– Знаешь, я подумаю об этом, – живо отозвался Макс и, прищурившись, внимательно посмотрел на кузена.

Монтиссори напомнил Максу о давнем романе с русской студенткой, с которой он познакомился во время круиза по Средиземному морю. Это случилось в последний год его учебы в академии, когда он, увлеченный античностью и эпохой Возрождения, решил посетить колыбель цивилизации. Путешествуя по Европе, Макс две недели провел с русской студенткой и был очарован прелестным созданием с копной белокурых волос. И если бы не его тяга к смене впечатлений, не обещания родственников лишить его навсегда всяческой поддержки и субсидий, то обвенчался бы Макс Барбарелли с хорошенькой студенткой в ближайшем костеле.

С тех пор он питал слабость к русским женщинам, как будто надеялся повторить романтическое приключение.

– И все же, Альберто, ты полагаешь, что ее супруг столь опасен? Мне трудно себе это представить. Его внешний облик, какой-то врожденный аристократизм никак не вяжутся с твоим словесным портретом. Я наводил кое-какие справки и отовсюду получил о мистере Игнатове весьма лестные рекомендации. Возглавляемая им фирма имеет солидную репутацию и весьма надежна. Насколько мне известно, она работает с респектабельными партнерами. Думается, здесь что-то не так.

Дон Монтиссори внимательно выслушал восторженного кузена. Парень определенно влюблен в эту русскую, а чрезмерная чувствительность – всегда помеха большому бизнесу.

Выдержав долгую паузу – а дон Альберто был великим актером, – он, нахмурившись, сказал:

– Хочу предостеречь тебя от ошибок относительно репутации мистера Игнатова. У меня иные данные. Милый мой, жизнь не всегда так радужна, как краски на твоих картинах. Этот «бизнесмен», о котором ты так вдохновенно говорил, и есть один из главарей русской мафии.

– Вот как?

– Да.

Макс Барбарелли сделал глоток вина.

– Спасибо за предупреждение, Альберто. Ну что ж, впредь я буду более осмотрителен в общении с миссис Игнатовой.

Дон Монтиссори улыбнулся. Он неплохо знал кузена и понимал, что правда о русском доне сделает его ухаживание лишь более пикантным. Макс обожал риск и этой чертой характера напоминал деда.

– Надеюсь, Макс, что так все и будет, – сказал Монтиссори. – А теперь давай поговорим о твоей предстоящей выставке. Я бы хотел предложить тебе для этой цели одну из галерей Нью-Йорка.

– Я бы не стал возражать, дорогой Альберто.

– Давай, кузен, за это и выпьем. – Поднимая бокал, дон Монтиссори думал совершенно о другом. В эту минуту ему очень хотелось поделиться с Максом своим замыслом по устранению мистера Игнатова. Но он удержался. К вечеру Монтиссори ждал у себя в «цитадели» лучшего из своих бойцов, Леонардо Томмазо, – ему он и планировал поручить столь ответственное задание в России.

Леонардо Томмазо приехал вечером точно в назначенное время. Когда створки ворот поползли в стороны, часы показывали ровно семь. Шурша шинами по гравию, спортивная «Альфа Ромео» подкатила прямо к веранде. Из машины вышел высокий мужчина атлетического телосложения и, взбежав по мраморным ступеням, направился в дальний угол террасы, где возле балюстрады, увитой плющом, сидел за низеньким столиком дон Монтиссори.

Буквально за десять минут до прихода Леонардо дон Монтиссори не без сожаления отпустил от себя красивую мулатку, которая за два часа удовольствия обошлась ему в триста долларов. Накинув на себя халат, он умиротворенно пил кофе и с нетерпением ждал одного из лучших своих помощников.

– Чао, шеф, – бросил с улыбкой Леонардо, опускаясь в плетеное кресло напротив.

– Чао, бамбино, чао, – протянул нараспев Альберто Монтиссори и широко улыбнулся.

– Так уж и бамбино? – усмехнулся Леонардо, вытягивая длинные ноги.

– А почему нет? По возрасту ты мне в сыновья годишься, разве я не прав? Тебе сколько?

– Тридцать один.

– Вот видишь! А мне скоро пятьдесят. Чего-нибудь выпьешь?

– Я не пью. Вы же знаете!

– Ну хорошо, тогда пей лимонад. Не стану толкать тебя на гибельный путь алкоголизма, – сказал дон Монтиссори и, отведя взгляд, налил себе бокал вина. – Твой названый отец, покойный Джованни Томмазо, у нас тоже был трезвенником. Не пил, не курил, можно сказать – здоровеньким умер. Царство ему небесное. Прекрасный был человек.

– Вы правы. Джованни был мне как отец родной.

– Да уж, другого такого поискать. Сколько лет прошло с тех пор, как ты его похоронил?

– Семь. Ровно семь.

– Пресвятая Дева Мария! Как время летит…

Леонардо Томмазо, один из самых серьезных бойцов всесильного клана Монтиссори, не был сицилийцем, а потому не мог претендовать на ключевые посты в семейной иерархии. Однако авторитет его был столь высок, что с ним считались даже самые влиятельные люди Сан-Франциско.

Сухощавый, мускулистый, светловолосый, с тонкими чертами лица, он выделялся среди других своей статью. И это было неудивительно. Леонардо долгое время занимался профессиональным боксом. Уже в семнадцать лет он заставил говорить о себе дельцов боксерского ринга. Эти люди всегда чувствуют запах больших денег, а спорт, по сути, тотализатор. Обошел, условно говоря, соперника – получи! Не сумел – не взыщи! Боксеры – надежный и благодарный народ. По завершении карьеры они с лихвой отрабатывают каждый вложенный в них доллар. Их можно использовать на самых опасных участках. Это рисковые парни. Они одинаково легко берутся за любую работу. И чем больше успехи на ринге, тем больше шансов на то, что за его пределами фортуна встретит их с распростертыми объятиями.

Несмотря на отменные физические данные, чемпионом Леонардо Томмазо не стал. Его спортивная карьера закончилась на взлете, в двадцать три года. За несколько дней до решающего матча он похоронил самого близкого человека, своего тренера-наставника и названого отца. Леонардо вышел на ринг в расстроенных чувствах и в первом же раунде проиграл бой опытному аргентинскому боксеру, сумевшему резким хлестким ударом в челюсть спровадить его в глубокий нокаут и прервать победную серию выступлений целого ряда лет. Аргентинец нанес ему серьезную травму, от которой он так и не смог оправиться и вынужден был навсегда покинуть ринг и остался без работы.

Тем не менее Леонардо имел все основания надеяться на помощь бывших приятелей, которые зарабатывали на его выступлениях в течение нескольких лет куда больше, чем он сам. Он прекрасно знал, что боксерская сноровка – это кое-что!

Залечив рану и немного оправившись от страшной неудачи и невосполнимой потери отца, молодой Томмазо стал, как и отец, работать на старика Грациани, крупнейшего мафиози Сан-Франциско. Дон Грациани взял его к себе в дом телохранителем. Позже выяснилось, что вся работа свелась к тому, чтобы открывать сиятельному дону дверь автомобиля и провожать его любовниц до парадного подъезда.