такое впечатление, они не здесь, а ваще где-то в другом месте! Или вообще померли. Это просто супер. – Покачиваясь, он обвел широким жестом неподвижную обнаженную фигуру на постели. – Они от ящика просто не отлипают – видят там что-то, наверно, я не в курсах. Ха! Лесли телик даже на потолке воткнул, – показал он, – чтоб цыпа могла зырить в ящик и ебаться одновременно. Вау! – Вихляя из стороны в сторону и нервно потея, он разглядывал слегка искаженное лицо Мокса в нависающем над головой телевизоре. В глазах безмолвной девушки отражались две серые точки – миниатюрные экраны. Эндпойнт развернулся, чуть не потеряв равновесие. – Хошь первый ее распечатать, Арт? – Тут он увидел, что напарник без чувств валяется в углу.

– М-м, – протянул Эндпойнт, – похоже, ты слишком наклюкался, паря. Ну-у, мне же лучше, вся ночка моя.

Он начал снимать штаны, потом уронил их в лужу под ногами. Глаза девушки на миг сверкнули мыслью, когда Эндпойнт навалился на нее.

– Папа! – прошептала она, но тут же взгляд ее опять уплыл за потное плечо Эндпойнта, в телевизор, и голос оборвался.

– Спи, детка, спи, – пробурчал Эндпойнт. – Не дочка ты мне, блядь.

У него за спиной по лицу Мокса на экране пробежала мерцающая рябь.

Он шагал по Интерфейсу, минуя людские вихри толпы – сутенеры и шлюхи, клиенты и карманники; он рассекал их, как нож рассекает плоть. «Я принадлежу этому месту», – удовлетворенно размышлял Лиммит, пока его несло в потоке. Внезапно он замер, а толпа, как ни странно, без сопротивления разделилась и обтекла его, словно не заметив. «Так-так, постойте, – подумал он. – Я вспомнил. Интерфейса больше нет, это всё АДР. Место, созданное взаимодействием разумов Мокса и Аддера. Аддера-то и следовало разыскать. Но как?» Он схватил за руку первого попавшегося прохожего – это оказался сутенер; задержал его. «Господи, – подумал Лиммит, в отчаянии разглядывая пустое, как у зомби, лицо, – парень же мертв». Он выпустил сутенера, развернулся, следя, как навстречу ему по тротуару движутся другие. «Они все мертвые», – понял Лиммит. И внезапно осознал, как здесь тихо. Непрестанный шум на грани крика, запомнившийся ему по первым лос-анджелесским ночам, исчез. Встревоженный Лиммит пробрался между прохожими на край тротуара. Он замер, не доходя до мостовой; его снова повело.

Улица была завалена телами убитых во время рейда. Но не совсем мертвыми. Искалеченные окровавленные тела извивались в мелкой речке вонючей белой жидкости. «Гной», – догадался Лиммит. Накатил тошнотный ужас. Лица, или, вернее, то, что от них оставалось, хранили то же пустое безразличное выражение, как у прохожих на тротуаре. Ближайшие к поребрику трупы время от времени приподнимались и пробовали ухватить прохожих за щиколотки, и если им это удавалось, то новые руки мертвецов тянулись к незадачливой жертве, стаскивали ее в гнойную канаву, а там белая жидкость, по впечатлению, немедля трансформировала прохожего в их подобие, так что вскоре несчастный сам тянул конечности к тротуару. Спустя пару секунд Лиммит заметил, что некоторым медленно гниющим трупам удается самостоятельно выползти на тротуар, подтянуться и встать. В таком случае гной и кровь стекали с останков, тело обретало цельность, фигура поднималась и шагала дальше как ни в чем не бывало, словно ничего и не происходило, а процессия зомби не прерывалась. Тех, кто покидал тротуар, и тех, кто на него карабкался из полной трупов канавы, было поровну; бесконечный приток мертвецов компенсировался оттоком.

Лиммит машинально опустил взгляд себе под ноги. Пара покрытых красными пятнами рук ухватила его за щиколотку. Он смотрел в лицо девушки, у которой недоставало нижней челюсти, и зиявшая на ее месте рана ухмылялась ему, словно огромная, несущая печать врожденного уродства ротовая полость. Мертвые глаза ничего не выражали. Новые руки выныривали из белого потока и тянулись к нему. В панике и омерзении, чувствуя, как дико бухает сердце, он стал брыкаться, высвободился и, шатаясь, побрел назад, к центру тротуара. Мертвые руки нашарили другую фигуру, уцепились за нее, сбили с ног и утащили головой вперед на мостовую.

У Лиммита ничего внутри не осталось для рвоты, так что он перегнулся пополам в сухих спазматических вдохах и выдохах, а после кое-как утвердился на ногах. Его шатало. В мозгу мельтешила навязчивая мысль: «Нужно найти Аддера. Он где-то тут, стоит за всем этим. Но как мне его разыскать?»

Внезапно он сообразил, что делать. Стоя среди снующих во все стороны по тротуару зомби, полез в карман куртки и вытащил маленький желтый пластмассовый радиоприемник – подарок Друа. Дрожащими руками включил его и покрутил колесико настройки. Напряженную тишину псевдо-Интерфейса разорвал сочный, исполненный страсти мужской тенор. «Не то», – подумал Лиммит и раздраженно затряс приемник. Он чувствовал, что вот-вот разрыдается. И вдруг музыка оборвалась.

– Друзья, – произнес мягкий, человечный голос KCID, – знаю, что многие мои слушатели в это мгновение фыркнули бы от смеха. Ну-ка, многим ли из вас известен некий Аллен Лиммит? Много ли среди вас тех, кто и есть Аллен Лиммит? Так-так, – продолжал голос, добродушно квохча, словно наседка, – ну сами рассудите, как глупо торчать на краю тротуара близ главной достопримечательности Лос-Анджелеса и теряться в догадках о том, где находится доктор Аддер. Правильно, народ? И это после того, как он уже отыскал его в том же месте не столь давно. Ладно, всякое случается. А как насчет первого акта Das Lied von der Erde[11] в исполнении Вундерлиха? Ein Aff'ist's[12], хе-хе.

Музыка полилась дальше.

Лиммит выключил приемник; тишина вновь накрыла его, точно плотным ковром. «Его дом, его кабинет, – подумал Лиммит, засовывая радио обратно в карман. – Черные кованые ворота. Где ж еще ему быть?»

Он протолкался через толпу сомнамбул и, помедлив, ступил на поребрик. Оглядевшись, он различил силуэт хорошо знакомых ворот. Их от Лиммита отделяла заваленная трупами улица.

Пинком отстранив руку другого мертвеца, он снова огляделся в надежде прикинуть, где ближе конец улицы. Но концов видно не было. Псевдо-Интерфейс тянулся в обе стороны до бесконечности, бескрайняя река извивающихся трупов текла в берегах тротуаров, по которым неутомимо блуждали воскрешенные сутенеры и шлюхи.

Для пробы он покричал, надеясь, что его услышат в здании за черными воротами, но звук рассеивался в воздухе, не пролетев и пары дюймов от губ; атмосфера, подобная жирной тине, поглощала его. «Толку никакого, – с грустью подумал истощенный сдавленными криками Лиммит. – А через улицу мне не перейти. Рано или поздно трупы начнут утаскивать вниз больше зомби, чем станет подниматься обратно, пока тротуары не опустеют и река гноя не затопит всё – меня, улицы,