речи, матушка! — бодро улыбнулась я в ответ. — Его светлость будет просто счастлив, если в его особняке будет звучать детский смех. К тому же он сам еще не скоро вернется домой, так что вы можете чувствовать себя там совершенно свободно.

— Но…, — кажется, Табита снова хотела мне что-то возразить.

Но я не дала ей договорить.

— Ты же не хочешь скомпрометировать его светлость? — нахмурилась я. — Каково ему будет знать, что родственники его супруги живут в старом покосившемся доме в деревне?

Матушка долго думала и, наконец, вздохнула:

— Пожалуй, ты права, дорогая. Я как-то не подумала об этом. Но это значит, что и ты сама должна забросить свои теплицы. Супруга герцога Клермона не может быть огородницей.

А вот этот вопрос доставлял мне немало переживаний. Я понимала, что уже не могу позволить себе вести себя как прежде. В договоре, который я подписала, был пункт о том, что на время брака я обязуюсь заботиться о репутации герцогини Клермон.

Но и бросить свои огурцы я не могла! Возможно, если бы я уже получила от герцога эти пять тысяч монет, я бы чувствовала себя спокойнее. Но денег еще не было, и кто знает, получу ли я их вообще. Если моего неожиданного супруга признают государственным преступником, то он может оказаться в куда более суровой тюрьме, чем замок Эрден. И тогда ему будет уже не до исполнения своих обещаний.

А ведь на летней ярмарке в Альенде месье Корден будет ждать от меня новую партию бочковых огурцов. И он готов хорошо заплатить мне за этот товар. Так могла ли позволить себе отказаться от такого заработка?

— Мы что-нибудь придумаем, — не очень уверенно сказала я.

В особняк мы брали с собой только ту одежду, которая хоть как-то соответствовала нашему новому статусу. А таковой было немного. А Стефани даже не стала брать с собой свою любимицу-куклу.

— Лора, ты не будешь возражать, если я оставлю ее малышке Луизе? — спросила она меня. — У нас там будет красивый парк. А Лу тут будет не с кем играть.

— Конечно, дорогая! — одобрила я.

Когда знакомая мне карета подъехала к нашему дому, мы были уже готовы. Табита была молчалива, а дети были полны радостного предвкушения. Для них это было очередным приключением.

Но я и сама, когда мы приблизились к особняку, испытала странное волнение. Мне еще не доводилось бывать в таких домах, где всё свидетельствовало о высоком статусе и достатке владельца. И мы поднимались по крыльцу осторожно, боясь, что наши башмаки оставят на ступеньках грязные следы.

Мэнсфилд встретил нас лично, но на лице его было ничуть не больше приязни, чем и в нашу предыдущую встречу. Несмотря на то, что я стала герцогиней Клермон, он не стал испытывать ко мне больше почтения. Наверно, если бы он мог позволить себе это, он спустил бы нас с крыльца. Но он не мог, а потому поприветствовал нас сухим поклоном и предложил следовать за ним.

Лепнина на потолке, картины на стенах, ковры на полах — даже мне показалось, что я попала во дворец. Чего уж было говорить о детях?

Нас разместили в расположенных на втором этаже красивых светлых комнатах.

— У меня будет своя комната? — ахнула Стефани, когда увидела ту, что была приготовлена для нее — небольшую, но очень уютную.

Здесь была кровать под балдахином, милое канапе, столиц со стульями. И даже несколько игрушек, при виде которых у меня вырвался вздох изумления. Неужели Мэнсфилд оказался столь добр, что подумал о детях?

Но нет, оказалось, что деревянную лошадку, фарфоровую куклу и плюшевого зайца спустила с чердака мадам Шабри.

Моя собственная спальня была выдержана в приятных персиковых тонах, из окон открывался чудесный вид на озеро, а в кашпо на стене и в вазах на двух круглых столиках были цветы. В этом я тоже угадала заботу нашей милой экономки.

Ужин, поданный в красивую столовую, был довольно скромным. Но мы были не избалованы, а потому с удовольствием съели и отварную речную рыбу, и ржаной хлеб с молоком.

Дворецкий не искал со мною встречи, но я решила поговорить с ним сама. Если уж я сейчас была герцогиней Клермон, то мне следовало хоть что-то знать о делах поместья.

— Сколько в доме слуг? — спросила я.

Мэнсфилд хмыкнул, но всё-таки ответил:

— Кучер, два лакея, кухарка, горничная. Надеюсь, вы понимаете, ваша светлость, что с таким штатом прислуги мы не в состоянии содержать особняк должным образом.

Он словно заранее оправдывался. Но я не собиралась его ни в чём обвинять. Он не был виноват в том, что его хозяин не слишком любил свое родовое гнездо. Ну а мы сами и вовсе привыкли обходиться без слуг, так что уже то, что у нас были сытная еда и чистые постели, не могло не радовать.

— И простите,… ваша светлость, — произнести титул он смог не без труда, — но у нас, как вы могли заметить, очень скромный стол. Разумеется, я уже отдал распоряжение закупать в деревне больше продуктов, но мы не можем позволить себе тратить больше, нежели нам дозволено его светлостью. Я намерен отправлять в Валье-де-Браво ровно столько же денег, сколько и прежде.

— В Валье-де-Браво? — изумилась я. — Но вы же знаете, что ваш хозяин сейчас не в столице!

— Да, я знаю это, — с достоинством ответил он, — но я не могу не следовать прежним указаниям его светлости.

— Хорошо, — согласилась я, — но надеюсь, вы не станете спорить и с моими решениями, сударь? И для начала я хочу, чтобы в домике огородника поселилась семья Дега из деревни. Они будут выращивать для нас свежие овощи, а в обмен на это получат кров и еду.

Это решение пришло ко мне еще тогда, когда мы возвращались из Эрдена. Дом Дега был мало пригоден для проживания, а здесь им будет комфортно и сытно. И потом, когда сюда вернется Клермон, они смогут продолжать заниматься огородом и лаже получать за это жалованье. Уж против этого-то он наверняка не станет возражать.

— А через две недели мне потребуется карета! Мы поедем на ярмарку в Альенде.

Он бросил на меня удивленный взгляд, но не возразил. И это уже была маленькая победа.

Глава 50

Нам с матушкой пришлось