Ольге вдруг стало неожиданно легко. Она открыла дверь,выпустила Стаса и поняла, что вместе с ним уходит все то, что мешало спать поночам, мучило, жгло душу. Ее прошлое ушло. Остались только воспоминания, уроки,но больше не было ни ненависти, ни отчаяния, ни злости. Все это Ольга пережила,переросла и сегодня проводила – как она думала, навсегда.

Ольга лежала на ковре в гостиной, закинув голые ноги надиван, и пила шато (кажется – 85-го года), которое откупорила в честь славнойпобеды над бывшим мужем. Грозовский валялся на диване, листал какой-тоитальянский журнал о новинках полиграфии. Ольга пощекотала его босой ногой.

– Дим? Я молодец?

– А то! – отозвался Грозовский, не отрываясь от журнала.

– Я молодец! – Ольга перевернулась на живот, вытянулась наковре.

– Если бы ты меня видел, ты бы гордился!

– Я и так горжусь, перманентно, – Грозовский сделал какие-топометки на полях. – Тебе налить еще?

Ольга помотала головой.

– Знаешь, как мне ему в башку хотелось чем-нибудь запустить?Ты просто не представляешь! А я такая вся сдержанная-сдержанная…

– Это правильно. – Грозовский отложил журнал, сел рядом сней на ковер, провел пальцами по спине, и Ольга чуть не замурлыкала, как кошка,которую почесали за ухом.

– М-м-м… Еще…

– Значит, суд отменяется? Он тебе просто продает детей?

– Угу. Я… ты знаешь, я чего угодно ожидала, но чтобы онпредложил мне их купить?! И эта дура с сиськами в вырезе все время его в боктолкала!

Ольга захохотала, вспомнив дуру с сиськами.

Дима сделал заинтересованное лицо:

– Да? Как же я сиськи-то пропустил?

– Да ты все пропустил! Я им целое шоу устроила!

Грозовский не понимал, на кой черт вообще было метать бисерперед свиньями. Но раз ей это доставило удовольствие – так и слава богу. Ольгаприкрыла глаза, мечтательно улыбаясь:

– Ди-и-имка… Я даже не верю… Господи, неужели я заберудетей?! Неужели они снова будут со мной?!

Грозовский плеснул себе вина. Хорошее вино, надо иметь ввиду, что урожай 85-го года – очень даже ничего. А он-то всегда думал, что 85-й– плохой год…

– Ты смотри там поаккуратнее. А то как бы твои родственникииз глубинки не пронюхали, что ты готова сколько угодно заплатить, лишь бызабрать детей.

Ольга перевернулась на бок, приподнялась на локте:

– Дим. Дай мне денег. Взаймы.

– Сколько?

– А сколько у тебя есть?

Грозовский хмыкнул. Хороший вопрос.

– У меня много есть, а сколько надо-то?

– Я хочу купить квартиру. Прямо сейчас. Но у меня нет такихденег.

Квартиру?

– На черта тебе квартира?

Ольга взяла его ладонями за лицо, повернула к себе:

– Дим, я не могу привести их сюда и посадить тебе на шею. Тыкогда-нибудь жил с чужими детьми?

Господи, о чем она? Он и со своими-то никогда не жил… Да инет у него никаких детей. Во всяком случае, ему ни о каких таких детях неизвестно.

– Ты не сможешь с ними. А они не смогут с тобой. Мы должныпобыть одни… ну, хоть какое-то время. Нам придется заново… привыкать друг кдругу. Мне няню придется искать. У Машки аденоиды, ее надо какому-нибудь врачупоказать. А Мишку в школу пристраивать…

Дима скривился, как от зубной боли, встал с ковра и пошел накухню за новой бутылкой. Разумеется, он даст ей денег, купит она себе квартиру,нет проблем. Но настроение было испорчено, и капитально. Ему нравилось жить сОльгой. Во всяком случае – пока нравилось. И совершенно не хотелось, чтобы онасъезжала на какую-то непонятную квартиру со своими непонятными детьми. Нупочему людям вечно надо все усложнять?! Так все хорошо шло… А переезд этот…Мотайся через весь город, выбирай время, решай, кто у кого ночует… Хотя,разумеется, она права. Ни с какими детьми он жить не может и не хочет. Особенноесли у них аденоиды.

Ольга подошла сзади, потерлась щекой.

– Прости… Я думаю, так действительно будет лучше.

Дима пожал плечами:

– Наверняка. Я никогда не жил с детьми. Я ничего не понимаюв нянях и аденоидах.

Ольга прижалась теснее, зашептала горячо:

– Тебе и не нужно, Димочка, миленький. Ты… совсем другой. Тыу нас свободный мальчик, плейбой, умница, все девчонки в офисе от тебя без ума…

Все так, снова права. Он умница, плейбой, девчонки от негобез ума. И он совершенно свободный мальчик.

Потом была свистопляска с квартирой. Дарья сосватала Ольгетолкового риелтора, через которого в свое время ей удалось прикупить отличнуюстудию на Садовом за вменяемые деньги. Риелтор оказался действительно золотой,тут же понял, что квартира нужна быстро, и через две недели бесконечныхсозвонов, просмотров и переписки по электронной почте нашел Ольге «сталинку» вдвух шагах от Баррикадной – не очень большую, но с хорошей планировкой, аглавное – чистенькую, со свежей сантехникой, пластиковыми окнами и вполнеприличной ванной. Сделать косметический ремонт – и можно жить.

Ремонт, правда, затянулся. После работы Ольга день черездень моталась на квартиру, ругалась с прорабом, но дело двигалось с черепашьейскоростью. Прораб клялся, что рабочие торопятся изо всех сил, говорил, что надобы добавить денежек за срочность… Ольга обещала добавить, но через три неделиквартира все еще была не готова.

По вечерам Ольга звонила подруге жизни Наде Кудряшовой,кляла на чем свет прораба и рабочих. В конце концов, решив, что здесь требуетсяличное ее, Надежды, вмешательство, подруга жизни взяла отпуск и приехала встолицу. Через четыре дня ремонт был окончен и обошелся Ольге значительнодешевле, чем предполагалось.

Ольга привезла детей в Москву. Надежда встречала их навокзале.

По дороге с вокзала до дома они попали в жуткую пробку наСадовом. Дети устали, капризничали, Машку укачало. Ольга успокаивала ее, какмогла, Надежда совала лимонные леденцы, чтобы Маню не так тошнило. Домой ониприехали совершенно вареные.

Надежда суетилась в дверях, сетовала, что нету у них кошки,чтобы пустить вперед.