На третьи сутки они добрались до места засады и принялись маскироваться, уже зная, что сутки назад в подземелье с привычным шумом и убийствами всех встречных тварей спустилась группа чистильщиков, как это регулярно случалось до сего дня. И так же регулярно мужчина-харкон поднимался откуда-то из глубин рукотворной пещеры, где он обитал, прячась от женщины-харкона, чтобы прогнать незваных гостей. Вот и сейчас он должен был поступить аналогичным образом, на что и была сделана ставка Пирланом.

Охотники осторожно, не тревожа обитателей, засели в зарослях, на пересечении путей, полностью ушли в себя, погрузившись в своеобразный транс, сливаясь с окружающим фоном. Мелкие твари, согнанные со своих мест, пока люди ворошили кусты и слой подножного мха, постепенно окончательно успокоились и, в конце концов, стали воспринимать людей лишь как объекты окружающего пейзажа. Ползали по людям, справляли на них нужду, дрались или спаривались.

Хищники также проходили мимо затаившихся охотников, в упор не видя в них добычу. Да и как можно увидеть добычу в какой-то безжизненной навозной куче? Одежда превосходно экранировала все биоизлучения тел охотников.

В таком состоянии измененного сознания и абсолютной телесной неподвижности охотники могли провести многие и многие часы, даже сутки, при этом в любой момент готовые прямо-таки взорваться движением-атакой, чтобы в стремительном рывке добраться до своей жертвы.

Пирлан привычно погрузился в транс. В таком состоянии время как бы переставало существовать как величина, он ни разу не мог определить, сколько же действительно прошло часов с момента, как сел в засаду, до момента атаки: бесконечность или же всего одно мгновение?

Конечно, далеко не всегда охота была удачной, харконы могли просто не прийти, но Пирлан всегда ощущал тот момент, когда нужно прекращать охоту, что еще немного – и его тело не выдержит.

В засадный отряд вошли именно те охотники, что могли продержаться сравнительное с ним количество времени. Остальным охотникам было проще, находясь в больших пещерах, вдали от пути прохождения мужчины-харкона, они могли даже не входить в глубокий транс, главное, чтобы не нервничали твари. Точнее не являлись причиной их нервозного поведения, потому как чистильщики уже вошли в подземелье и начали убивать всех на своем пути, спровоцировав ответную агрессию, что волной покатилась по всему бункеру, постепенно затухая, но сообщая мужчине-харкону о вторжении чужаков.

Мыслей тоже не было, кроме одной, засевшей где-то глубоко в сознании: не упустить момент атаки, лишь она заставляла охотника держаться за этот план бытия. Это было одной из проблем молодых охотников, они так глубоко и основательно уходили в транс, забывая обо всем на свете, что просто пропускали момент атаки, точнее совершенно забывали, что они на охоте. Бывало и так, что харкон спокойно проходил, старшие атаковали, а молодые все так же находились в трансе, и их приходилось выводить из этого состояния принудительно после окончания охоты. А кто-то, пробыв слишком долго в трансе, так навсегда и оставался в таком состоянии.

А вот и цель…

Мужчина-харкон вышел прямо под прицел, и Пирлан, мгновенно выходя из транса, переключаясь на адекватное восприятие мира, одновременно нажал на спусковой крючок. Но еще до того, как пуля покинула канал ствола, он понял, что промазал. Точнее, рана не будет смертельной, если вообще удастся ранить.

Мужчина-харкон в последний момент почуял опасность, собственно, он и без того был на предельном взводе всех своих чувств, и с ударом бойка о капсюль патрона начал невероятно быстро смещаться в сторону с линии огня.

Пуля все-таки ударила его в плечо, но сделала это под слишком острым углом и не смогла пробить явно самодельный доспех, собранный из элементов панцирей местных тварей.

Часто захлопали выстрелы остальных охотников, спешно опустошавших магазины в попытке поразить невероятно опасного противника. Но, увы, первая пуля добавила жертве энергии движения, позволяя выйти из зоны поражения. Мужчина-харкон, еще даже не успев упасть, ментально ударил по стрелкам, как делал ящер, только многократно сильнее, но и охотники были защищены на порядок лучше, и все, что они ощутили, лишь легкая дезориентация, которая им почти не мешала целиться и стрелять. Зато помешала целиться взвившаяся в воздух туча всяких насекомых, в следующую секунду атаковавшая раскрывшихся стрелков. Добраться до охотников этой мелочи было трудно, но им и не ставилась такая цель, их задачей было лишь скрыть от охотников мужчину-харкона, что в свою очередь начал стрелять по охотникам сквозь рой насекомых, ему он не мешал.

Гулкие, лихорадочно быстрые выстрелы жертвы послужили отличным сигналом для второй группы охотников, что затаились в коридоре, ведущем в большую рукотворную пещеру. Осталось только дождаться их подхода. Но вот с этим-то как раз и были проблемы. Дело даже не в выстрелах, во-первых, большая часть зарядов пролетала мимо цели, а во-вторых, та дробь, что все-таки достигала цели, не пробивала защитные костюмы, хотя, судя по вскрику, кому-то все же досталось… Проблема заключалась в тех двух тварях, что привел с собой мужчина-харкон.

Пирлан, словно катапультированный, вылетел из своего схрона навстречу врагу, разряжая остатки магазина в мелкую, но более быструю тварь, что неслась к нему, так как именно он сделал первый выстрел и, естественно, стал первоочередной целью для жертвы.

Не все пули смогли пробить панцирь, даже не все попали в цель из-за резкого, скачкообразного маневрирования твари и мельтешения мелочи, что кидалась на охотника и цеплялась за оружие, сбивая ему прицел. Но хватило одной пули, выпущенной практически в упор, чтобы поразить тварь в голову. Против бронебойной пули не помогла даже дополнительная защита, что была закреплена на голове твари.

Прикрывшись тушей павшей твари, Пирлан стал быстро менять магазин.

Мужчина-харкон, осознав, что попал в засаду, стал спешно отступать, прикрываясь облаком летающей мелочи, также отозвав здоровую тварь, облепленную дополнительными пластинами брони. Он пытался часть ползающих тварей натравливать на охотников, но те, не имея прямого целеуказания, самостоятельно не воспринимали охотников.

Прошло немного времени, и впереди загрохотали выстрелы оружия мужчины-харкона, а значит, он вступил в бой с группой Вапта.

– Вперед! – приказал Пирлан подчиненным охотникам и пустился в погоню. За ним последовали четыре охотника. Двое не пережили этой короткой схватки. Достаточно лишь одной ранки, чтобы твари почуяли кровь и всадили свои ядовитые жала в плоть, через пробоины в костюме.

Через эту мельтешащую тучу летающих монстров, что с каждой секундой становилась лишь плотнее, невозможно было понять, куда стрелять. Летающие твари начинали своей массой банально сбивать с ног, от этой массы тварей словно вырастала конечность, которая била словно кулак, но оставлять преследование было нельзя.

Пирлан готов был поклясться чем угодно, что мужчина-харкон в момент обстрела все же получил минимум два проникающих ранения. Неизвестно, насколько они серьезны сами по себе, но в любом случае он теряет кровь, а вместе с ней и силы, а значит и нечеловеческие возможности.