— Мисти, ох уж эта чертова Мисти, она меня просто поражает! Святоша в белом платьице! Мисс-не-растаю-никогда. А потом она поступает вот так с тобой.

Грейс крутанулась на своем стуле и посмотрела на сцену, где Билли блевал пивом в толпу. Она покачнулась вперед, и Терри поддержал ее, обхватив двумя руками за талию.

Он так и не убрал руки, оставаясь сидеть, как на заднем сиденье мотоцикла. И внезапно почувствовал, как твердеет его член. Талия девушки была почти невидима, он почти мог обхватить ее ладонями. А таких коротких юбок, как у нее, он еще не видел. И он восхищался ею — она была сильной девочкой из Нью-Йорка, которая осмелилась пройти через толпу Дэгенхэмских Псов в таком наряде.

— Ну а что ты думаешь? — спросила Грейс.

Терри лишился дара речи.

Он почувствовал ее теплую ладонь у себя между ног.

— О Билли, я имею в виду, — рассмеялась Грейс. — Думаешь, он провалился?

Она убрала руку. Терри перевел дух.

— Этот парень все еще смотрит. — Он указал на Уорвика Ханта, который жался к периметру толпы. — Билли планку перегнул, но, возможно, и это прокатит.

Грейс наполовину отвернула голову. Прикоснулась рукой к его лицу. Терри нравилось то, как она к нему прикасалась. Одно прикосновение, и его штаны начинали трещать по швам.

— Ты достал наркоту? — спросила Грейс, и он кивнул.

Она блаженно зажмурилась. Грейс была девушкой, которая очень любила наркотики.

— Тогда пошли отсюда, — сказала она.

Уорвик Хант отвернулся, с него явно было довольно, и Терри понял, что хеппи-энда Билли не видать как своих ушей. — Здесь слишком много посторонних. — Грейс повернулась лицом к сцене, но протянула руку и ласково ущипнула его за ягодицу. — Если бы мне нужны были накачанные пивом бездельники, я бы осталась в Нью-Джерси!

Музыка внезапно оборвалась. Билли злобно тыкал пальцем в кого-то из слушателей и требовал перестать швырять вещи. Это стало своего рода условным сигналом, по которому на сцену градом посыпались стаканы, банки и стулья.

Билли подобрал пивной стакан, приземлившийся на микрофон, и швырнул его со всей оставшейся силой в толпу. Терри проводил стакан взглядом — тот просвистел над толпой и влетел прямо в голову Уорвику Ханту. Продюсер рухнул на пол в брызгах крови и осколках разбитого стекла. Банки и бутылки посыпались, как залпы с «Эджинкорта». Билли Блитцен и «Пи-45» поспешно уносили ноги со сцены.

— Да, пошли, — наконец отозвался Терри, — Раздрай полный.

Полагалось ломать барьеры между сценой и залом! Им полагалось отличаться от предыдущих поколений!

И в самом начале это было осуществимо — в «Вестерн уорлд» царила какая-то совершенно экстравагантная демократия. Но вскоре это стало всего лишь удобным предлогом для того, чтобы распуститься и вести себя как полный кретин. Терри когда-то любил это место. Теперь же все, что он любил, — он потерял. Ему хотелось поскорее выбраться отсюда и взять с собой эту потрясающую девочку.

Терри спрыгнул со стула. Грейс спрыгнула вслед за ним и упала прямо в его объятия, будто случайно коснувшись его рта своими злыми губами, и он хотел ее все сильнее, но она отстранилась, смеясь:

— Полегче, тигр!

Он взял Грейс за руку, и она послушно последовала за ним, сексуальная и застенчивая одновременно, и Терри подумал о Мисти в чьих-то объятиях, подумал о Салли и шансе, который он упустил, но сейчас — сейчас он собирался поехать к себе домой с очень влиятельной фигурой, он собирался заняться любовью с одной из тех женщин, о которых фантазировали мужчины. И Терри казалось, что стоит только этой женщине оказаться в его постели, и все встанет на свои места, и мир снова станет лучше.

Но сначала ему нужно было проведать друга.

Билли сидел в гримерке, сгорбившись и зарывшись глубоко носом в пакетик с амфетамином. Когда он поднял голову, он был похож на Снеговика. «Пи-45» были сплошь в кровоподтеках, обозленные, и бурно спорили с менеджером по поводу денег.

Билли уже поздно было спасать. Он слизывал белый порошок с губ и подбородка.

— Дружищща! — захохотал он, увидев Терри, затем его глаза снова закатились, и он исступленно начал рвать на себе костюм, рубашку, галстук. Одежда, казалось, душила его. — Мой британский товарищщ!

— Господи Иисусе, — выдохнула Грейс и отвела взгляд.

И Терри знал, что так будет всегда. У Билли Блитцена в характере было какое-то упрямое безрассудство, какая-то неуемность, — а если вы так неуемны, тогда вы не подпишете контракт с Уорвиком Хантом и не отправитесь записывать альбом с Филом Спектором в Нассау.

Если вы будете жить вот так — вы разрушите себя. Вы погибнете, подумал Терри, и чуть не зарыдал.

Все эти песни Билли, которые так любили в «Вестерн уорлд», — все они были лебедиными, и это разбивало ему сердце.

— Надо сделать еще один выход… Может, ты напишешь… К черту этого Уорвика Ханта… а потом устроим вечеринку.

Один из членов «Пи-45», барабанщик — который чуть не придушил Умника ранее этим же вечером, а казалось, что несколько световых лет назад, — резко повернулся к лидеру группы. Терри видел, что под крашеными волосами и яркой одеждой он был действительно стариком.

— Вечеринка окончена, чертов кретин! — гаркнул тот в одурманенное лицо Билли.

Терри в два шага пересек гримерку и прижал барабанщика к стене.

— Оставь его в покое, урод! — крикнул он, а затем сел рядом с другом на скамеечку, обнял его рукой за худые плечи. Между ними стояло облако белой пыли.

— Билли, мне надо идти, — тихо сказал Терри и побоялся смотреть в несчастные глаза друга. И когда он вспомнил ту ночь несколько лет спустя, когда до него только дошли слухи о смерти Билли Блитцена, Терри понял, что из всех предательств той ночи хуже всего было то, что в ту минуту он бросил Билли Блитцена в гримерке клуба «Вестерн уорлд».

— Пойдем, Терри, — сказала Грейс, и они в обнимку вышли из здания.

Ночной воздух был наполнен странным звуком, и сначала Терри не мог понять, что это было. А затем вдруг понял. Музыки не было. Никто не играл на сцене, и рэггей закончилось. Музыка оборвалась.

Грейс не выразила абсолютно никакого удивления по поводу машины, которая была припаркована поблизости.

Ох уж эти американцы, подумал Терри, ничем их не удивишь.

«Форд капри» для них ничто.

Рэй выскользнул из постели в поисках балкона, и все казалось ему непривычным.

На кофейном столике величиной со стол для пинг-понга стояла лампа в форме яйца Никогда таких раньше не видел, подумал Рэй. Кругом были расставлены пепельницы размером с собачью миску. Вот это тема! Золотые пластинки в стеклянных рамках. Такие Рэй видел только на стенах звукозаписывающих студий, но никогда — у кого-нибудь дома. С низкой и вытянутой мебели все еще не сняли целлофан, и она напоминала гигантские презервативы. К чему все это? Книжный шкаф с приставленной к нему деревянной лесенкой — хочешь верь, а хочешь нет: все книги — любопытным образом одинаковые, с непогнутыми корешками, словно их закупили оптовой партией. Н-да, чтоб мне провалиться!