…Вот так мы и договариваемся об этой… разведке боем. Правда, испытание должно проходить не в пространстве выборов сафектийцев, а в одном из наших новых игровых полигонов. Виртуальных, разумеется.

На полигоне задано максимальное приближение к реальности, именно поэтому сафектийцам пришлось разбирать «врата», через которые они якобы попали в игру (на самом деле, понятное дело, никуда они не попадали, каждый мирно лежит в своей капсуле виртуальной реальности).

А теперь, значит, моя задача по очереди вынести этих умников. Согласно тактическому экрану, трое прутся к засаде вместе, один от них отделился и идет ходко своим путем. Наверное, самый опытный боец.

К сожалению, отловить его по экрану не получится — когда отряды сближаются на расстояние, вдвое превышающее условную прямую видимость (условную — потому что горы все-таки), экраны перестают работать. Чтобы не облегчать задачу.

К счастью, благодаря этому и он меня не может отловить.

Я лежу в засаде, как снайпер. Для этой цели я поставил на винтовку оптическую насадку и время от времени разглядываю с ее помощью окрестные скалы. Пока противники видны на экране, так что это нужно больше для того, чтобы рельеф мне примелькался и потом было поще их находить. Да и площадку я нашел хорошую — от нее наши врата как на ладони.

Ну, где же сафектийцы?

А, вот, пропали с экранов! Все, теперь недолго ждать. Интересно, кто появится раньше — группа из трех или одинокий путник? Впрочем, одиночка блуждает, плетет какие-то кренделя в скалах, за ним нужен глаз да глаз… Наверняка флаг у него!

Между прочим, не такую уж большую фору мне дали, хотя я только спускался от места побоища, а они сперва поднимались по той крутой тропинке, о которой говорила Миа.

Только у меня возникает это соображение, как я немедленно вижу сафектийцев. Они напряжены, собраны, двое с винтовками прикрывают третьего — то есть третью, которая идет с голыми руками. А ее-то винтовка куда делась, тоже на запчасти разобрали? Или просто в пропасти посеяла?

Смотрю статы: на расстоянии прямой видимости они хорошо видны. Странно, девчонка у них не рукопашник и не боец… Ого, какие показатели интеллекта! Должно быть, мозговой центр, юный гений. Наверное, она и ранцы собирала. Тогда понятно, чего они ее берегут.

Ну ладно. Начнем с левого, пожалуй…

Я выцеливаю его голову в объектив и нажимаю спуск.

Нет, снайпера из меня все-таки не выйдет. По крайней мере, в реале. Хотелось бы, но нет. Рука затекла от неудобной позы, прицел слегка дергается — и шарик света врезается в голову его соседа.

Ой, ну ладно. Какая разница, один или другой?

Мужик с винтовкой бросается бежать, девчонка демонстрирует интеллект, падая на землю и откатываясь за камень. Черт, надо было бить ее. Ну ладно, попробую взять бегущего. Наверняка не попаду, но… вдох-выдох, руки успокоить руки…

Попал!

Нет, правда, удивительно, но попал! По корпусу, конечно, не в голову, но это не важно, чувак упал, как подкошенный.

Значит, у нас остались девчонка и безвестный одинокий рейнджер…

Оглядываюсь, сначала через оптический прицел, потом так, без него. Никого вокруг не видно, пусто. Как шаром покати. Неужели до ночи тут с ним вози…

«Одинокий рейнджер» бесшумной тенью появляется над краем расщелины. Я смотрю на него в ужасе — ну и статы! если и не лидер партии, то самый сильный боец точно! — однако на курок нажимаю. Сам не знаю, зачем, мое ружье смотрит в другую сторону.

Тут происходит странное: сафектиец уклоняется, как будто не заметив, что мой ствол на него не смотрит. Должно быть, тоже сработал рефлекс. И в результате шарик света разбивается о его нагрудник!

Сафектиец смотрит на меня донельзя удивленным взглядом — а через секунду его костюм срабатывает, и он падает, как подкошенный.

Отбрасываю винтовку и подбегаю к нему, чтобы обыскать. Флаг может быть только в одном месте — нам показали, где он крепится, чтобы не было видно снаружи (слишком легко ведь, знать, у кого из партии флаг!). Но в контейнере, который крепится к поясу противника, ничего нет.

Мне некогда даже дух перевести и порадоваться, что снова уцелел. Мышцы напряженно ноют, во рту сухо, голова идет кругом — адреналиновый откат. Но мне нужно выкулупать девчонку из-за камня. Если флаг у нее (а должен быть! не могли же они ступить и не забрать его с перевала), то стоит ей пройти во врата — то есть просто под арку из легкого серебристого металла…

Кубарем я скатываюсь из моего надежного убежища — и вижу девчонку! Оказывается, пока я сражался с рейнджером, она выбралась из укрытия и почти успела добежать до врат!

Мы сталкиваемся нос к носу у самого порога. Я пытаюсь вскинуть винтовку… и замечаю, что винтовки у меня больше нет!

Я как кинул ее на землю рядом с «телом» сафектийца, которого обыскивал, так и не подобрал!

А вот у девчонки оружие есть. Должно быть, забрала у одного из убитых.

Ай молодца.

Смотрим друг на друга: я с пустыми руками и сафектийка со стволом на перевес. Думай, голова! Шапку куплю!

— Погоди, — вдруг говорит она. — Я только что поняла. Ты — капитан Андрей Старостин, последний из своей группы? И если я тебя сейчас уложу, то мы не будем участвовать в проекте по созданию межзвездного корабля?

— Все так, — мрачно говорю я, пытаясь найти какой-нибудь способ вырубить ее. Не бежать же прямо на винтовку!

Секунда молчания. Очень-очень длинная секунда. Или мне только кажется, что она такая длинная?

— Ну и стресс, — говорит сафектийка.

И падает как подкошенная. Вестимо, так и выглядит их знаменитый обморок от стресса.

Одно слово — юное дарование…

Как сомнамбула, подхожу к ней, расстегиваю контейнер на поясе и ожидаемо достаю ярко-зеленый флажок.

Победа наша!

Аллероп внимательно оглядывает модуль, который монтажники Нор-Е стыкуют к хабу. Не напрямую, для этого модуль Академии маловат; системы жизнеобеспечения не предназначены для частичной автономности, как в жилых модулях арендаторов. Поэтому будущая Академия у нас будет крепиться к соноранцам: у тех наиболее универсальные системы жизнеобеспечения, которые легче всего приспособить для обслуживания Академии.

Новое помещение наших медиков не похоже на обычные модули, в том смысле, что оно не круглое, а словно слеплено из множество кубов разного размера, состыкованных вместе, на первый взгляд, без всякой системы. Кубы покрашены в насыщенные, почти психоделически яркие цвета и сияют габаритными огнями; сейчас, на фоне выходящего из-за бока газового гиганта местного светила вся конструкция смотрится почти апокалиптически. Если бы я сам не подписывал документы о строительстве этой херни и не сидел на проектных совещаниях (мало что понимая, но ведь сидел же!), и мне бы сказали, что это больница — ну ладно, зародыш больницы — я бы не поверил.