Ничего не происходило.

Янтарь уткнулся лбом мне в висок, удерживая, но не совершая никаких действий.

— Ледышка, а давай ты не будешь сегодня с меня супружеский долг требовать, а? Я, конечно, понимаю, что тебе ужас как не терпится, но я так устал, так устал, сил нет.

Смысл слов дошел до меня не сразу, а когда дошел, я распахнула глаза от удивления и резко повернула голову, чуть не столкнувшись с Янтарем носами. Он это серьезно?!

— Идет? — Уголок губ приподнялся в усмешке.

— Идет, — выдохнула я, чуть не расплакавшись от облегчения.

Парень тут же отстранился.

— Тогда давай, поворачивайся уже.

— Зачем? — Я снова насторожилась: а вдруг это была какая-то злая шутка?

— А ты в платье спать собралась? — Янтарь нетерпеливо закатил глаза. — Еще минута, и корсет свой сама будешь расшнуровывать, я муж, а не горничная! Меня надо любить и вкусно кормить, а не заставлять на тебя работать.

Все еще слегка ошеломленная, я повернулась к нему спиной. Янтарь перебросил мне волосы через плечо и склонился над шнуровкой. Некоторое время оттуда слышались сдавленные пыхтения, а потом раздалось: «К демону все!» — и в воздухе резко запахло паленым. Не распутав ленту, он ее просто сжег.

Платье неотвратимо поползло к моим ногам, но испугаться я не успела, потому что в следующее мгновение Янтарь накинул на меня свою рубашку.

— Поспишь в этом, — объявил он, критически меня осматривая. Я скинула туфли и переступила голыми ногами по шелку платья, едва удержавшись от глупого жеста — натянуть рубашку пониже в попытке прикрыть колени. — Твои вещи еще не перенесли, Император решил, что этой ночью они тебе не пригодятся.

Янтарь задумчиво взъерошил волосы, а затем вдруг потянулся за одной из лежащих на столике шпилек. Он отломал у нее закругленный кончик, подошел к кровати и откинул одеяло, открывая белоснежную простыню.

— Руку дай, — скомандовал он, протягивая ладонь.

Задавать вопросы я не рискнула, еще не веря в счастливое избавление и опасаясь, что это очередной подвох и он сейчас передумает. Поэтому покорно приблизилась. Янтарь взялся за безымянный палец, резко проколол его шпилькой, заставив меня ойкнуть, и позволил нескольким крупным рубиновым каплям упасть на постель.

— Поверь мне, Ледышка, Император лично пожелает убедиться, как прошла эта ночь. Вплоть до того, чтобы проверить, твоя ли это кровь, — с усмешкой произнес он в ответ на мой озадаченный взгляд.

Я почувствовала, что краснею. А огневик, казалось бы, потерял ко мне всякий интерес. Он обошел кровать и улегся с другой стороны, натягивая на себя одеяло. Я растерянно постояла еще несколько мгновений. Неужели все?

— Ложись уже, — буркнул муж, не оборачиваясь. — Я спать хочу.

Стоило мне скользнуть в кровать, как огонь в камине потух, погружая комнату в темноту.

— Не брыкаться, не храпеть, одеяло не перетягивать, — сонно проворчал Янтарь. — Нарушитель отправится ночевать на диван.

Я не удержалась от нервного смешка, уткнувшись в подушку, и внезапно ужасно захотела, чтобы он меня обнял. Как всегда, не интересуясь моим согласием, с присущей ему бесцеремонностью. Я бы уткнулась лбом ему в грудь и почувствовала, как сильные руки смыкаются вокруг меня, отгораживая от всех проблем и сложностей этого мира. Очень странное и непонятное мне самой желание, учитывая, что мгновение назад я думала о том, как удержать его подальше. Поэтому обниматься я не стала, а только произнесла в темноту, впервые за долгое время назвав его по имени:

— Спокойной ночи, Дарел.

Ответом мне была тишина. Я уже решила, что он заснул, поерзала, пытаясь улечься поудобнее, и, когда угомонилась, до меня долетело едва слышное:

— Сладких снов, Ана.

Первым, что я увидела, проснувшись поутру, была рыжая лохматая голова на соседней подушке. Мы лежали в одинаковых позах лицом друг к другу, положив руку перед собой. Солнце уже встало и просачивалось в комнату сквозь щель в шторах, деля кровать поперек на две неравные части. Первым моим порывом было вскочить и куда-нибудь убежать, неважно куда, лишь бы оказаться подальше. Вторым — отвернуться и притвориться спящей до тех пор, пока он сам не проснется и не встанет.

А в итоге я даже не пошевелилась, с каким-то нездоровым любопытством разглядывая спящего новоиспеченного мужа. Кольцо на его пальце смотрелось страшно непривычно, Янтарь вообще не любил какие-либо побрякушки, в отличие от многих юных магов, считающих, что перстни и амулеты (за громким названием частенько скрывалась купленная в лавке старьевщика блестящая ерунда) придают им солидности. Со сжатых в кулак пальцев взгляд скользнул на руку, пробежался по более выпуклым, чем у меня, венам, по рельефным изгибам предплечья на плечо с едва заметно белеющей извилиной шрама — подарком элементаля. Растрепанные огненные волосы падали на плечи и скрывали половину лица. Уголки губ, обычно приподнятые в усмешке, сейчас были опущены и придавали ему непривычную задумчивость.

«Он правда красивый», — отстраненно подумала я, продолжая словно заново изучать давно знакомые черты.

Я была очень благодарна ему за вчерашнее. За извинения, за понимание, за поддержку. И сейчас точно знала одно: относиться к нему и дальше как к глупому мальчишке, путающемуся под ногами и норовящему устроить гадость, я больше не смогу. Вот только как теперь к нему относиться?

Янтарь вдруг нахмурился, темно-рыжие ресницы дрогнули, и я поспешно закрыла глаза, опасаясь быть застуканной за слишком пристальным разглядыванием. Послышался шумный выдох, дрогнул матрас, зашуршало, натягиваясь, одеяло. То ли он проснулся, то ли просто сменил позу. Проверить я не решалась.

— Хватит притворяться, я знаю, что ты не спишь. — Чуть хриплый спросонья голос заставил меня досадливо поморщиться.

Пришлось открыть глаза. И как он догадался?

Огневик сел и провел рукой по лицу, снимая остатки сна, а я невольно скользнула взглядом по чуть сгорбленным плечам, по выступающим позвонкам — вниз, покраснела и натянула одеяло на нос, сокрушаясь, что, если спрятаться под ним с головой, это будет выглядеть совсем глупо.

— Доброе утро. — Он обернулся и посмотрел на меня с легкой усмешкой.

— Доброе, — пробубнила я из-под одеяла, уже жалея, что не поднялась, пока он еще спал. Смотреть на полуобнаженного Янтаря было страшно стыдно, но при этом невозможно оторвать взгляд. Как я ни пыталась, скользнув по узорам балдахина или линиям картины напротив, он всякий раз возвращался к нему.

Огневик тем временем молча поднялся и исчез за одной из еще не изведанных мной дверей, откуда спустя несколько мгновений послышался плеск воды. А в дверь спальни вдруг постучали.

— Ваше высочество? — долетел из-за нее голос Таи. — Я могу войти?

— Да, конечно. — Я поспешно села на кровати, продолжая прижимать одеяло к груди, словно самое дорогое.