Наша любовь друг к другу становилась всё больше и больше. Иногда мы не могли сдерживать собственных чувств, что выливалось в очень частые поцелуи и даже секс в публичных местах, что для нас обоих было чем-то новым и странным. Казалось, что мы оба просто сходим с ума, и если раньше мне бы это не очень понравилось, то в тот момент я был готов отдаться этому безумию полностью, надеясь, что это никогда не закончится.

И каждый раз, когда мы находились в общественных местах, наши страсти разжигались с новой силой. Это было что-то невероятное — чувствовать её прикосновения, её взгляд, полный желания, и знать, что у нас есть этот волнующий душу момент, этот маленький секрет, который только усиливал наши чувства.

Один из таких моментов случился во время нашей поездки в Париж. Мы прогуливались по набережной Сены, и вдруг, в огромной толпе туристов, наше влечение переросло в нечто большее. Я помню, как она подмигнула мне, предложив заехать в уютное кафе в узкой улочке. Там, в темном углу, где никто нас не видел, мы ощутили этот приятный толчок адреналина, зная, что рискуем быть замеченными. Но это было волнующе — касания, легкие поцелуи, напряжение, которое росло с каждой минутой, задранная юбка, горячие прикосновения, стоны любви и эйфория. Да, чёрт побери, мы точно с ней сильно ударились головой.

Ещё один неожиданный момент произошёл на нашей поездке в Берлине. Мы оказались во временном затяжном ливне и застряли в узком переулке. Находясь под этим небольшим навесом, мы остались вдвоём, промокшие до нитки. Там, под этими каплями дождя, мы обменялись самыми страстными поцелуями, не обращая внимания на окружающий мир. Было нечто особенное в том, как мы бросались на любые возможности оказаться наедине, вне зависимости от обстоятельств.

Я всегда представлял себя более сдержанным, но с Кайри я прожил те моменты, когда все нормы и правила казались просто ненужными. Это было время, когда мы просто слушали свои желания и страсти, даже если это было вызывающе и немного безрассудно. Нам обоим не хватало контроля, но именно это делало нашу связь такой интенсивной и насыщенной эмоциями.

А потом мы решили, наконец, завести ребёнка. Решение было принято быстро и без особых споров. В конце концов, мы любили друг друга, так что без такого атрибута, как дети, нам точно было не обойтись.

Кайри очень быстро забеременела после того, как мы приняли решение о ребёнке. Это было что-то невероятное видеть, как её животик начал плавно округляться, вмещая в себя новую жизнь. Она была такая счастливая, и это счастье не переставало меня поражать. Мы проводили много времени обсуждая идеи для имени нашего будущего малыша, перебирая варианты, останавливаясь на одном, а потом вдруг передумывали. Кайри всегда предлагала что-то нежное и миленькое, а я иногда выдвигал более традиционные варианты. Наша спальня стала пестрить записками с именами, словно мы решили заполнить каждую свободную поверхность этой сладкой, предвкушающей новизны, идеей.

По мере того, как срок приближался, мы становились всё более возбуждёнными и готовыми к приходу малыша. Кайри активно готовилась к материнству, читала массу книг и информации о беременности и уходе за младенцем. Я старался быть рядом, поддерживая её на каждом шагу, делая всё, что мог, чтобы облегчить ей это время. И каждый раз, когда мы обсуждали будущее нашей семьи, наше волнение росло, но и уверенность в том, что мы готовы к этому, тоже становилась всё сильнее.

Наконец, когда восемь долгих месяцев миновали, на свет явилась новая жизнь — наше долгожданное дитя. Это был мальчик.

И звали его — Шин Айкава.

* * *

— Айкава… Шин? — Син не мог поверить своим ушам. — Это…

— Да, мальчик мой, — наслаждался процессом Кенджи. — Шин Айкава — это ты.

— Но почему тогда…

— Я сменил тебе имя после того, как Кайри умерла, — перебил подростка мужчина, беззаботно улыбаясь. — Нынешнее имя тебе больше подходит, чем то, что выбрала она. Разве ты не рад?

— А чему… тут радоваться то? — парень пытался не сойти с ума от того количества информации, что уже обработал его мозг. — Какого чёрта я — Син?

— Учитывая всё то, к чему я тебя готовил, имя «Шин» не совсем подходило. Для твоей деятельности нужно было что-то другое, и мой безупречный мозг быстро придумал, как тебя стоит по-новому назвать. Всего лишь одна буква — и ты теперь совершенно другой человек. Конечно, я подумывал и фамилию тебе другую дать, но быстро отказался от этой затеи, ибо мне хотелось, чтобы своими будущими поступками ты показал одному… существу, почему тому стоило не оставлять меня в живых в одну судьбоносную ночь.

Син злился. Очень злился. Гнев переполнял его и завладевал его мыслями. Если бы прямо сейчас монстр не держал его крепкой хваткой, он тут же бы вцепился в отца, выколол ему пальцами глаза, расцарапал лицо и пробил насквозь его тело. Увы, пока об этом он мог лишь мечтать, потому накопившиеся эмоции он решил выразить при помощи слов:

— Какого чёрта ты посмел это сделать?

— Ты о чём? — удивлённо спросил Кенджи.

— Ты не имел права давать мне другое имя!

— Я всегда обладал этим правом. Стоит мне пожелать, и ты обретёшь совершенно другое имя.

— Ты не можешь… — хотел высказаться ещё более агрессивно подросток, да только оказался вновь перебит.

— Я могу делать всё, что угодно с тем, что принадлежит мне, — лицо мужчины стало серьёзным и даже грозным, из чего можно сделать вывод, что было задето его самолюбие.

— Я — не твоя собственность!

— В этом ты ошибаешься, сынок, — улыбнулся отец и слегка погладил сына по волосам. — Я помог появиться тебе на свет, так что мне и решать, что с тобой делать. Даже сейчас ты принадлежишь мне, и даже не пробуй как-то это оспорить. Ты — моя игрушка, моя собственность! Я — твой хозяин и твой господин! Мои слова для тебя — закон. Бесполезно спорить с фактами, понимаешь?

— Твой разум настолько пропитан жадностью? — ухмыльнулся подросток. — Даже как-то жалко тебя. Хочется посмотреть на твоё лицо, когда ты лишишься всего и сразу, — сказал подросток и тут же получил сильный удар по лицу от Кенджи.

— Не припомню, чтобы давал тебе право