— Она сама была ребенком. Здесь нет ее вины, правильно? Я имею в виду, она ведь не знала, что происходит. Она лично в этом не виновата.

— Наверное. В любом случае, нечего об этом переживать. Это все в прошлом.

— Эти русские были ебучими подонками, — присоединяется Брайти. — Коммунисты — поганые мрази. Их хватает здесь, в восточном Берлине. Мы с Харрисом попозже собираемся поехать, посмотреть на них. Должны подъехать его знакомые из Лейпцига. Они с Востока, поэтому знают, о чем речь, они выросли под этими пидарасами. Они знают, где их искать. Можете тоже поехать с нами. Соберем фирму. Среди них есть несколько футбольных хулиганов, но в основном это нефутбольные скины.

Незачем смешивать футбол и политику, по крайней мере я так считаю. Но если есть повод помахаться, то почему бы и нет? По крайней мере пока это не затрагивает женщин и детей. К нам подходит Харрис и с ним несколько внушительно выглядящих парней Почти все трезвые. Харрис говорит Билли, что не слишком на это надеется, потому что в том месте в восточном Берлине, о котором они говорят, в основном одни мудаки. Студенты и мирные обыватели, хиппи и прочий белый мусор. Но мы пока в западном Берлине и можем посмотреть достопримечательности.

Нам повезло, мы сразу нашли гостиницу. Мы ожидали теплой встречи на вокзале, но местные еще спали. Наконец мы пришли на эту улицу, привлеченные яркой вывеской. Харрис повел Экспедиционный Корпус на ресепшен. Старый турок за стойкой читал газеты. Он как раз закончил арабскую и принялся за немецкий вариант Он выглядел усталым и нехотя поднял голову. Перед ним стояла чашка какого-то говна, напоминавшего турецкий кофе. Я сразу вспомнил его коллегу по ремеслу из Амстердама. Ночное братство, замешанное на черном кофе. Абдул уставился на нас через свои стекла. Харрис спросил, есть ли свободные номера, но на хозяина это не произвело впечатления. Он устал, и вид потенциальных клиентов ему не понравился. От клиентов пахло выпивкой и железной дорогой. Короткие стрижки, татуировки, джинсы, кроссовки, небольшие бэги и флаг Святого Георгия на плечах у одного из нас Его вполне можно понять. Абдул говорит, что мест нет. Харрис несколько мгновений молча смотрит на него, потом разворачивается. Мы идем назад к двери.

Внезапно все меняется. Наверное, кофе ударило Абдулу в голову.

— Эй! — кричит он нам вслед. — Вы англичане?

Харрис оборачивается и кивает.

— Ну да, приятель, мы англичане. Тебе это не нравится?

Лицо чела расплывается в улыбке, и манеры становятся совсем другими.

— Ага! — ухмыляется он. — Хулиганы?

Секундная пауза, после которой мы начинаем смеяться. Вот почему он так разволновался.

— Мы приехали на футбол, — отвечает Харрис.

Абдул фыркает.

— Значит, хулиганы?

Харрис отрицательно качает головой.

— Мы хорошие. Мы не будем громить твою гостиницу, если ты об этом беспокоишься. Мы из Общества За Укрепление Англо-Немецких Взаимоотношений.

Чел не понимает шутки и выскакивает из-за своей стойки Он маленький и круглолицый. Пристально смотрит на Харриса, потом показывает на тату «Челси» и флаг. Тыкает пальцем в остальных.

— Нет, парни, — заключает он, — вы хулиганы.

— Ты чего, издеваешься? — спрашивает Марк.

— Хулиганы! — почти кричит чел. — Заходите и садитесь, парни. Для хулиганов номера у меня найдутся.

Хуй знает, что это с ним; наверное, газет перечитал. Мы садимся, а он начинает лопотать что-то про английских хулиганов, и что будет много драк с немцами. Мы заполняем квитанции, это длится бог знает сколько времени, но зато у Абдула дешевый хулиганский прейскурант. Он даже зовет своего помощника, чтобы тот помог нам отнести рюкзаки. Неожиданно нам попался не очередной старый пидор, а вполне душевный дед. Он все бегает вокруг нас, не зная, чем бы еще помочь. Мир безумен. Определенно безумен. Отель почти в центре и совсем недорогой, и мы направляем нескольких вновь прибывших к Абдулу.

— Скажите своим друзьям, — говорит он, когда мы встречаем его утром. — Скажите им, что хулиганам рады в отеле «Казбах».

Я подхожу к столику, за которым Картер и Гарри разговаривают с тремя миллуоловскими парнями. Я сажусь рядом и слушаю, пытаюсь вникнуть в имена, даты и объединение «Челси» и «Миллуолла». Мы с ними почти одной, южнолондонской крови. Гарри знает их по работе. А один родился в наших краях, и знает еще кого-то, и не успеешь оглянуться, как люди женятся, и приятели расстаются. Забавно, как это бывает. Это невозможно с «Вест Хэмом», они слишком далеко от нас. Так же как «Арсенал» и «Тоттенхэм», с ними мы не можем смешивать свою кровь. Никаких шансов, блядь.

Мы рассекаем вокруг, потом я чувствую голод и заказываю еду у похожего на пидора мудака в белом пиджаке и болтающемся как член черном галстуке. Он убегает и возвращается с порцией холодных колбасок; из чего они сделаны, знает, наверное, только Гитлер. Я пробую; неплохо. Континентальное говно, но сейчас в самый раз. Пидор открывает новую бутылку лагера и протягивает мне. Съебывает. Это настоящая жизнь, сидеть здесь, в сердце фатерланда, и свистеть вслед пробегающим мимо рейх-девочкам. Бутылка ледяного лагера в моей руке. Я смотрю вокруг. Англичан стало больше, они прогуливаются маленькими группами, наблюдают, что почем и кто есть кто. Пьют пиво. Ведут себя мило и приветливо. Пока.

Старая каменная церковь спряталась среди суперсовременных творений архитектуры. Она была похожа на своих английских собратьев, и каким-то образом она уцелела под бомбами Союзников. На месте сожженных домов возникли дворцы из стекла и бетона, большой бизнес пришел на смену разрухе и опустошению. Гарри вспомнил фотографию собора Святого Павла, которую видел в Лондоне, величественный купол, возвышающийся над стеной пламени. Собор Святого Павла тоже как-то сумел уцелеть под немецкими бомбами. Все говорили, что это настоящее чудо; наверное, тогда люди увидели в этом знак, что Бог на стороне англичан. Всегда здорово иметь Бога на своей стороне, и не так важно, кто ты, ведущий джихад против Запада мусульманин или богобоязненный летчик, истребляющий неверных язычников в иракской пустыне. Все всегда правы, и то фото запало в душу Гарри, как бы доказывая, применительно конкретно к Англии и Лондону, что это действительно так.

Теперь, много лет спустя, в центре Берлина, он столкнулся с зеркальным отражением. Церковь была не такой большой, как собор Святого Павла, тот был просто невъебенным, но за исключением размеров все было таким же. В соборе Святого Павла он был только один раз, в детстве, но когда приезжаешь заграницу, такие вещи привлекают почему-то.

Впереди виднелась какая-то площадь, но Гарри свернул в сторону и пошел под нависшими крышами маленьких кафе и игровых павильонов. Фэст-фуды пахли так же, как их лондонские братья-близнецы, и после амстердамской сатайи жареные сосиски с луком не очень впечатляли. Он заглянул в один из павильонов и увидел привычное зрелище — дети и подростки, а также пришедшие с ними мамы и папы играли во всевозможные войны. Он заметил стайку мальчишек, крутящихся вокруг «Специальной Миссии», повсюду на экранах мелькали яркие силуэты и мерцающие огоньки.