– Отличный выбор! – похвалила менеджер.

Я помнил этот сон. В нём сновидец попадал в одну компанию с Хемингуэем, а дальше и впрямь следовало много интересного. Включая споры о природе творчества. Помнится, крепко выпивший папа Хэм высказывал там потрясающую, как мне показалось, мысль о том, что суть творчества – в смирении. Мол, господь испытует нас искусством, а, значит, надо быть скромнее. Там ещё был трогательный момент, когда все решили отправиться в прошлое, в юность, на специальном поезде. Но так и не отправились. Хотя поезд прибыл и долго ждал нас посреди городской площади. Захватывающее послание Морфея.

Мы заплатили сто сорок пять крёзов (у Эйши была здесь скидка), забрали сновидение и покинули магазин.

Салон рубби устроен несколько иначе, чем у нашего обычного автомобиля. Место водителя – впереди. По бокам – гравигенераторы, спрятанные за панелями. Перед водителем всё то же, что у нас в любом транспортном средстве – приборы, кнопки, руль и прочие рычаги-педали. За водителем – кресло на двоих (или троих, если потесниться), следом ещё два (три) места, и, наконец, багажное отделение. Если кресла пассажиров разложить, то вполне можно спать. В целом, за исключением расположения места водителя, похоже на автомобиль. Или на самолёт. С учётом того, что рубби всё-таки не ездит, а летает.

Эйша уселась за руль, я расположился сразу за ней, и на последнем ряду сидений устроились Щелкунчик и Карба.

Стиль вождения Эйши мне понравился с самого начала – едва раскрылся купол над головой, девушка рванула с места так, что меня вжало в спинку кресла. Пять секунд, и вот мы уже зависли в паре сотен метров над землёй.

– Нам заправляться не надо? – осведомился я.

– Надо, – буркнула Эйша, поворачиваясь ко мне вместе с креслом. – Но не прямо сейчас. Ты лучше скажи, что всё это значит?

– Я?!

– А кто?

– Не знаю. Может быть, твой дядя? Я человеческими снами не торгую. Я их вижу. Свои. И просматриваю чужие. По условиям контракта.

– Вот-вот. И после твоих просмотров цена сна взлетает, как минимум, в три раза. Это как вообще? Что ты с ними делаешь? Уже не говорю о твоих собственных. Я чуть к полу не приросла, когда услышала. Пятьсот крёзов! Бипвс обуэта!

«Охереть можно», – перевёл я про себя, а вслух сказал:

– Экие вы, девушка, интересные слова знаете. Научите?

В ответ Эйша только фыркнула. Было заметно, что она и впрямь ошарашена. Впрочем, как и я.

– Слушай, и правда понятия не имею, что происходит, – я ласково дотронулся до её руки. – Я просто смотрел сны. И всё. Ну, ещё составлял к ним аннотации. Твой же клан занят этим делом, ты лучше должна быть осведомлена.

– Я ни хрена не осведомлена, – отрезала она, но руку не отдёрнула. – Если ты, как говоришь, не имеешь понятия, то почему устроил эту проверку с ценами на сны?

Пришлось рассказать о якобы случайно подслушанном разговоре между её прадедом, отцом и дядей, утаив при этом часть правды. Ну, не показывать же мне ей микнс, в самом деле! Признался, что стоял наверху, у своих дверей, а родственники были внизу на галерее и разговаривали довольно громко. Вот я и уловил фразу-другую.

– Потом сразу начался штурм, – закончил я. – И мне стало не до этого. А сейчас вот вспомнил и решил проверить. Ну и сама видишь результат. Теперь ясно, что охотятся не только за тобой, но и за мной. И ещё неизвестно, кто им нужен больше. Давай, полетим куда-нибудь, а то висящий неподвижно рубби наверняка привлекает внимание.

– Ничего он не привлекает, – возразила Эйша. – Висит и висит. Мало ли чем люди внутри занимаются. Обычное дело.

– Ну, как знаешь, – не стал я спорить, достал сигарету, открыл окно и закурил. – Слушай, может, мне им сдаться? На наших условиях. Пусть освободят твоих родственников, а я готов на них работать. Заодно и сигареты верну, а то у меня всего десяток штук осталось. Если, конечно, они уцелели при штурме.

Эйша окинула меня задумчивым взглядом теперь уже тёмно-синих глаз и отрицательно покачала головой (как ни странно, этот жест оказался практически универсальным – и каравос Раво, и лируллийцы, находясь в гуманоидном облике, пользовались им в том же значении, что и мы, европейцы. Если не считать болгар, разумеется).

– Нет, – сказала она. – Этого делать нельзя ни в коем случае.

– Почему? Честный обмен.

– В том-то и дело, что честного обмена уже не получится. Если они решились напасть на клан Ружебо, то пойдут до конца.

– Что ты хочешь этим сказать? И кто же эти таинственные «они»?

– Какая разница? Конкуренты по-любому. Объединились в стаю… И стая эта теперь добычу не выпустит. То есть если даже на словах они согласятся на обмен, то на деле никакого обмена не будет. Они знают, что отпускать моего папу, прадедушку и дядю на свободу нельзя. Слишком большими деньгами и влиянием те обладают. Начнётся война. И неизвестно, кто в этой войне победит.

– По-моему, война уже началась. Если же говорить о деньгах, то что мешает этим конкурентам заставить твоих родственников передать им свои капиталы? А потом просто убить. Ох, извини.

– Не за что. Но ты не понимаешь. Настоящая война пока ещё не началась. Вот если они и впрямь убьют моих родных, тогда – да. Это будет означать, что они перешли запретную черту, и тогда на них поднимутся все кланы. Нет, не решатся они на убийство. Им, как я понимаю, нужна не война, а деньги. Как и всем каравос Раво.

– Ну, не вы одни в обитаемой Вселенной любите деньги, – хмыкнул я.

– Правильно. Но мы больше всех. Что же касается передачи капиталов, то это тоже практически невозможно.

– Почему? Заставят под пытками, например.

– Нет таких пыток, которые заставили бы каравос Раво расстаться со своими деньгами, – засмеялась Эйша. – Шучу. На самом деле ни один банк на это не пойдёт. Клиент должен быть вменяем. А какая вменяемость после пыток? Да и так все уже знают, что верхушка клана Ружебо захвачена. Значит, на неё оказывается давление. Нет, не станут банки связываться. Разве что… – она задумалась.

– Что?

– Выкуп. Есть древняя традиция. Захваченный в плен может выкупить свою свободу, и никто его потом не тронет. За все имеющиеся у него капиталы.

– Остаться нищим, но свободным?

– Да. Но мои на это не пойдут.

– И снова – почему?

– Потому что, пока мы на свободе, клан каравос Раво не сломлен, – заявила Эйша. – И это понимают все. И наши друзья, и наши враги.

– Значит, если тебя поймают…

– Вот именно. Так что ещё неизвестно, кто из нас более ценная добыча.

И она показала мне язык.

Ну вот, наконец, всё и выстроилось. Логично и стройно. Куда ни кинь – всюду клин. Нет, ну что за общество такое! А ещё называют себя цивилизованными людьми. Самый крупный рынок обитаемой Вселенной, блин! Все к нам – торговать и наживаться! А оказывается, оберут до нитки и фамилии не спросят. И правды искать негде. Хотя нет, будем объективны. Правду есть где искать. Но мне этот путь заказан, как было уже решено. Пока во всяком случае. Да и насчёт обобрать до нитки… Как говорится, не зевай, кума, на то и ярмарка. Опять же, как я понял, разборки, подобные этой, касаются только каравос Раво, и ни клиенты, ни другие честные коммерсанты со всей галактики при этом не страдают. Какая разница какому-нибудь сварогу или ирумму у кого покупать человеческие сны? Была бы цена приемлемой. А то, что рынок в данном случае чёрный – так Торгун он и есть Торгун. Здесь не только снами подпольно торгуют. И ничего. Но всё равно дикость. Вот так вот собрались, договорились и устроили наглый вооружённый захват. Передел рынка, ёжик в тумане. Одно слово – пираты. А у нас что, не так? Взять то же рейдерство. Но мы-то не числим себя в передовых цивилизациях галактики. Выходит, никакой разницы? Выходит, так. Может, она и есть, но я пока не улавливаю. С другой стороны, почему должно быть иначе? Испокон века торговля и разбой шли рука об руку…