– Но ведь подобные операции делаются только совершеннолетним, никто не станет оперировать ребенка, – сказал Иван. – И потом Инга, то есть Надежда, могла бы отказаться отдавать свою почку.

– Оперировать ребенка никто, разумеется, не станет. Но что такое четырнадцать лет? Состояние его здоровья позволяло ждать и дольше. Главное – не терять надежды. Когда Надюшка пропала, он чуть с ума не сошел. Разумеется, во всем обвинял меня. Но требование выполнил – в милицию не пошел, продал ресторан за полцены, отнес выкуп в указанное место.

– Почему, когда после уплаты выкупа ребенка не отдали, он не обратился в милицию?

– Во-первых, потому, что «похититель» – ну вы понимаете, кто – продолжал оставаться на связи. Он потребовал еще денег и снова категорически запретил обращаться в милицию. А во-вторых, он нанял вашего коллегу – частного детектива.

– Фамилию не подскажете? – тут же задал вопрос Рыбак.

– Нет, он занимался этим сам и меня в свои дела не посвящал.

– И вам было не интересно?

– Я жутко боялась разоблачения. Коко не отвечала на мои звонки, где ее искать, я не знала. В какой-то момент мне стало ясно, что похищение вышло из-под контроля, и, скорее всего, денег мне не видать. Хотелось только одного – поскорее найти Надюшку.

– И что вы сделали для этого?

– Я дала в «Вечерних новостях» объявление с просьбой помочь найти Галину Гусеву. Через день раздался звонок. Неизвестный мужчина предложил встретиться, потребовал за сведения сто тысяч долларов. Я собрала все, что могла. Получилось около тридцати тысяч. Рублей. Поехала на место встречи, в парк Победы. Шесть часов вечера. В парке ни души. Фонари не горят. Дайте, пожалуйста, воды.

Иван рванул на кухню, схватил стоявший на столе кувшин с водой, стакан взял на сушилке для посуды.

– Держите!

Овчинникова действительно плохо себя чувствовала. Ее лицо посерело и сморщилось, глаза потемнели, прерывистое дыхание со свистом вырывалось из казавшихся огромными губ. Она схватилась за стакан с водой обеими руками, словно за спасательный круг. Иван что-то хотел сказать, но Асин взгляд остановил его.

Наконец Овчинникова нашла в себе силы продолжить рассказ.

– Я чуть не наступила на нее. На Коко. Она лежала возле скамейки, раскинув руки. Луна освещала ее искаженное лицо. Рот открыт – словно хохочет. А рядом, на скамейке, лежала моя Надюшка, мой светлый человечек. Я бросилась к ней, споткнулась обо что-то, упала…

Овчинникова снова замолчала. Голова ее свесилась на грудь. Со стороны могло показаться, что женщина спит, и лишь редкие судорожные вздохи свидетельствовали об обратном.

– Когда я очнулась, – наконец продолжила она, – никого не было. Руки, одежда – все в крови. Сумка с деньгами пропала. Голова раскалывается. Потрогала макушку – тоже кровь. Кто-то ударил меня по голове и забрал трупы. Наверное, их убили прямо перед моим приходом, и я помешала убийце избавиться от тел. Но я отлично видела и Надюшку, и Коко. А теперь, спустя восемнадцать лет, вы приходите и говорите, что моя дочь жива.

– Подождите, – вклинился в монолог женщины Иван, – давайте вернемся в парк. Вы очнулись, обнаружили кровь и пропажу трупов. Что дальше? Уж тогда-то вы обратились в правоохранительные органы? Ведь практически на ваших глазах произошло убийство.

– Как только я вошла в квартиру, зазвонил телефон. Я поняла: тот, кто сделал это с моей девочкой, следил за мной. Шел по пятам. Увидел, как загорелся свет в квартире, и тут же позвонил. Он – это был мужчина – сказал, что сфотографировал, как я убила свою дочь и Коко. Если я обращусь в милицию, они тут же увидят эти фотографии. А еще он пошлет их во все городские газеты. И что бы вы сделали на моем месте? Наденьку все равно не вернуть, а мне еще жить.

– А ваш муж? Почему не обратился в милицию он?

– Он очень тяжело переживал исчезновение дочери. Состояние его здоровья резко ухудшилось. Так как мы продали квартиру, пришлось уехать в загородный дом. Юра ждал известий от частного детектива, но тот оказался мошенником – забрал деньги и исчез.

– Как исчез? – удивился Рыбак.

– Подробностей я не знаю. Вроде как Юра несколько раз ему звонил, но детектив не отвечал. Тогда муж поехал в его офис. Закрытая дверь его не остановила. Взломав замок, он проник в помещение и увидел пустой шкаф и стол…

Исчезновение частного детектива стало той соломинкой, которая сломала шею верблюда. Юра большую часть времени проводил в постели. Чтобы как-то подбодрить его, я предложила родить еще одного ребенка. Он согласился, хотя надежды на то, что он доживет до совершеннолетия этого малыша и заберет его почку, не было.

Когда появился на свет Олежек, Юра вроде как немного воспрянул духом. Пытался мне помогать, гулял с сыном в саду. Каждую неделю я возила его в больницу на диализ. Он стоял в очереди на пересадку.

– Отчего он умер? – спросил Рыбак.

– От почечной недостаточности.

– Сочувствую, – прошептала Ася.

– Это было давно, – покачала головой Овчинникова. В голосе ее не было ни грусти, ни сожаления.

Хлопнула калитка, раздались торопливые шаги. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался высокий подросток в ярко-красной куртке.

– Ма? – Он увидел чужих и недовольно потупился. – Здравствуйте!

– Это мой сын, – сказала Овчинникова и скомандовала: – Олежек, иди помой руки.

– Я их не пачкал! – заявил Олег. – Если ты не хочешь, чтобы я слышал, о чем идет разговор, так и скажи.

Он стащил куртку, бросил ее на спинку дивана и направился в ванную.

– Я вас очень прошу, – прошептала Овчинникова, – не говорите ничего сыну. Он такой ранимый! Может неправильно воспринять информацию, и тогда…

– Вот наша визитка, – сказал Иван, поднимаясь с дивана. – Если захотите, вы сможете нас найти.

– Мне кажется, она помогла мужу умереть, – сказал Иван, когда они с Асей оказались в машине.

– Думаешь?

– Почти на сто процентов уверен. Вскрытия наверняка не делали. А еще мне эта история с исчезнувшими трупами показалась очень знакомой. – Иван притормозил возле КПП, ожидая, пока охранник поднимет шлагбаум.

– Ты намекаешь на Бородина? – Ася обхватила себя за плечи и энергично растерла их ладонями – во время визита к Овчинниковой «Форд» успел остыть.

– Намекаю.

– Как думаешь, она позвонит? – Иван не ответил, и после недолгого раздумья Ася сказала: – Хорошо, что Инга ничего не знает. Или теперь правильно называть ее Надеждой?

После визита Аси с Рыбаком в дом Юлии Овчинниковой прошло два дня, а она так и не позвонила. Жизнь в «Кайросе» потихоньку входила в привычную колею.

Ася с Иваном работали тайными покупателями, Тимур взялся помочь Инге вступить в наследство, Раиса пробивала контакты Бородина в поисках заказчицы жилетки, а Кристина со своей одногруппницей из фирмы «Лука Пачоли», занимающейся бухгалтерией «Антикварной лавки», пытались выяснить реальную стоимость магазина на сегодняшний день.