— Ничего, — пожала я плечами. — Дверь эта таки была заперта, когда я дом купила, пыталась отыскать ключи — без толку…Слушай, оставь дверь в покое, — разозлилась я, когда он вновь затеял вознюс гвоздодером. — В конце концов, это моя дверь, и нечего здеськомандовать.

— И тебе не интересно, что там? — спросил он сусмешкой.

— А чего там может быть? Сам сказал, гнилая картошкаСломаешь замок, придется покупать новый, потому что неизвестно, что там вподвале, вдруг полчища крыс, и все сюда полезут, и как я, по-твоему, будумыться в этой ванной?

— Замок не проблема, — отмахнулся он, — апахнет тухлятиной. Может, кошка забралась в подвал и сдохла, а теперь воняет.Надо убрать. Меня этот запах достал, ночью уснуть не могу.

Дверь выглядела несокрушимой, но Леха поднапрягся, а яначала гадать: откроет он ее или нет. Особенно крупным родственничек, может, ине был, но выглядел достаточно крепким, чтобы прошибить стену, особенно еслиначнет действовать лбом. Леха отшвырнул отвертку и сконцентрировал силы нагвоздодере.

Дверь поддалась. Поудобнее перехватив железяку, Леха надулщеки, пошире расставил ноги и поднатужился. Раздался жуткий треск, что-то созвоном упало, а дверь открылась. Леха отдышался, посмотрел на меня, точно хотелпроверить, какое это произвело впечатление, и распахнул дверь. Запах сталтошнотворным.

— Черт, — выругался родственник и спросилнедовольно:

— А свет здесь есть?

— Откуда мне знать? — не удержалась я.

— Тогда принеси фонарь или зажигалку на худой конец.Здесь же ни черта не видно.

Я вернулась в кухню и, пошарив в шкафах, нашла огарок свечина маленьком блюдце, прихватила спички и с этими трофеями направилась в ванную.Леха стоял в подвале на верней ступеньке лестницы и недовольно хмурился.

— Ну, что там? — спросила я почему-то шепотом.

— А я знаю? Темнотища…

Я чиркнула спичкой и зажгла свечку, пламя разгоралось, и яочень скоро смогла различить лестницу, круто спускающуюся вниз.

— Пойдешь? — Бог знает почему, но было жутковато.

Леха с сомнением взглянул на свои голые ноги:

— Пойду, только обуюсь и штаны надену. Пока онодевался, Я отошла подальше от открытой двери: ее близость беспокоила. Лехавзял свечу из моих рук и начал спускаться, я подумала и пошла следом, правда,не спеша и стараясь держаться за его спиной. Ступеньки кончились, мы стояли нацементном полу, Леха поднял свечу повыше, освещая довольно большое помещение.Слева стояли контейнеры, в которых действительно хранили овощи, но сейчас онибыли пусты.

— Чем же так воняет? — не унимался Леха и вдруггрязно выругался, а потом шагнул влево.

— Что там? — испугалась я, но тут сама увидела. Вдальнем углу, скрючившись, сидела женщина, точнее, то, что от нее осталось.Несколько секунд я таращилась на светлые волосы, ярко-голубое платье и босыеноги в темных пятнах, потом дико заорала и бросилась вон из подвала. Не учла яодного: ступеньки очень крутые. Я споткнулась уже на первой, упала ипочувствовала на своем плече цепкие пальцы. С перепугу забыв про Леху, язашлась в истеричном вопле и попробовала вывернуться, а он встряхнул меня исказал сурово:

— Заткнись.

Сказал спокойно, но я сразу же замолчала и, сцепив пальцы, сужасом уставилась в его глаза.

— Кто это? — спросил он.

— Я не знаю, — торопливо ответила я.

— И что она делает в твоем подвале, тоже не знаешь?

— Отпусти меня! — собравшись с силами, заорала я,вторично попыталась вырваться и с этой целью даже пнула Леху в колено. Он сгребменя за шиворот и поволок по ступеням, подняться я не могла, билась коленями покамням и громко выла от ужаса и отчаяния.

Он подтащил меня к ванной, одной рукой открыл воду, другойкрепко сжимая мою шею.

— Кто в подвале? — повторил он свой вопрос.

— Я не знаю, — пролепетала я.

Вода с шумом наполняла ванну, Леха рывком поднял меня и,перегнув через ее край, ткнул лбом в самое дно. Я тут же начала задыхаться,отчаянно рванулась, но он крепко держал меня под водой. Затем приподнял, даваявозможность отдышаться, и спросил в третий раз:

— Кто это?

— Отпусти, сволочь, — отплевываясь, пробормотала яи тут же вновь оказалась в воде…

Минут десять все повторялось с жуткой периодичностью: язадыхалась, потом отплевывалась, он задавал все тот же вопрос, а я отвечала:«Не знаю». Он выдохся первым. Отпустил мою шею, я сползла на пол, кашляя исотрясаясь всем телом, а он присел на корточки, неодобрительно наблюдая замной, и сказал очень спокойно:

— Она там пару месяцев. Хочешь сказать, что дом купилавместе с трупом?

— Отстань от меня.

— Отлично. — Он кивнул, словно соглашаясь. —Знаешь что я сделаю? Суну тебя в подвал на всю ночь. Как тебе перспективка?Может, тогда у тебя язык развяжется?

Я посмотрела на него, пытаясь решить, способен ли онвыполнить свою угрозу, и вынуждена была признать: Леха способен на многое.Однако, если я скажу правду, точнее, то, что считала правдой, как бы не сталохуже.

Он схватил меня за шиворот, а я отчаянно заорала,зажмурилась, очень надеясь, что упаду в обморок и все это как-то прекратится.

— Откуда у тебя покойник в доме? — перекрикиваямой вопль, рявкнул Леха.

— Это не мой дом! — крикнула я и тут же пожалелаоб этом, но назад пути не было.

Леха вроде бы растерялся, по крайней мере выпустил меня ихмуро спросил:

— Чего?

— Это не мой дом, — повторила я и закрыла лицоруками.

— Как это не твой, а чей?

— Дай мне воды, — жалобно попросила я, напряженнонаблюдая за Лехой из-под ладоней.

— Воды? — удивился он. — Ты вроде и такнахлебалась?

Однако все же пошел в кухню и загремел там посудой, а явскочила и бросилась вон из ванной, надеясь, что успею покинуть дом до того,как он опомнится, но родственника недооценила: я была в коридоре, когда онпоказался из кухни. О том, чтобы выскочить на улицу, теперь не могло быть иречи.