разборки с адвокатом я устрою позднее, сейчас важно было понять, что там произошло на самом деле с этим заводом.

— Как ты вообще согласился на себя одного повесить завод? — спросил я.

— Не на одного. Наш директор предложил коллективную приватизацию, — начал свой рассказ отец. — Директор, его первый заместитель, главный бухгалтер, ещё несколько важных для завода людей, ну и я. Всего восемь человек. Один я бы не полез.

— Но в итоге ты оказался единственным владельцем вашего завода, — заметил я.

Отец лишь пожал плечами.

Семь человек, выходит, знали о схеме, и все, получается, участвовали в афере и подставили отца. Найти бы их всех, да переломать.

Отца обманули и подставили, подменив документы — это уже было понятно. Однако все эти бумаги должен был заверить нотариус. И если у него не возникло никаких вопросов по такой сделке, значит, он тоже в деле.

— Ты, случайно, не помнишь, какой нотариус заверял договор о приватизации? — спросил я, понимая, что времени свидания остаётся всё меньше. — И что ещё, кроме него, ты подписывал?

— Подписывал договор вот этот, о котором ты говоришь, — начал перечислять отец, — потом бумагу о назначении нашего директора руководителем уже приватизированного завода. И заявку в банк на кредит. И ещё какие-то документы, связанные с кредитом. Всех деталей я, честно говоря, уже не помню.

Ещё бы, он же им всем доверял, с чего ему было запоминать такие вещи?

— А почему заявку на кредит подписывал ты, а не новый старый директор завода? — уточнил я.

— Так, мы её до приватизации подписывали, — разведя руками, пояснил отец. — Просили гарантии банка и под это дело — кредит.

— Но почему ты?

— Все просили. Каждый будущий соучредитель, участвующий в приватизации, просил.

Выходит, и банковские документы подписывали толпой, чтобы отцу мозги запудрить. А в дело пустили лишь подписанное им. При ручном нотариусе и банке, который в теме, это вообще не проблема.

Теперь оставалось только как-то найти все эти документы о приватизации. И желательно платёжку о переводе денег за границу, подписанную не отцом. Вряд ли такие ценные бумаги уничтожили, это же, по сути, мощный компромат на других участников аферы.

— Так ты помнишь, какой нотариус закрывал сделку? — напомнил я свой вопрос.

— Платон Платонович то ли Скворцов, то ли Соловьёв, — ответил отец. — Птичья фамилия у него была. И на С начиналась. Имя-отчество я сразу запомнил, а вот фамилию не могу вспомнить. А контора у него на перекрёстке проспекта Александра Третьего и Кузнечной улицы. Во дворах, с Кузнечной если зайти. Трёхэтажное здание там, а его контора на втором. Небольшая такая. Обычно он к нам приезжал на завод, но один раз пришлось мне к нему заехать. Вот я и запомнил.

— Это хорошо, что запомнил, — кивнул я.

Навещу я этого Платона Платоновича, и переговорим с ним за жизнь. У него должны быть архивы, а в них копии документов. Так что обязательно какая-то ниточка да найдётся. Важные документы имеют свойство теряться, но они редко исчезают навсегда.

Дверь заскрипела, знаменуя окончание свидания, и я быстро заговорил, глядя в глаза отца:

— Ничего не подписывай! С Золотаревым не встречайся ни в коем случае! Если будут спрашивать — сердце болит, не можешь говорить. А я тебе нормального адвоката найду.

— Хорошо, сынок, так и буду делать, — кивнул отец, пока его конвоиры подходили к столу. — Эх, принес я вам проблем…

— Проблемы будут у тех, кто тебя подставил, — решительно заявил я. — А у нас просто неприятности. Всё будет хорошо.

— Игорь, сходи ещё к моему другу — Ярославу Даниловичу, ты должен его помнить, он у нас на заводе главным инженером работал, Румянцев, — попросил отец, пока пара сопровождающих доставала ключи, чтобы отстегнуть его от столешницы. — Расскажи ему всё, пусть будет осторожен, вдруг и его тоже решили подставить.

— Хорошо, пап, сделаю, — пообещал я.

Отца увели, и я, поднявшись из-за стола, направился в обратный путь, составляя в голове список дел на ближайшие два дня: навестить нотариуса с птичьей фамилией, Румянцева и непременно Золотарева.

С этой твари я и начну.

Глава 21

Естественно, соваться с пустыми руками к Артемию Львовичу я не собирался. Прежде всего требовалось правильно подготовиться к разговору. Это не уличная шпана и не бандиты, у адвоката хватит мозгов предъявить мне обвинение. А потому действовать требовалось не только с умом, но и обложившись дополнительными козырями.

Магазин электроники находился как раз по пути. В него-то я и заехал. С собой у меня было достаточно наличности, а консультант в отделе аудиотехники оказался настоящим энтузиастом.

— Диктофон? — переспросил он, и тут же засыпал меня дополнительными вопросами: — А что конкретно записывать планируете? И, главное — в каких условиях? Есть со встроенным фильтром шумоподавления, например, если на природе запись вести. Есть профессиональные, на тот случай, если вы собираетесь высокое качество получить. Естественно, отличаются и носители — тут важно учитывать не только характеристики самого диктофона, но и то, на что будет вестись запись.

— Да мне просто разговоры в закрытых помещениях, — пожал я плечами. — Интервью брать. Главное — чтобы слова можно было хорошо разобрать.

— Я бы предложил тот, что пишет на миникассеты, они более компактные и лёгкие, и запись у них получше, — произнёс консультант с тяжким вздохом, — но у нас их разбирают, как горячие пирожки. Каждый журналист Екатеринбурга хочет такой иметь. Вон, у нас даже очередь есть.

Он тряхнул толстой тетрадкой, демонстрируя мне имена и телефоны. Но при этом так, чтобы я ничего запомнить не успел. Однако, судя по длине списка, продавец не лгал — только на ближайшее время было расписано больше пятидесяти клиентов.

— Поэтому могу предложить лишь на стандартной кассете, но подобрать к нему хорошую плёнку, — продолжил консультант. — Вы же понимаете, что от плёнки многое зависит. К нам как раз на днях завезли японские кассеты. Просто замечательно запись на них ложится.

— Хорошо, давайте какой есть и японскую плёнку, — сказал я.

Через десять минут я оставил продавца, прочитавшего мне целую лекцию о том, как правильно пользоваться диктофоном, и выбрался на улицу. Откровенно говоря, эта встреча меня несколько ошеломила — слишком увлечённым оказался консультант, и