Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На самом деле «Строймастер» ни при чем. Она сидит в конторе,в то время как все нормальные люди давно ужинают по домам, потому что Димасобирался вечером заскочить в офис. Он уехал к заказчикам сразу после обеда исказал, что вечером, скорее всего, заглянет. Вот Ольга и ждет.
В конце концов она поняла, что ждать дальше бесполезно, – ниодин идиот не потащится в офис в половине одиннадцатого вечера. Ольга сгреблабумаги в ящик стола, заперла кабинет. В офисе было пусто, ни одной живой души.Даже уборщица уже ушла. Ольга направилась к лифтам, свернула за угол и нос кносу столкнулась с Грозовским.
– Дим! Я думала, ты уже ушел.
– Я только пришел.
Они были совсем одни в пустом офисном коридоре. Всеслучилось очень неожиданно. Ольга даже не успела испугаться. Просто подошла кнему, встала на цыпочки, потянулась и поцеловала.
Грозовский молча ухватил ее за руку и потащил по коридору навыход. Они целовались около машины, а потом – в машине, потом – в лифте, подороге на сорок первый этаж. Жил Грозовский под самой крышей свежеотстроеннойвысотки.
Ольга считала, что за десять лет замужней жизни успелаузнать о сексе все. Оказалось – не знала и десятой части. Она и представить немогла, что шестичасовой марафон на ковре в гостиной – это только начало. Все еепредставления о занятиях любовью оказались лишь вершиной айсберга, и Грозовскийраз за разом утаскивал ее на глубину, туда, где были скрыты истинныенаслаждения. Она выныривала на поверхность, задыхающаяся, обессиленная, но едваотдышавшись, кидалась в омут с головой – снова, и снова, и снова… И она считаласексом то, чем они занимались со Стасом?! Господи, какая же она была дура!
Ольга перевернулась на бок, приподнялась на локте,потянулась за бутылкой «Перье», чудом уцелевшей в этом погроме. По спальнеразбросаны были подушки, скомканная простыня валялась на полу рядом сперевернутым креслом. И когда они умудрились кресло перевернуть?..
Грозовский со стоном сел на разгромленной постели, потянулсяза водой:
– Ну, ты даешь… А я-то думал, в провинции скромные нравы…
Ольга потерлась головой о его голый живот:
– Я даже представить себе не могла, когда впервые к тебе наработу пришла…
– Сомневалась в моих способностях?
– Ничуть я не сомневалась в твоих способностях! Я в своихсомневалась. И вообще… Во всем…
– Перестала?
Она улыбнулась, как сытая кошка, забрала воду, поставила покровать:
– Пока не знаю…
– Не знаешь?!
– Нет…
– Ну давай попробуем разобраться…
Потом они лежали на кровати, будто выброшенные на берегжертвы кораблекрушения. Сил не было ни говорить, ни шевелиться. Зато Ольгасовершенно перестала сомневаться в своих способностях. И во всем остальном –тоже.
В офис они приехали к обеду. Ольга бы и вовсе никуда непоехала, но позвонил адвокат, Илларион Израилевич. Он собрал миллионнеобходимых бумаг, но для того, чтобы начать дело, требовалось собрать ещедесять миллионов справок, характеристик, квитанций, и прочего, и прочего…Пришлось Ольге выбираться из койки и ехать сначала в банк, потому что ИлларионуИзраилевичу требовалась выписка с ее лицевого счета, а потом в контору…
В тот же вечер Грозовский предложил Ольге переехать к нему,на сорок первый этаж.
…Она работала в два раза больше обычного, занималась любовьюдо полного изнеможения, помолодела на десять лет и думала, что навсегдаизбавилась от прошлого. А потом появился Стас. И оказалось, что никуда еепрошлое не делось.
Было начало ноября. С утра пошел мокрый снег, и дороги тутже развезло в кашу. Машина – новенькая, всего месяц назад купленная – была всяв грязи, и Ольга, подъезжая к дому, думала, что с утра надо будет заскочить намойку.
Она загнала машину на подземную стоянку и пошла к подъезду.Рядом с будкой охраны топтался какой-то мужик, дымил сигаретой. Завидев Ольгу,мужик отшвырнул в сторону окурок, шагнул навстречу:
– Привет! Ты че? Не узнала?
Она узнала, конечно. Она бы его где угодно узнала.
Ольга проявила пленки и теперь собиралась печататьфотографии. В свете красного фонаря реактивы в ванночках похожи были на кровь.Ольга покрутила увеличитель, навела резкость… На негативах угадывались лицадетей… Вот Мишка, а это – Машка, кажется, на утреннике… Одну за другой Ольгаопускала фотографии в ванночку с закрепителем. На бумаге медленно проступалоизображение… Стас. Стас. Снова Стас… Ни Мишки, ни Машки, ни утренника – одинтолько Стас, на всех фотографиях. Откуда он тут? Почему?
Ольга рывком села на кровати, закрыв лицо руками. Рядомзаворочался Грозовский, приподнялся на локте:
– Ты что? Опять? Хочешь, чаю принесу?
– Нет.
– Тогда валерьянки?
Ольга помотала головой. Не хотела она никакой валерьянки.
– Тогда водки? – не унимался Дмитрий.
– Нет.
– А пистолет?
Ольга покосилась на него. С ума сошел, что ли?
– Зачем?
– Ну как? Застрелиться и не жить.
Ольга прижалась к нему, поцеловала в висок:
– Дим, ты бы спал, а?
– Ну разумеется. Я буду спать, а ты страдать. Прелестно.
Грозовский еще немного полежал, потом натянул халат ипотащился на кухню. Потянуло сигаретным дымом, зашумела вода. Пришла Ольга,уселась за стол, скрестив под креслом босые ноги. Смотрела, как Грозовскийдокуривает, как наливает сок в высокий стакан.
– Тебе налить?
Кивнула, взяла стакан, а у самой руки дрожат.
Грозовский широко, во всю пасть, зевнул. Он ненавидел рановставать. А еще ненавидел проблемы. И всегда старался их по возможности быстрои безболезненно решать.
– Твой упырь приедет к двум часам, а сейчас полседьмого. –Грозовский налил еще соку, залпом выпил. – Тебе, матушка, надо себя в рукахдержать. Нельзя так распускаться.
Ольга смотрела снизу вверх, виновато, как нашкодившаясобака:
– Я стараюсь, Димка.
Но он все не унимался.
– Оно и видно, как ты стараешься. Легли в четыре, междупрочим. И в полседьмого – подъем. А я потом на совещании засну.