Тем временем лорд Кимберли решил задействовать для давления на Японию весь дипломатический корпус европейских государств в Китае, Корее и Японии. Им были даны указания английским дипломатам официально обратиться к дипломатическому корпусу в Петербурге, Вашингтоне, Париже, Берлине с целью объединить усилия для недопущения военных действий. Об этом даже говорила Ее Величество Королева Виктория на сессии закрытия парламента! Однако усилия оказались тщетными. Госсекретарь США Уолтер Грэшем заявил, что участие третьих стран должно быть «исключительно дружественным», о чем уже даны соответствующие указания посланнику в Японии и Корее — поскольку корейское правительство обратилось за помощью к США в разрешении конфликта. Министр иностранных дел Германии барон Ротенган в беседе с посланником Англии в Германии сэром Эдвардом Малетом заявил, что правительство Германии совершенно не заинтересовано в корейском вопросе и, хотя оно желает мирного разрешения конфликта между Японией и Китаем, тем не менее, не намерено принимать активного участия в совместном вмешательстве в этот конфликт. Министр иностранных дел Франции Габриэль Ганото дал исчерпывающую информацию послу Англии Эдмунду Монсону: Франция не имеет крупных интересов в Корее, она воздерживается от ответа на предложение Англии до тех пор, пока не поступят точные сведения по этому вопросу. Заинтересованность «поучаствовать» выразила лишь Италия — точно зная, что ничего серьезного сделать не сумеет, но заявит себя в числе «влиятельных».

Япония не ожидала ничего серьезного от английских усилий. Поэтому к поднявшейся в Европе шумихе Муцу и Ито относились спокойно: в Корее все шло по плану. Время «Ч» неотвратимо приближалось…

Неудачными оказались и усилия США, предпринятые непосредственно по просьбе Кореи. Обращение к посредничеству США было продиктовано исключительно высоким авторитетом секретаря американской миссии в Сеуле Х. Н. Аллена — врача-миссионера, излечившего после «почтового» мятежа нескольких родственников королевы Мин. Он был своеобразным агентом влияния США при корейском дворе, и посланник Джон Силл весьма прислушивался к его мнению. Официальная просьба о посредничестве была получена 18 июня. В ней говорилось, что восстание тонхаков подавлено, причин для присутствия японских и китайских войск в стране нет, необходимо их вывести. Аналогичная просьба о посредничестве США была передана телеграммой посланнику Кореи в США И Сынь Су. По согласованию с американцами, корейские власти обратились с соответствующими просьбами к дипломатам европейских стран, находившимся в Сеуле. Результатом их совместной деятельности стал так называемый меморандум 25 июня.

В этот день посланник Силл пригласил в американскую миссию представителей Англии, России, Германии и Франции, получивших аналогичные обращения. Американский посланник предложил направить японскому посланнику Отори и резиденту Китая Юань Шикаю меморандум с требованием одновременного вывода войск обеих стран. Консул Германии Ф. Крин отказался принять участие в демарше, ссылаясь на отсутствие соответствующих инструкций от своего правительства. Представители трех других государств согласились с предложением Силла. Текст меморандума гласил:

«Ваше Превосходительство, мы имеем честь сообщить Вам, что правительство Кореи обратилось к нам с просьбой оказать дружескую услугу в вопросе о создавшемся в Корее положении и предлагает в качестве разрешения существующих затруднений одновременный вывод китайских и японских войск с корейской территории. Мы, нижеподписавшиеся дипломатические представители, торжественно представляем Вашему благосклонному вниманию это предложение как путь, отвечающий чести и достоинству двух великих наций, с которыми наши правительства находятся в дружеских отношениях.

Мы уверены в том, что Ваше Превосходительство поймет, что интересы наших правительств глубоко затронуты, поскольку дальнейшее пребывание иностранных войск на корейской земле может легко привести к осложнениям, неблагоприятным для безопасности наших народов.

Мы сочтем за честь, если Ваше превосходительство соблаговолит при первой возможности вручить эту ноту своему правительству. Мы, безусловно, одновременно передадим просьбу корейского правительства нашим правительствам. Примите и прочее.

Джон М.Б. Силл — от Соединенных Штатов Америки

Павел де Керберг — от России

Ж. Лефевр — от Франции

К. Т. Гарднер — от Англии».

Пометим на полях: меморандум сильно запоздал. Три дня тому назад Муцу прервал переговоры с Китаем, и для их возобновления требовалось нечто гораздо более серьезное, чем совместное письмо нескольких дипломатических представителей в стране, которую всерьез не рассматривали ни в Пекине, ни в Токио. Японцам было даже на руку, что европейские дипломаты усердно мусолят тему совместного вывода войск из Кореи — в то время как японские войска прибывали в страну. Эти дипломатические изыски были своего рода отвлекающим маневром для мирового общественного мнения. Под их прикрытием Япония методично делала свое дело: готовилась к войне.

Тем временем корейский посланник в США И Сынь Су изо всех сил пытался склонить государственного секретаря Уолтера Грэшема к тому, чтобы его усилиями привлечь к проблеме мировое общественное мнение — вплоть до созыва по этому вопросу чрезвычайной конференции мировых держав. Однако в личной беседе Грэшем разъяснил ему, что правительство США сочувствует корейскому правительству и уважает суверенитет Кореи, в силу этого Государственный департамент вынужден проводить политику нейтралитета в отношении Кореи, Японии и Китая. США считают себя вправе прибегать в отношении Японии лишь к средствам, носящим дружеский характер, и совершенно не могут пойти на вмешательство совместно с другими государствами. То есть вмешательства США Япония также могла не опасаться. Поэтому попытки посланника США в Японии Эдвина Дана каким-то образом продемонстрировать возможное участие США в разрешении конфликта были встречены в Токио с вежливой снисходительностью: беседовать на эту тему с американцем было поручено одному из заместителей министра иностранных дел Хаяси Тадасу. Господин Хаяси в который уже раз разъяснил стремление Японии к прогрессу и крайнюю ее заинтересованность в скорейшем реформировании внутреннего устройства Кореи, причем вероломный и закоснелый в своем средневековье Китай всячески этому противится. Япония намерена добиваться своего любыми средствами, и если война начнется — то это будет всецело на совести Китая. Все дальнейшие действия американских и европейских дипломатов были обречены на неудачу. Япония добилась главного: в ее будущую войну с Китаем третья сторона не вмешается.

Так провалились все попытки посредничества в разрешении возможного конфликта между Китаем, Японией и Кореей. К двадцатым числам июля обстановка стала настолько взрывоопасной, что Ли Хунчжан принял решение отказаться от всяких дипломатических шагов и заняться вплотную приведением китайских войск в боевое состояние. Еще 12 июня было получено распоряжение императрицы о подготовке плана военной кампании. Но в июне разрывать дипломатические отношения и начинать войну Китаю было крайне невыгодно — почему Ли Хунчжан и затеял всю эту дипломатическую возню, имея, впрочем, весьма призрачную надежду сохранить зыбкое статус-кво некоторое время. Про себя он уже не сомневался в том, что воевать придется, и был крайне заинтересован в вовлечении в эту войну третьей силы. В ответной телеграмме в Пекин он сообщал свои соображения: «Япония прочно обосновалась в районе Сеула и в самом Сеуле и положение ее там устойчиво, в то время как наши войска численностью в две с половиной тысячи человек находящиеся под командованием генерала Е Чжичао, изолированы и находятся в опасном положении. Следует срочно получить высочайшее указание о выборе стратегически выгодной позиции, ее захвате и закреплении там наших войск. Я полагаю, что войска следует выводить по северной дороге. Пхеньян является стратегическим пунктом, который легко удержать, и если он будет находиться в наших руках, это обеспечит нам возможности маневрирования. Прежде всего нужно вывести в безопасное место войска генерала Е Чжичао, и лишь потом, когда позволит обстановка, двинуть их дальше. Уже сейчас следует направить в Асан пять транспортных судов для переброски войск по реке Тэндоган, чтобы закрепиться в Пхеньяне. Одновременно необходимо направить военно-морской флот, поручив ему оказывать войскам поддержку, а именно — держать оборону устья реки, с тем, чтобы обеспечить действия наземных войск…Таково мое мнение о последовательности мероприятий».