места. — И вы не представляете сколько дел у того, кто руководит такой много миллиардной судостроительной компанией. Конечно, у господина Ланге множество помощников, которым поручена часть работы, но есть немало того, что может сделать только он. Как раз эти дела самые важные. Каждая минута господина Ланге стоит огромных денег. Тогда, на просмотр уличного концерта был потрачен час и, плюс, время, которое заняла дорого до площади и обратно. Из-за этого пришлось перенести важную сделку. И, нет, не потому, что она была назначена как раз в это время. Сделка должна была пройти вечером, но из-за потраченного, простите, впустую времени, пришлось менять все расписание дня господина Ланге и что-нибудь вычеркивать из него. Женщина, которая занимается составлением этого расписания, переписывала все, что было назначено на ближайшую неделю, чтобы втиснуть сделку. Потом, правда, переписывала заново, но уже весь месяц, так как господин Ланге сказал, что раз в две недели ему нужно по два часа свободного времени.