царь был вынужден напомнить, что не всегда бывает милостивым. Но в данном случае угроза и демонстрация силы не подействовали благотворно — Контостефан явно оказался ниже уровня предъявляемых ему требований и едва не потерпел поражение от Боэмунда. Только храбрость отдельных отрядов позволила в последнюю минуту вырвать победу в безнадежно складывающемся сражении.

Престарелый Алексей I Комнин, страдавший болезнью ног и мучимый боевыми ранами, сам повел в сентябре 1105 г. римскую армию навстречу норманнам в Фессалию, и императрица Ирина сопровождала мужа, ухаживая за ним и оберегая его сон и покой. Надо сказать, действовал Римский царь очень умело, предугадывая все планы врага. В битве при Диррахе Боэмунд потерпел поражение от византийцев и был вынужден признать себя в 1108 г. ленником Римского императора, обязуясь помогать тому во всех войнах против врагов Византии. Помимо этого он пообещал передать василевсу все земли, которые будут отобраны у турок, предоставил Византийскому царю право назначать патриарха Антиохии, получив взамен письменный список городов и земель, какие император уступал ему в собственность.

Это был пик политического и военного успеха императора Алексея Комнина. Самый грозный его враг покорно прибыл для подписания мирного договора осенью 1108 г. на берег реки Деволь, где в присутствии войска принес ленную присягу василевсу. Более того, он обещал, что если его племянник Танкред начнет войну с Византией, он встанет в ряды войска императора — редкий позор и унижение[366].

Как легко догадаться, данное событие стало закатом политической карьеры Боэмунда. Он умер в 1111 г. в Апулии, сведя на нет все успехи своей бурной жизни и не играя в последние годы никакой активной и значимой роли[367].

Как ни странно, но его смерть только осложнила положение Алексея Комнина, поскольку Танкред ни в коем случае не собирался выполнять условия договора, заключенного Боэмундом. Византийцам пришлось собирать войско для похода на Антиохию, но новые турецкие нападения на Малоазиатские владения Империи не позволили сконцентрироваться на этой цели. В апреле 1111 г. был заключен мирный договор с пизанцами, который подписал куропалат Василий Месимерий, в соответствии с которым пизанцы получали некоторые торговые привилегии, но зато должны были оставить грабежи и возместить ущерб, причиненный их действиями византийцам.

В это же время пришло известие об образовании еще одного государства крестоносцев на Востоке. Раймунд Тулузский, обещавший не возвращаться из Крестового похода домой, долгое время никак не мог найти себе надежного пристанища. Наконец, в 1102 г. он с помощью генуэзского флота захватил крепость Тортоса, а через 2 года — порт Джумбаил. На холме, за стенами Триполи, он возвел новый город, названный им Гора Пилигрима, обеспечив контроль над окружающими землями. Впрочем, сам Триполи, осажденный его войсками, остался ему неподвластен: граф умер 28 февраля 1105 г., так и не сумев его захватить.

Племянник покойного Гийом Жодан (1105–1108) продолжил осаду Триполи и заявил права на имущество своего дяди. Но в 1109 г. сюда же прибыл сын и наследник Раймунда граф Бертран Тулузский (1108–1112), чьи права на Триполи выглядели более весомо. Гийом срочно обратился за помощью к Танкреду, и тот, конечно, охотно пошел ему навстречу. В ответ Бертран нашел союзника в лице Иерусалимского короля, и Балдуин обратился к другим рыцарям Востока с просьбой помочь графу захватить Триполи и отстоять свои владения от любых притязаний. В 1109 г. Триполи наконец пал, и по мирному договору между родственниками Бертран получил вожделенный город, Гору Пилигрима и Джубаил, а Гийом — Тортосу и Акру. Так оформилось графство Триполи, которое стало новой вотчиной графов Тулузы[368].

В изменившихся условиях внезапно потеплели отношения с Римом, папа которого Пасхалий II легко нашел посредников в Италии для переговоров с императором. Впрочем, разгадка объяснялась просто: понтифик в очередной раз вступил в жестокую конфронтацию с Германским королем Генрихом V. Забыв о прежних договоренностях, германец потребовал признать за ним право инвеституры епископов, ссылаясь на права своих предшественников. На это не без сарказма Пасхалий II ответил, что если без совета императора Церковь стоять не может, то смерть Христа была напрасной[369].

В поисках союзников апостолик 1 мая 1107 г. повстречался с Французским королем Филиппом I и его сыном Людовиком VI (1108–1137), будущим государем Франции. Оба французских самодержца продемонстрировали папе свое почтение, но, видимо, никакой реальной помощи ему не оказали. 23 мая 1107 г. папа торжественно провел Собор в Труа, названный на Западе Вселенским, но Генрих V не оставил мыслей наказать понтифика, и в августе 1110 г. уже стоял с 30-тысячной армией у стен Рима. Пасхалий II поспешил заключить с германцем мирный договор и на радостях 13 мая 1111 г. совершил праздничную мессу. Но когда служба завершилась, толпа германцев ворвалась в алтарь и арестовала понтифика. Он и несколько ближайших его кардиналов были помещены под домашний арест в городке Чивита-Кастелано. Генрих V заставил Пасхалия II короновать себя императорской короной, но тут вмешался Французский король, собравший епископов Галльской церкви и предав анафеме Германского самодержца. Это возымело свое действие, и в октябре 1111 г. папа был уже в Латеране[370].

В январе 1112 г. Византийский василевс отправил послание Жирару, в котором сожалел о пленении апостолика и предлагал вручить императорскую корону единой Священной Римской империи себе и своему сыну Иоанну Комнину (!). Надломленный германским пленом, Пасхалий II отозвался доброжелательно на инициативу Византийского царя и предложил тому лично прибыть в Италию для уяснения деталей. К сожалению, Алексей I заболел и не смог принять приглашение Римского епископа.

Несмотря на все старания Византийского императора обеспечить хоть плохой, но мир, отношения с Западной Европой становились все прохладнее. Особенно ярко проявилось расхождение между двумя частями христианского мира в ходе переговоров с Римским папой Пасхалием. Комнин искренне полагал, что после анафематствования и смерти императора Генриха IV, коварства его сына Генриха V (1105–1125), заточившего понтифика в тюрьму, сам собой может разрешиться и стародавний вопрос о двух центрах политической власти. Если уж латиняне и византийцы смогли объединиться во имя одной цели — борьбы с неверными, и церковные расхождения между ними не носили существенного характера, то почему не попытаться вернуться к единой Священной Римской империи, признав сына Византийского царя Иоанна Комнина василевсом Восточной и Западной империи? Взамен Алексей Комнин выражал готовность подчиниться Апостольскому престолу, как первенствующему в Кафолической Церкви. В ответ папа направил в Константинополь посольство из 600 человек, которое торжественно вошло в византийскую столицу[371].

В конце 1112 г. Пасхалий II вновь