Эксперименты было решено делать на детях, у которых только-только пробудилась причуда. Этому было несколько причин: способности у детей ещё не сформировались, их организмы более восприимчивы к резким изменениям, да и сопротивляться они будут гораздо реже и менее эффективно, чем те же взрослые. Гуманно ли это? Никак нет, но наука никогда не была таковой, если учёные планировали достичь большого прогресса.

Всё это, разумеется, было решено делать секретно — никаких публичных заявлений, ни публичных комментариев, ни различных упоминаний в работе над особым препаратом. Общество бы явно не оценило того, что кто-то делает столь ужасное с невинными детьми, да и другие государства бы не стали бездействовать на этом фоне, потому маскировалось абсолютно всё, включая и сами лаборатории, что были спрятаны за фасадом детских домов. К слову, это была моя идея.

Сначала всё шло достаточно хорошо, но через полтора года появилась проблема — испытуемые интенсивно умирали, а результата не было. Все те дети, у которых были по-настоящему перспективные в плане силы причуды, также не смогли пережить эксперименты, и это очень сильно ударило по нашей работе. Нам требовались новые испытуемые с сильными способностями, и таких было крайне мало. По крайней мере, именно тех, кого никто искать не будет.

С каждым месяцем наша ситуация становилась всё хуже и хуже, и тогда я решил сделать весьма рисковый ход, который бы смог помочь мне добиться желаемого. С того самого дня, когда Все За Одного пришёл в мой дом и устроил в нём хаос, я держал план мести у себя в голове, и для того, чтобы воплотить его в жизнь, мне требовался специальный испытуемый, который точно сможет привести меня к желанному результату.

Тогда я решил отправить на эксперименты тебя, Син — моего родного сына, в успехе которого я почему-то не сомневался.

Разумеется, узнав об этом, Кайри была против. С того самого случая наши отношения стали заметно хуже, и даже мой контроль разума не помогал улучшить ситуацию. Былая страсть пропала, эмоции стали проявляться редко, а её поведение так и вовсе заставляло думать, что моя причуда больше не работала на ней. Честно, я всем сердцем желал, чтобы наши отношения вновь стали прежними, но именно она не давала этому случиться.

И вся эта ситуация заставила меня сделать выбор, который уже давно просился.

— Шин не будет участвовать во всём этом! — защищала своего трёхгодовалого сына Наито.

— Если мы хотим победить и отомстить тому злодею, он должен принять в этом участие, — стоял на своём я.

— Это твои проблемы, а не его!

Кайри встала передо мной, её глаза излучали ярость и отчаяние. Волосы, ранее блестящие и ухоженные, теперь словно сгорели в огне страсти, и она выглядела словно воплощение бушующего внутри её бунта. Её фигура, прежде напоминавшая изящную грацию, сейчас напряжённо дрожала от гнева, а кулаки были сжаты, да с такой силой, что сквозь пальцы начали виднеться небольшие струйки крови.

Меня раздражало её поведение. Как она вообще могла пойти против меня? Как она посмела вновь отказать мне? Совсем одурела? Или во время того падения она сильно ударилась головой? Вопросов было много, а гнев с каждой секундой всё сильнее переполнял меня.

Она не имела права перечить мне!

— Шин будет участвовать в экспериментах — это не обговаривается! — с угрозой в голосе сказал я, смотря Кайри в глаза.

К моему удивлению, она не испугалась. Скорее, мои слова лишь придали ей уверенности и сил.

А следующие её слова стали для неё приговором.

— Не смей заставлять его страдать из-за твоей слабости!

Вот тут-то у меня башню и сорвало.

В мгновение ока я потерял контроль над собой, исчезла вся рассудительность. Мой кулак тут же направился в сторону её лица, нанося сильный удар по челюсти. Кайри со стоном повалилась на пол, а я неудержимо набросился на неё, впиваясь в её беззащитное тело. В порыве ярости я высказывал своё недовольство, ругая и оскорбляя её, словно это было единственным способом донести свою точку зрения.

— Как ты смеешь противиться моей воле⁈ — кричал я, нанося удар за ударом. — Думаешь, что ты лучше меня? Считаешь себя таковой? — мой гнев было невозможно остановить. — НЕ СМОТРИ ТАК НА МЕНЯ, СУКА!

Слова выплескивались из меня как ядовитый поток, а каждый удар кулака напоминал о том, насколько она ошиблась, противостоя мне. Её голос становился слабее под моими ударами, а когда я, наконец, сел на неё, держа её за плечи, моя ярость не знала границ. Я не только избивал её физически, но и глушил её слова, сметая всякую попытку противостояния.

— Это ты виновата во всём этом! Если бы не ты, всё было бы иначе! — твердил я, притягивая лицо Кайри к своему при помощи её же волос. — Тогда ты решила показать мне, что ты лучше меня, что ты сильнее и смелее меня, да? И к чему это тебя привело? Чего ты этим добилась? Рада ли ты теперь?

Встав на ноги, я вновь схватил её за волосы и начал тащить всё её тело на кухню. Её попытки сопротивления были жалкими и ничтожными, ибо перевес сил был очевиден. По пути она пыталась что-то сказать мне, но я уже не слушал — моё достоинство было задето, и я такого ещё никому не прощал.

Искупить свою вину можно было лишь одним способом.

Дойдя до кухни, я бросил её тело возле обеденного стола, а сам сел на один из свободных стульев, после чего начал наблюдать за ней. Её обычно яркие и живые глаза становились тусклыми от боли и унижения. Волосы, ранее так красиво уложенные, теперь обламывались в безжизненных прядях вокруг её лица. Каждый её вздох казался болезненным, а слабые попытки подняться на ноги отражали страдание, которое она переживала. Её губы были расколоты, а капли крови стекали по подбородку. Слабые руки, ранее полные энергии и жизненной силы, дрожали от слабости. Она старалась даже не поднимать глаза, избегая моего взгляда, словно чувствуя на себе тяжесть моего презрения.

— Я даю тебе последний шанс, Кайри, — произнёс я, смотря на неё сверху вниз. — Либо мы делаем всё, как говорю я, либо…

— Да пошёл ты, — хрипло перебила меня она. — Я ни за что… не соглашусь с монстром!

— Монстр? — ухмыльнулся я. — Я не монстр, Кайри. Я —