Черт, а ведь теперь и правда может! Или подселить в чье-то тело ее душу. И тогда…

— И все же вам теперь нужно быть осторожными.

— Почему? — потеряв к бесам рогатым нить разговора, спросила я.

— А потому, дорогая Кэтрина, что таких как вы всегда будут бояться…

— Вы же член совета магистрата. Прикроете наши задницы от всевидящих глаз общественности.

— От всех не смогу, Кэт. Тем более, что вы весьма специфическая пара. А Абрахам всегда у всех на виду. Я не всесильный.

— Ничего, — осознав, что в принципе уже могу и встать, сказала я. — мы тоже с Абрахамом не первый раз в морге…

— Надеюсь, ты осознаешь…

— Больше чем вы.

Я поднялась и чуть ковыляя, поплелась к двери.

Может, это было не красиво и не правильно по меркам аристократии, но я вроде как аристократкой и не признана. Да и думала только о том, что у меня снова появилась возможность увидеть Абрахама.

* * *

Но не успела я переступить порог, как на меня налетел Эвер.

— Жива! Слава Единому!

— Та да. Только ему и слава. Нужно не забыть свечек в Храме понаставить. А то страшноватенько, право слово. Чуть удача не подвела… — И тут меня словно молнией прошило: — Милка… скажи, что вы ее нашли!

Эвер помрачнел, но кивнул.

— Говори, — оперлась я на его руку, понимая, что от долгого лежания, ноги не очень-то хотят меня держать.

— В старости ты будешь рассказывать внукам, что помыкала королем! — натянуто улыбнувшись, пошутил Высочество.

— Вообще-то принцем. И не заговаривай мне зубы, — мотнула я головой в сторону мужского крыла, намекая на то, что все мне можно и по пути рассказать.

— Как только вы выбрались, словно из-под земли появилась Салин Рхавор, оборотниха. — Я кивнула, давая понять, что склерозом не страдаю. По крайней мере, не настолько. — Она и сказала, что Стейл всегда держит слово и рассказала, где искать Милвену. Оказалось, что в принципе ничего особенного. В одном из поместий Сивэ, на берегу моря. Час верхом от столицы. Сейчас она под защитой дома Хворсов. Но боюсь, что это ненадолго…

— Почему?

— Илкаром Сивэ заявил не нее права…

— Не заставляй меня нервничать, Эвер. Мне пока не желательно. Говори нормально.

— Его отец подписал обязательства. Милвена Лорас становится женой мастера Сивэ, а семейство Лорасов получает денежную компенсацию. Договор заверен третьим независимым лицом, проверен нами на подлинность…

— Могли бы и не стараться, — процедила я сквозь зубы, понимая, что у меня еще и отдышка к полному комплекту недугов. Или это я просто так разозлилась? — Там такое семейство, что они могут.

Я перевела дыхание и снова кивнула, подтвердив, что вполне способна идти дальше.

— Держите их на расстоянии. Мне нужно чуть оклематься и выбраться из этих казематов.

— Кэт! Боюсь, что по закону Сивэ прав. Деньги он уже передал дому Лорас и, насколько мне известно, возвращать там уже нечего.

— А по справедливости всем бы их наследства лишить, чтобы таких, как сами, сволочей не плодили. И Эвер, если бы я жила по закону, то очень не долго. Ладно, Высочество, будь другом, проконтролируй, чтобы никто ничего наворотил. Или мастер Меча пусть проконтролирует. Я в долгу не останусь.

Эвер улыбнулся и едва заметно кивнул.

Я тоже слабо улыбнулась в ответ. Хотелось спросить, как сама Милка. Не причини ли ее чего непоправимого. Но не у Рыжего же спрашивать о таком!

— А суке блохастой, я как-нибудь при следующей встрече хвост на шее бантом завяжу. Клянусь всеми котлами ада.

— Боюсь, она на территории Идмири появится не скоро. Кажется, ей дошло с кем ее угораздило связаться…

— Плохо. Очень плохо, — прошипела я сквозь зубы, отпустив руку Эвера и тут же взявшись за ручку двери в палату. — Если меня сейчас будут бить, связывать и волоком тащить назад, не рассказывай никому. Не добивай мою и без того едва живую репутацию.

— Клянусь, от меня этого никто не узнает.

* * *

В палате Абрахама Волена было тихо. Чуть сопел во сне сам болеющий. Ни капельки, кстати, не изменившийся. Даже посвежевший, к слову.

Многое стало понятней. Почему у него не черные, а молочно белые волосы. И не карие или черные, а зеленые — глаза. Как у него получалось воздействовать на организм человека, пусть даже не для лечения, хотя и для лечения тоже. Ну и применяя темные потоки. Мне конечно еще во многом стоит разобраться. Но в общем…

Я тихонько приблизилась и глубоко вдохнула. Обоняния коснулись запахи успокоительных, цветов и жареной курицы с инийскими специями. Последний был настолько ярким, что у меня в животе восстание голодных глистов началось.

Вот где настоящая дискриминация. Как меня как каким-то супом кормили, даже на вид таким, словно его уже кто-то ел. А его — курочкой. Я за него переживаю. Реву как дурочка, а он тут… Не иначе Олем расстаралась! Пожертвовала близкой родственницей — как пить дать.

Курица, разделенная на части, призывно развалилась на большом блюде, среди свежих овощей, завлекая отощавшую несчастную дискриминированную болезную меня румяной корочкой.

Вообще, меня никогда в таких случаях упрашивать не нужно было.

Именно потому я цапнула блюдо и села прямо на кровать рядом с Абрахамом. И тут же выбрав себе ножку, вгрызлась в нее, как бездомная псина в оброненную колбасу.

Нет! все же немного похудел. Или это так неудачно тень падает?

Как бы там ни было, глядя в тот момент на Абрахама, я постепенно начала принимать, что почти все позади. Осталось совсем немного. Самые маленькие кусочки, которые мне, по сути, и не очень-то и важны. Ну, кроме Милки, конечно. Она — важна! Очень. И еще…

— Хоть не чавкай, раз увела чужой обед! — сказал болезный, и я от неожиданности, чуть не опрокинула блюдо.

— Если бы ты знал, какими помоями кормили меня, то не ворчал бы, — сказала я, проглотив, наконец мясо. — В отличии от некоторых у меня декан факультета целителей в поклонницах не числится.

— Вообще-то, это Эд принес! — улыбнулся Волен.

— Герр — гад! Вот стану миссис Волен, уволю его. Нет! Лучше — упокою. Он пока просто не знает, что теперь в доме я — главный страшный и ужасный некромант!

— Он все прекрасно знает. Как и то, что тебе пока вот этого нельзя было. Герамх при нападении вспорол тебя почти до пупка.

На это я рефлекторно заглянула за ворот балахона, в который меня здесь переодели, и во рту тут же стало горько. От плеча и почти до самого пупа действительно тянулись четыре уродливых, бугристых шрама. Какой кошмар. Хотя с другой стороны, не окажись там Абрахам то… все! Хладный трупик мой припадал зеленоватой крошкой неизвестного происхождения в подвалах Академии Магии и Ведовства.