Охотник невольно перекрестился и захлопнул дверь. Однако, постояв несколько секунд, он снова распахнул дверь и вошел в кабинет. Обшаривать тело чужака было боязно и противно, но Охотник это сделал. И не прогадал. За нагрудной пластиной доспехов, в чем-то вроде кармана, отыскалась блестящая, красноватого отлива металлическая вещица. По всем раскладам, это было то самое волшебное зеркальце, оно же «изделие ноль».

– Я подозревал, что ты животное, Федоров, – окинув скептическим взглядом труп чужака, проронил Охотник. – Но не думал, что настолько близок к истине. Прощай, оборотень.

Устроенный диверсантами кавардак внутри здания превзошел все ожидания Охотника. Пока он поднимался на третий этаж, ему было не до того, но теперь он оценил масштабы в полной мере. Оценил и удивился. Сколько было лазутчиков? Три плюс девица. А дел они натворили на целый взвод, причем кавалерийский. Несколько десятков ополченцев ворочались в коридорах, медленно приходя в себя – им повезло, и они отделались не смертельными ранами, которые быстро заживали, но там и тут встречались безнадежные, с пулевыми дырками в голове и погибшие, головы у которых были словно рассечены саблей, а то и вовсе отрублены. Все это не укладывалось в представления Охотника о современном бое, но еще больше не укладывалось в представления о группе, которая все это устроила. И где теперь эта группа, Охотник тоже не мог понять. Отступила и покинула здание? А как же «изделие ноль»? Таких дел наворотили, но в последний момент дрогнули, бросили все и ушли? Не могло такого быть.

Охотник спустился вниз и выглянул во двор. Там продолжалась схватка между ополченцами и заполонившими двор мертвяками. Бились оборотни отчаянно, местами даже успешно, только нежити было втрое больше, и она все прибывала. Охотник запрыгнул на капот ржавых «Жигулей» и бросил взгляд поверх голов. Если лазутчики сумели вырваться из здания и еще живы, они находились где-то здесь, в гуще схватки.

Так и было. Очень скоро Охотник разглядел Бажова и Хромова. Первый отмахивался какой-то дубиной от мертвяка, а второй бился сразу с двумя ополченцами, поскольку нежить его не трогала как будущего сородича. Наташу Охотник не увидел, как ни старался. Зато обнаружил Шаманова. Он двигался чуть впереди и энергично косил направо и налево всех подряд. И получалось это у прыткого юноши весьма неплохо. Махал он действительно какой-то саблей – теперь стало понятно, откуда такие раны на телах убитых – и делал это в бешеном темпе. Причем темп он держал, как японский мотор держит обороты – ровный, будто бы и не знал, что такое усталость.

Ополченцы, оценив его удаль, сначала пытались стрелять, но с первого же выстрела попали не в Шаманова, а в одного из своих, поэтому предпочли просто отойти. Ведь вступать в «сабельную» схватку с этим человеком было слишком опасно. Мертвякам страх и сомнения неведомы, поэтому они по-прежнему лезли под эту живую косилку и отлетали в стороны, разрубленные на части.

Никто не знал, надолго ли хватит запала у Шаманова, но шансы у него, пожалуй, были неплохие. Еще метров сто – и тюремный двор останется позади, а там дорога, вдоль которой тянулись мелкие, но достаточно широкие лужи. Несколько шагов вправо или влево, к середине той или другой водной преграды, и считай, оторвался. В лужу нежить не полезет, даже в мелкую, ведь мертвяки сторонятся воды. Почти наверняка у Шамана и Хромова возникнет аналогичная проблема, но поскольку они пока не переродились, проблему можно будет решить «механическим путем». Охотник и Бажов просто возьмут товарищей на буксир и переведут через лужу.

Но до выхода из двора предстояло еще добраться. И не только Шаманову, но и его спутникам. Вот им-то определенно стоило помочь. И Бажов, и Хромов заметно устали.

Охотник невольно подался вперед, но вдруг замер. Мертвяки не расступились. Охотник попытался им приказать, но ничего не вышло. Даже наоборот, ближайшие нелюди резко обернулись к Охотнику, оскалились и двинулись на него, как надвигались они всегда на очередную жертву. То есть на обычного человека. Здорового, не зараженного. Неужели… От неожиданного, пусть и смутного пока, предположения у Охотника захватило дух. Неужели вылечился окончательно?! И все потому, что завладел «изделием ноль»?!

Мертвяки закончили «прелюдию», прекратили скалиться и бросились на Охотника. Пришлось ему вспомнить молодые годы и тоже ввязаться в драку. Вспомнилось все без проблем, поэтому очень скоро Охотник очутился рядом с Бажовым и Хромовым.

– Изделие у меня! – крикнул он парням. – Идите за мной, выведу!

– У тебя? – почему-то удивился Хромов.

– Здесь! – Охотник хлопнул по карману.

– Не забудь потом дать позырить, – лейтенант оживился. – Поднажмем!

Троица как раз протиснулась в просвет тюремных ворот, и поднажать им помогла прицельная стрельба каких-то снайперов. Били помощники точно, быстро, расчетливо, не просто вышибая мертвякам мозги, а прокладывая путь для беглецов. Ближе к воротам троицу поджидал еще и Шаманов. Когда группа стала четверкой, дело пошло веселее, из Шамана получился отличный «локомотив», так что снайперскому сопровождению оставалось лишь подчищать фланги.

– Наташа! – крикнул Бажов, когда выпала секундная передышка. – Где она?! Шаман, она жива?!

– Нет, – Шаманов сочувственно взглянул на Тимофея. – Мне очень жаль!

Бажов изменился в лице и с удвоенной яростью накинулся на врагов. Его дубина замелькала почти с той же скоростью, что и клинок Шаманова. В результате у группы получилось нечто вроде последнего рывка, и они вывалились из двора. Охотник тотчас потянул всех вправо, прямиком в грязную лужу. Как можно было ожидать, перед группой встала проблема водобоязни, правда, посетила она лишь Хромова. Он замер у кромки воды, будто вкопанный, но товарищи помогли ему решить проблему. Бажов и Шаманов подхватили лейтенанта под руки и понесли в полуметре над водой. На другом берегу лужи Хромов очнулся и пробормотал извинения.

– Нормальная история, – успокоил его Охотник. – Все укушенные зависают. Это первый признак, что перерождение началось. В лес, ребятки!

Когда группа втянулась в заросли, Хромов вцепился в рукав Охотнику.

– Стой! Дай посмотреться, пока не поздно!

– Ага, – рядом притормозил Шаманов. – И мне покажи.

– А ты, однако, не заражен, мил-человек, – Охотник, щурясь, посмотрел на Шаманова. – Лужу перемахнул, только брызги веером.

– Ага, точно, – Шаманов почесал макушку. – Выходит, у страха глаза велики? Оговорили мы себя с Наташей?

– Наташа, может, и не оговорила, а вот ты… с чего взял, что заражен? Кусали тебя?

– Нет. Просто я с одним перцем подрался, в зубы ему локтем попал… до крови расцарапал, – Шаман показал прореху на рукаве и ссадину. – Вот и подумал… что… того.

– Перец мертвый был?

– Живой вроде. Но бешеный… в полный рост. Я потому и подумал, что это зараженный, только на первой стадии.

– Короче, вы будете меня спасать или нет? – Хромов вновь дернул Охотника за рукав. – Все посмотримся в зеркальце, и конец дебатам, жалко, что ли?