— А он что, понял, кто это ему так «удружил»? Ты ж сам сказал: эксперты все на скопившийся метан списали.

— Понял, конечно. Как не понять? Когда милиция разъехалась и народ разошелся, Колька ему привет от своей матушки передал. Со значением. Дачник взвыл, порывался Кольке и мне уши надрать, да только зря это он: мы для своих лет парни рослые вымахали. Он нам кулак, а мы ему — два. Пошел вечером к Колькиному отцу права качать, так тот его с крылечка аккурат в крапивные заросли определил. Очень уж он за жену осерчал.

— А лесник откуда про вас узнал? От Колькиного отца?

— Да нет, сам догадался. Он — мужик мудрый, знает, кто из наших способен подобную каверзу выкинуть. Как мы с Колькой к нему в очередной раз в гости наведались, тут он нас и прихватил. Единственное, что спросил, — сколько мы толовых шашек извели. Ну, мы честно признались, что двадцать. Леший тогда за голову схватился: мол, для такого случая и двух-трех с лихвой хватило бы. Изъял у нас остатки взрывчатки и попросил впредь такие фейерверки не устраивать.

— А вы вот прямо так взяли и согласились? — с ехидцей поинтересовалась Гелька.

— Ну да! — подмигнул ей Игорь. — У нас в запасе еще вариант с кормовыми дрожжами был заготовлен. Так, на всякий случай. И никаких взрывов!

— Вы ненормальные! Оба! Внезапно Игорь встал и прислушался.

— Что такое? — насторожилась Гелька.

— Похоже, кто-то сюда едет.

— Но ты же говорил, что здесь мало кто бывает!

— Такое ощущение, что не нас одних на карьер потянуло. Через минуту-полторы они будут здесь. У нас с тобой два варианта: спрятаться и посмотреть, кого это черт несет. Либо, напротив, ничего не предпринимать.

— Мне надоело прятаться и метаться туда-сюда, как крысе! В конце концов, у нас с тобой есть оружие! И пусть хоть кто-нибудь посмеет ко мне сунуться!

— Я бы выбрал другой вариант, но, судя по всему, мы уже опоздали, — сказал Игорь, глядя на появляющиеся из-за насыпи машины…

* * *

Герман впал в апатию. Ему уже не хотелось ровным счетом ничего. Даже к страху, оказывается, можно привыкнуть. Когда из-за двери послышался шум машины, он не испугался, хотя понимал, что это вернулись бандиты. Впрочем, в этот раз они остановились далеко от водонапорной башни, поэтому послушать их разговоры ему так и не удалось. Да и не очень-то хотелось. Вероятность того, что машина принадлежит кому-то из местных жителей, была отметена им на корню. Да и что толку кричать, надрываясь, и колотить в дверь в надежде на то, что его услышат? Он так ослаб, что просто свалится без сил у двери, и этим все окончится. Поэтому Герман никуда не пошел, оставшись сидеть у облюбованной им стены. Убьют — так убьют. Рассчитывать на справедливость и волю случая глупо, и он в этом лично убедился.

Через некоторое время снова послышался шум моторов. Минуты через три после этого дверь распахнулась и в лицо Германа, ослепив его, ударил яркий свет переносного фонаря. Осознав, что настал его последний час, Герман мигом стряхнул с себя апатию и заголосил, кинувшись под ноги вошедшим и ползая перед ними на коленях:

— Не убивайте меня! Я ведь вам все рассказал: и куда Ангелина уехала, и как ее деревня называется. Хотите ее прибить — да пожалуйста! А меня отпустите! Христом Богом прошу, не надо! Не убивайте меня, мне еще жить и жить!..

— Тихо, парень. Все в порядке, — сказал чей-то незнакомый голос.

Подняв голову и кое-как сфокусировавшись на собеседнике, Герман понял, что перед ним стоит как по мановению волшебной палочки явившийся милиционер.

— Что ж вы так долго?! — завизжал Герман, одновременно пытаясь подняться из унизительной позы. — Совсем распоясались, мышей не ловите! И куда только ваше начальство смотрит! Подумать только: человека вот уже неделю как украли, а они даже не чешутся! Безобразие! Учтите, я буду жаловаться в вышестоящие инстанции! Вы даже не представляете, с кем связались!..

Не ожидавший такой резкой перемены в поведении вызволенного из плена мужчины, милиционер опешил и инстинктивно сделал шаг назад. А Герман, расправив плечи, наступал на него, грозя все новыми и новыми карами:

— По судам затаскаю! Мерзавцы! Лентяи! Бестолочи!..

Гелька тихонько, пока Герман не заметил ее, ретировалась назад.

— Это что за фрукт? — тихо спросил ее Игорь.

— Мой жених. То есть бывший жених, — с нервным смешком сообщила Гелька. — Теперь-то почти ясно, как Захарыч на меня вышел. Я ведь, кроме Германа, никому не говорила, куда собираюсь. Осталось только понять, каким образом у Захарыча оказались координаты Германа? Есть один вариант, но я про него даже думать не хочу. Если окажется, что еще и лучшая подруга меня предала, то и не знаю, как дальше жить и кому верить.

— У меня к вам, девушка, один-единственный вопрос: где вы таких находите? Редкостный образчик интеллигентной скотины. Честное слово: не было бы вокруг такого количества людей в форме, непременно бы набил ему морду. Просто так, для личного удовольствия.

— Веришь или нет, но я тоже! Руки так и чешутся дать ему в рыло!

— Сильно подозреваю, что это же желание в самом ближайшем времени посетит и господ милиционеров. Слышишь, как твой бывший разоряется?

Его спасли, а он вместо благодарности, готов на ребят всех собак спустить! Мерзкий тип!

— Слушай, давай о чем-нибудь другом поговорим? А то на душе так противно, слов нет.

— Ничего, не грусти. Видишь: всех твоих обидчиков повязали, жениха — пардон, бывшего жениха — спасли. Все закончилось! Ты жива-здорова, и у тебя есть я — разве этого мало?

Гелька удивленно, словно в первый раз его видела, посмотрела на Игоря:

— Извини меня, пожалуйста, у меня, похоже, после всей этой свистопляски ум за разум зашел. Ты сказал, что у меня есть ты. Ты имеешь в виду, что и дальше готов меня защищать? Или…

Игорь провел ладонью по волосам Ангелины, улыбнулся:

— И это тоже. Все очень просто: я хочу, чтобы ты стала моей девушкой. Ты понравилась мне с самой первой нашей встречи в «Харчевне». И хотя я знал, что мы вряд ли когда-либо увидимся снова, никак не мог выбросить тебя из головы. А потом там, на покосе, ты обернулась ко мне — и я пропал. Лина, в моей жизни было много женщин, я не монах и не аскет. Но редко кто мог заставить меня забыть обо всем на свете — так, как ты. Честное слово, я не представляю, как мне дальше жить без тебя. И поверь, мне очень нелегко далось это признание. Я предпочитал, чтобы женщины добивались моей благосклонности, я сам себя убедил, что никогда не буду бегать за юбками. И до поры до времени мне это удавалось.

Но ты — другая. И я очень боюсь тебя потерять. Не отталкивай меня, прошу!..

От признания Игоря Гелька изрядно растерялась. Да что там лукавить — она подозревала, что Игорь не просто так взял ее под свою опеку. Но одно дело предполагать, и совсем другое услышать это напрямую. И что же ему ответить? Она ведь твердо знает, что ей нужен совершенно другой мужчина: не такой независимый и сильный, как Игорь, которым она при всем желании не сможет управлять. А раз так…