– Знаешь, я, пожалуй, выпью.

Ольга принесла бутылку с виски, налила себе и выпила.

– Значит, решено? Ты перебираешься ко мне?

– Я бы с радостью…

– Вот и отлично. Слушай, может, ты голодная? Хочешь суп?.. Хотя… Суп закончился. У меня только яйца и молоко. Я ничего не купила. Забыла. У меня, знаешь, такое странное состояние сегодня… Я говорила. Понимаешь, – она налила себе еще виски и выпила. – Олег мне не муж. Я тебе уже говорила.

«Олега» Женя пропустила мимо ушей. Пусть говорит, пусть.

– У меня есть брат Никита. Он, знаешь… Короче, он очень любит меня. Но находится далеко, очень далеко. И вот он всегда, с самого детства, переживал за меня. И в том, что с ним случилось, виновата тоже я… Да.

Нервы, алкоголь наслоились на предчувствия и интуицию, и Ольгу уже невозможно было остановить.

– Когда мне было девять лет, меня изнасиловал мой дядя. Мы с братом тогда гостили у родственников на даче… Господи, и зачем я только тебе об этом рассказываю? Но если не расскажу, так и буду в себе носить, да и ты не поймешь, почему я так поступила, что сделала… Никита услышал мои крики, вбежал в спальню, где все это происходило, увидел все своими глазами и кинулся на него… Я в ужасе выбежала, захлебываясь от слез! И наткнулась прямо на тетю Свету, она только пришла из деревни, где покупала молоко. Я пролетела мимо нее и убежала в сад… А мой брат… Он убил дядю, а потом – тетю Свету…

Женя оцепенела. Вот уж чего она не ожидала услышать, так это историю преступления, совершенную Никитой Боровым! Но зачем, зачем она рассказывает ее сейчас? К чему ведет?

– Какой ужас! – прохрипела она от волнения. – Вот так взял и убил? Так сколько же ему было тогда?

– Мне девять, а он на десять лет меня старше, девятнадцать.

– И как же он их убил?

– У него такое приспособление было, такая хирургическая пила, он ею пилил деревья, когда отправлялся с друзьями в поход. Проволока с кольцами на конце. Не помню, как называется.

– Джигли, – проронила Женя.

– Может быть. Не знаю.

– Но как он смог? И где ее взял? Он что, готовился?

– Нет! В том-то и дело, что нет! Они с друзьями часто уходили в лес и жгли там костры, и вот кто-то из взрослых подсказал им, что этой проволокой можно резать толстые сучья. Эта штука просто была в кармане штанов Никиты! Он тогда чуть с ума не сошел!

– Ольга, но зачем он убил эту тетю Свету?

– Она жена его, просто убил как свидетельницу… И сказал мне: бежим! Мы с ним убежали, сели на автобус и поехали домой. Ну а потом милиция пришла, Никиту забрали… Он предупредил меня, чтобы я не рассказывала ничего про себя, ну, что дядя меня… Сказал – молчи! Так бы ему меньший срок дали… И посадили его на пятнадцать лет, вот так. Может, его бы и раньше отпустили, да он на зоне человека убил. Сказал, что если бы не он, так его бы убили. Вот такая страшная история.

– Да уж…

– Но и это еще не все. С ним сидел один старик, он очень сильно болел. Но успел перед смертью Никите завещать все, что у него было.

– Сокровища? – не удержалась Женя, не веря в эту сказку, сильно смахивающую на сюжет известного романа Дюма.

– Ты что, мне не веришь?

– Верю… – неуверенно проговорила Женя.

– Там разные сидят, сидели и будут сидеть. И богатые, и бедные, и убийцы, причем убийцы становятся таковыми именно потому, что убийцы… Ой, что это я такое говорю! Это все виски. Это оно так размягчает мозги, просто плавит их!

– Быть может, не стоит дальше продолжать? – сказала Женя, понимая, что сейчас может заставить ее замолчать и тогда она многого не узнает про семью Боровых. И, главное, к чему весь этот рассказ? Ведь неспроста же она начала так издалека. Она же с самого начала выглядела слишком уж нервной, взбудораженной, значит, нечто важное случилось совсем недавно, за последние сутки. Однако для правдоподобности этого разговора и чтобы скрыть свою заинтересованность, она и произнесла эту фразу. И замерла в ожидании, какая последует реакция.

– Стоит, Женечка, стоит. Тем более что ты же будешь жить теперь со мной. Ты хочешь отдать мне своего ребенка, а потому ты должна знать, в какую семью он попадет. И только ты вот прямо сейчас решишь, могу ли я быть матерью или нет. И что я вообще за человек?!

– Оля, да что случилось-то?! – не выдержав, воскликнула Женя.

– А случилось вот что. Когда моего брата посадили, а наши родители развелись и у каждого началась своя жизнь, я какое-то время была предоставлена сама себе. Меня надо было бы подлечить, со мной надо было поработать психологам и психиатрам, поскольку девочка-то я была травмированная. Но родители же ничего не знали о том, что сделал со мной дядя Валя, а потому и не замечали, что я не похожа на других девочек, что редко смеюсь, не хожу на кружки, а все больше дома, за книжкой. Думаю, они были даже рады, что у них растет такая спокойная дочка, за которую не надо переживать, что она пошла куда-то к подруге ночевать или на танцы, ну это когда я уже подросла. Они не знали, что я живу в аду. Что не могу спать, что меня часто тошнит, что руки трясутся, что мне иногда вообще страшно выходить из дома! Я была больна, понимаешь? Больна на всю голову! И вот тогда случилось нечто такое, что перевернуло всю мою жизнь. Мой брат, зная, что выйдет не скоро, поручил своему самому близкому другу, которому доверял, своему сокамернику Олегу Сторожеву опекать меня. Выбрал его как моего защитника, понимаешь? Деньги, которые достались ему от того старика, он передал Олегу и сказал, что с ними надо сделать.

– Построить сыроварню, – догадалась Женя.

– Да. И Олег, во-первых, уважая Никиту, во-вторых, будучи благодарен ему за такой подарок судьбы, сделал все, как хотел мой брат. Понятное дело, что у моего брата на воле были и есть и другие приятели, но я ни с кем из них не знакома. Я знаю только Олега.

Женю так и распирало от желания сказать: «Того самого Олега, который, выйдя на свободу, погиб в аварии? А потом воскрес и стал Николаем Пожаровым?»

– Честно говоря, Ольга, я не совсем поняла, о ком