– Не взломает. Я позабочусь об этом.

– Так же, как позаботилась с этими рабами-чистильщиками? – фыркнул Амкар. – Они же превратились в тупых биороботов! Никакой инициативы… Какой смысл в приобретении дорогих бойцов-профи, если после твоих операций они станут такими вот куклами. С таким же успехом можно использовать обычных рабов…

– Нет, я продолжаю интенсивно работать и нашла более щадящие методы защиты мозгов от внешнего ментального воздействия. Мне нужно только лишь еще немного времени для доведения этой технологии до ума, и к тому моменту, как нужные рабы прибудут, все будет готово. А пока будем всеми силами отвлекать Роя, держа его в эмоциональном напряжении. Он все же не дурак и понимает, что мы не оставим его в покое, поэтому подготовится к отражению нападения всеми доступными ему способами, чего нельзя допустить. Кроме того, если он все это время будет находиться в эмоционально напряженном состоянии, то это с большой долей вероятности негативно скажется на его пси-способностях.

– Понятно… А что за второй метод? – с надеждой поинтересовался Эльд Амкар.

Пусть в деньгах он не теряет, все оплатит сестра, но время! На заказ и доставку рабов с запрошенными характеристиками уйдет просто уйма драгоценного времени! План по зачистке бункера окончательно полетит к демонам, и отец сим фактом будет крайне недоволен… Может даже прислать кого-то другого на его место.

«А может, оно и к лучшему, – задумчиво подумал он. – А то неизвестно, чем это все закончится. Может, даже самая отдаленная и глухая дыра дикого космоса окажется лучше и безопаснее, чем то, что тут в итоге случится…»

– Он потребует еще больше времени… – как-то странно сверкнув глазами, ответила Эхинацея. – Но если оговоренный только что план не сработает, я задействую его. – При этом она хищно осклабилась.

«Похоже, ее недуг сильно прогрессирует», – с некоторым беспокойством отметил Амкар и подумал о том, что еще неизвестно, кто представляет большую угрозу: его сестра или Рой.

С отрешенным видом Эхинацея отключила терминал связи, а в следующий момент с исказившимся от ненависти лицом ментальным ударом вырубила ни в чем неповинную тварюшку, тихо сидевшую в клетке. Насекомовидная тварь рухнула на спину и судорожно задергала лапками, издав предсмертный писк.

Держала этого мелкого бункерного монстра экспериментаторша, понятное дело, не для любования его сомнительной красотой (хотя наверняка нашлись бы ценители в галактике с извращенным вкусом прекрасного, коим монстр понравился бы с эстетической точки зрения), а исключительно в утилитарных целях.

– Тупой, жадный сквилл… Как вы не поймете, что все артефакты Древних, которые можно здесь найти, ничто по сравнению с обитателями этого их бункера… точнее тех возможностей, что заложены в них, нужно только их раскрыть.

Все это время, что велась охота на сбежавшего подопытного, Эхинацея не сидела сложа руки, а активно занималась изучением этих самых тварей и собственным совершенствованием, наращивая свою ментальную составляющую. Поскольку у нее была только одна попытка, то, задавив в себе недостойную профессионала торопливость, она проводила свою прокачку крайне осторожно, но методично, благо имелось много медданных, полученных при опытах над беглецом.

Пятьдесят пять лет для охотника на харконов весьма почтенный возраст, если не сказать больше. Для тех же крестьян, пашущих землю и не подвергающих свою жизнь опасности и тем более не употреблявших совсем не полезных для здоровья, но столь необходимых в охоте эликсиров, шестьдесят лет предельный срок.

Мало кто из охотников доживал до такого срока, может, один на сотню, хотя охоте на харконов начинали тренировать с раннего детства, с пяти-шести лет. Десять лет изнуряющих тренировок, и только потом допускают к охоте под приглядом старших наставников, коим перевалило за тридцать, и они уже успели отохотиться десять лет самостоятельно. И все равно лишь четверть от общей массы новичков, достигнув двадцати лет, получает звание полноценного охотника. Остальные довольно быстро погибают.

К слову сказать, те охотники, что перевалили за сорокалетний рубеж, также несли большие потери, несмотря на большой опыт… организм уже не тот, нет прежней скорости и силы, несмотря на все эликсиры. К сорока пяти годам большинство охотников превращались в настоящие развалины и дожидались того момента, когда наконец отправятся в край вечной охоты. А кто-то и приближал этот момент…

Харконы, обитающие в скальных джунглях, не прощали ни единой ошибки пришедшим по их ценнейшие мясо, шкуры и требуху, а главное мозг, ибо хищник этот хитрый, быстрый, способен замаскироваться среди камней или листвы так, что его не увидеть на расстоянии вытянутой руки. Но все это ничто по сравнению с тем, что он способен влиять на восприятие человека, либо внушая ему дикий ужас, что тот бежит без оглядки, не разбирая дороги, становясь легкой добычей, либо наоборот, делаясь безвольным, сам идет в пасть хищнику.

Так что в охотники шли лишь те, кто мог сопротивляться этому подлому свойству харкона. Образовались даже целые династии охотников, ибо каждый охотник старался подобрать себе жену под стать, чтобы и дети были невосприимчивы влиянию этого ящера и тоже могли на него охотиться, ибо удачливый охотник на харкона – это весьма состоятельный человек. Достаточно завалить одного этого ящера, чтобы весь год жить припеваючи.

Правда, далеко не все дети наследовали это свойство, но с каждым поколением таковых становилось все больше…

Но, несмотря на колоссальный опыт, что обрел Пирлан, три десятка лет охотясь на харконов (переданный многочисленным детям, племянникам и даже внукам), тело в какой-то момент его подвело, оказалось недостаточно быстрым, несмотря на принятые, гадкие на вкус и бьющие по здоровью, соответствующие эликсиры, чтобы увернуться от стремительной атаки ящера. Как результат он лишился левой руки чуть ниже локтя.

Он давно мог бы и не охотиться, дети – удачливые охотники – содержали его в полном достатке и настаивали, чтобы он не рисковал понапрасну. Но, оставшись без дела всей своей жизни (натаскивание молодежи не в счет), Пирлан почувствовал, что начинает быстро сдавать (здоровье, несмотря на длительный стаж, у него оказалось на удивление крепким), и чтобы дальше оставаться в тонусе, ему требовалось вновь и вновь идти по следу харкона, устраивать засаду и при этом самому не оказаться в роли дичи.

В общем, Пирлан стал адреналиновым наркоманом, хоть и не знал этого определения.

Но вот оставшись без руки, он окончательно скуксился, заперся в своем доме и никуда не выходил, днями напролет сидя на циновке и поглощая крепкое пиво, прекратил тренировки, и родные ничего не могли с этим поделать.

Даже явление в поселок охотников людей со звезд, что вызвало переполох среди обитателей, оставило его равнодушным. Ну да, люди со звезд общались только с владетелем и прочими высокородными (именно им охотники сдавали добычу, а те в свою очередь продавали ее людям со звезд), а тут они снизошли к ним, в общем-то к простым людям.