– Как надолго мы здесь? – поинтересовалась я и в очередной раз широко распахнутыми глазами обвела бесчисленное количество покупок.

– На одну ночь. С рассветом отправимся на поиски твоей тетушки. К ней можно добраться только по этой реке. Там внизу есть лодки, на одной из них и поплывем.

– Украдем? – от собственной мысли я пришла в ужас.

– Нет. Савани продал ее нам. Это лодки его дяди, – пояснил Марк, заметив растерянность на моем лице. – Элейн, сходи прогуляйся, осмотрись здесь, а я тем временем займусь обустройством ночлега.

Муж явно хотел спровадить меня, чтобы не мешала ему, пока он будет занят делом. Решив не испытывать его терпение, молча развернулась и спустилась к реке. Серебристой лентой она резво бежала по каменным выступам, собиралась в небольшой водоем, из которого уже бурным потоком устремлялась вниз.

Изнуренная жаждой, я встала на колени, умылась прохладной водой, а затем укрылась от жары в тени, что отбрасывали на землю несколько широкоствольных деревьев с раскидистыми ветвями. Стоило всего на мгновение прикрыть веки, вновь невольно погрузилась в дрему.

– Никогда бы не подумал, что ты такая соня, – в голосе Марка слышался смех.

Я резко села и обнаружила, что солнце стояло уже низко над горизонтом, день близился к вечеру, а на месте, где еще недавно была гора вещей, возвышался красивый темно-синий шатер.

– Пойдем? – вымолвил муж с протянутой рукой и помог мне подняться, едва я накрыла ее своей ладонью.

Я знала, что Марк очень находчив и предусмотрителен, но не думала, что настолько. Внутри шатра все располагало к отдыху: поверх нескольких толстых матрасов лежали одеяла и диванные подушки. Погибнуть ночью от холода мне точно не грозило. От голода, как оказалось, тоже.

Хоть немного и неумело, но муж развел в круге из плоских камней костер и обжарил уже готовое мясо, которое мы затем умяли с сочными томатами и ароматным хлебом. Вкуснее ужина на своем веку я не припоминала. Возможно, потому, что мы ели руками, или же тому причиной стал свежий воздух. В любом случае я знала, что этот день навсегда останется в моей памяти. Мы много шутили, смеялись и не касались тем, которые могли кого-либо из нас расстроить. Правда иногда Марк уходил в себя, погружался в глубокую задумчивость, но затем снова как ни в чем не бывало улыбался и всецело сосредотачивался на мне.

Так, за разговорами, незаметно подкралась ночь. Пора было готовиться ко сну, но ложиться потной в чистую постель я не собиралась и вознамерилась во что бы то ни стало освежиться. Однако мой энтузиазм быстро сошел на нет. Вода показалась мне не просто холодной, а ледяной. Она обжигала кожу, словно жидкий огонь, грозилась оставить от меня одни угольки. Тем не менее я выдержала пытку. Быстро искупавшись под неусыпным взором Марка, с криками и со скоростью слетающего с ладони файербола выскочила на берег, чем вызвала его громкий смех. Однако вскоре муж и сам выпрыгивал из воды, размахивая руками, как те мобулы плавниками, и тогда мой заливистый смех разрезал безмолвие ночи.

Несмотря на безумные события последних дней, я чувствовала подъем духа, прилив сил. Не думая о будущем, не строя планов, позволяла мыслям парить и надеялась, так будет и впредь. Но настроение начало ухудшаться, едва мы легли в импровизированную постель. Хоть Марк обнимал меня и нежно поглаживал по плечу, я чувствовала исходившее от него напряжение и понимала, что он сильно чем-то обеспокоен. Казалось, любимый хотел в чем-то признаться, но не решался. Со временем его тревога передалась и мне, пробудив самые дурные опасения.

Не выдержав давления безмолвия, я набрала побольше воздуха в легкие и уже собиралась сама у него все выпытать, как муж внезапно заговорил:

– Наверное, еще ни разу в жизни я так не боялся будущего, как сейчас. Ни когда заключал договор с демонами, ни когда пришел час расплаты. Впервые за долгие годы мне хочется уснуть, снова проснуться и увидеть рассвет. Я начал мечтать. Мечтать о жизни с тобой, о наших детях с голубыми глазами и пшеничного цвета волосами. Но я не могу дать тебе даже этого. До тех пор, пока надо мной висит проклятие, пока прошлое ходит за мной по пятам, я вообще не могу ничего тебе дать, кроме денег. Ни покоя, ни защиты, ни уверенности в завтрашнем дне. Со мной тебя не ждет ничего, кроме постоянных скитаний, криков по ночам, преследований сошедшей с ума Ирэн и кровожадных демонов. Что это за жизнь? Сплошные мучения… – горечь слышалась в каждом его слове. – Настанет час, и тебе все это надоест. Ты возненавидишь меня, и тогда мое имя, мое лицо станет для тебя самым большим кошмаром, от которого ты пожелаешь избавиться.

– Это не так, Марк, – пылко возразила в ответ, приподнявшись на локте. – Я готова прожить с тобой отмеренное мне судьбой время, даже если тетушке не удастся снять проклятие и у нас никогда не будет детей.

– Ты сама не понимаешь, о чем говоришь. Придет день, и твое мнение изменится. Что тогда? Будешь безмолвно страдать или бросаться упреками? Да и кто сказал, что к этому готов я? Некоторым мечтам лучше ими и остаться…

Сердце на миг сжалось от боли. Я чуть не задохнулась от услышанного. Его слова, подобно удару кулака, нанесенному в живот, вышибли из легких воздух. Я изумленно смотрела на Марка и пыталась разобраться, что заставило его нанести мне обиду. Неужели боится увидеть меня старой и некрасивой? Но уже в следующую секунду я отмела эту мысль и отчетливо осознала, чем были продиктованы слова мужа – желанием подготовить меня к неприятному и очень важному разговору, который мог поставить жирную точку в наших отношениях.

Страх незамедлительно прокрался внутрь, и его горький отравляющий сок заструился в жилах.

– Мне нравится, как ты на меня смотришь, нравится быть героем в твоих глазах. Но что, если это совсем не так? Что, если я гораздо хуже, чем ты можешь себе представить? – его голос сорвался. Я думала, он остановится на этом, но затем муж судорожно вздохнул и продолжил: – Я хочу тебе все рассказать, хочу признаться во всем, не оставляя между нами секретов, и… боюсь. Боюсь, что, узнав правду обо мне, ты ужаснешься, возненавидишь меня всем сердцем.

– Этому не бывать, Марк, – уверенно заявила я, постаравшись, чтобы эта фраза прозвучала как можно увереннее.

– Ты ничего не знаешь обо мне, Элейн, – повторил он фразу, которая днем не на шутку встревожила меня. – Скорее всего, я не должен был поднимать эту тему накануне моей возможной смерти. Наверняка следовало подарить тебе незабываемую ночь, позволить себе забыться в твоих объятиях, остаться в твоей памяти светлым человеком. Но я не могу позволить тебе и дальше заблуждаться насчет меня. Рано или поздно правда все равно откроется. Так лучше ты услышишь ее от меня, чем от кого-то другого. Тебе следует знать, Элейн, что в свое время я натворил немало бед, за которые мне нет прощения.

– Каких бед? Что ты натворил, Марк? – от волнения у меня пересохло во рту, отчего язык ворочался с трудом.

– Много всего. По сути, я мало чем отличаюсь от Ирэн, – последние слова ему дались нелегко, однако муж был намерен довести начатый разговор до конца.